Сожженные мосты - Александр Маркьянов

— Двигаемся!

Прикрывая друг друга, они двинулись по винтовой лестнице, не успели дойти до половины — как сверху послышался топот шагов. Бес поднял один палец.

Сверху спускался еще один боевик, по пояс голый, с длинной бородой, лет сорока — но с короткоствольным автоматом. Увидев в темноте двоих, но, заметив, что на них чалмы он промедлил долю секунды… но потом все же понял.

— Аллах Акбар!

Пуля бросила боевика на ступени, он тяжело упал на ступени лестницы как подрубленное лесорубом дерево и замер.

Воистину Акбар…

Больше сопротивления не было. Дверь в диспетчерский зал была распахнута — видимо боевик очень торопился. В самом зале — засохшая кровь на полу, разбитые стекла, гильзы, разбитые видимо прикладами мониторы. Посреди всего этого сюром смотрелась большая, неизвестно откуда взявшаяся кровать — двуспалка. Омерзительно воняло…

— Чисто.

— Один-одиннадцать, задачу выполнил, потерь не имею. У противника минус два — доложил по рации Бес.

— Один-одиннадцать принято. Вопрос, вы на позиции? — отозвалась рация.

— Положительно, позицию занял — отозвался Бес.

— Принял, один-одиннадцать начинайте работать. Группы пойдут по вашему сигналу.

— Так точно.

Араб снял с плеча старую, добротно сделанную СВД с устаревшим ТГП-В на стволе и ночным прицелом, подошел к разбитому остеклению, осмотрелся. Задача захвата диспетчерской вышки была приоритетной, потому что она господствовала над местностью, с нее можно было вести обстрел больше, чем на двести градусов, простреливать все поле. Он должен был максимально облегчить задачу тем, кто пойдет за ним, выбить, прежде всего, расчеты группового оружия, самые опасные. Они видели две скорострельные зенитки, способные «работать» и по наземным целям и три расчета крупнокалиберных пулеметов. Со своей позиции он мог подавить обе зенитки и два пулемета и намеревался именно этим сейчас и заняться.

Бес тем временем обеспечил тыл — поставил растяжку на лестнице, да не простую, а хитрую с двумя гранатами, потом перевернул кровать и завалил ею дверь, чтобы никто неожиданно не вошел. Потом он нашел место — и привязал там длинный, способный выдержать триста килограммов нагрузки канат со стальным сердечником. Это их запасной выход, если их прижмут — а лестница сюда ведет единственная — то они выбросят канат в окно и спустятся по нему.

После этого, Бес достал из рюкзака прибор наблюдения, представлявший собой ночной прицел с лазерным дальномером и четырехкратной увеличивающей насадкой. Араб уже прошелся по кругу, отпихивая осколки стекла и гильзы и осторожно вынимая остатки остекления из рам, чтобы не мешали.

— Все…

— Давай справа.

— Почему справа?

— Потому что не слева…

Типичное препирательство перед началом — чтобы немного сбросить напряжение.

Бес положил довольно массивную наблюдательную систему на остаток рамы, сам встал на колено. Араб пристроился рядом. Мир, состоящий из разных оттенков черного и серого, исчез, залитый зеленым светом…

Зенитка располагалась там же, где они ее и видели — на позиции, обнесенная мешками с песком и неизвестно откуда взявшимися валунами.

Электронно-оптический преобразователь чуть искажал картинку, а увеличивающая насадка это искажение увеличивала. Зеленую муть на мгновение прорезала яркая линия лазера — и тут же погасла…

— Зенитная установка. Стволами на север. Наблюдаю одного, курит. Дальность шестьсот десять. Других членов расчета не наблюдаю…

Араб скрипнул зубами. Так стрелять нельзя.

— Оставим. Дальше.

Оба они перешли на новую позицию, словно танцуя какой-то сложный танец.

— Две цели. Первая — дальность семьсот, ДШК. Два члена расчета. Спят, наблюдаю обоих. Вторая — идущий человек, дальность пятьсот… семнадцать.

— Человек. Наведи.

— Дальность пятьсот двадцать. Четыре деления влево от ДШК.

— Вижу.

Винтовка лязгнула — именно так, лязг сработавшей системы перезарядки был слышнее, чем звук подавленного глушителем выстрела. Человек, шедший к пулемету, вместо очередного шага упал с размаху вперед и больше не шевелился.

— Есть. Цель ДШК, левее две цели, спят.

— Вижу.

Винтовка лязгнула.

— Есть. Второй зашевелился.

Винтовка снова лязгнула.

— Есть. Не двигается. Больше целей нет.

Перешли к следующему сектору.

— Цель — ДШК, два члена расчета. Две цели, стоят. Семьсот.

Это был не ДШК — скорее зенитная установка на базе ДШК.

— Засек. Делаю.

— Подстраховать?

На всякий случай у Беса кроме личного оружия был и автомат — с глушителем ТГП-А и ночным прицелом, правда, без увеличивающей насадки.

— Нет. Наблюдай.

Винтовка лязгнула — раз, второй, третий, четвертый…

— Двое упали. Третий на сидении наводчика левее!

— Вижу…

Винтовка снова лязгнула — дважды. Боевик на сидении наводчика был первым, кто понял, что происходит что-то не то, но выстрелить он не успел, хотя надо то было — давануть на педаль спуска и все.

— Все цели сектора поражены. Целей нет.

Переместились к соседнему.

— Автомобиль АМО, в кузове зенитная установка. Расчет не наблюдаю… Триста одиннадцать, у ангаров.

Араб выругался. Обе ЗУ, получается — живы.

— Выйди на связь. Пусть они берут эту установку. Мы ее сделать не можем.

По установленным правилам снайпер сам никогда не сидел на связи, чтобы не отвлекаться. Если снайпер отвлекается на радиообмен — задача, скорее всего, выполнена не будет.

Бес вышел на связь.

— Один-одиннадцать. Подавили пулеметы два и три. Золушки[737] подавить не можем, не видим расчеты. Предлагаем взять установку два, она мобильная.

— Мы прикроем… — негромко подсказал Араб.

— Главный, мы прикроем группы захвата, как понял.

— Вас понял — Тихонов оценил ситуацию, и понял, что как бы дальше не складывались события — неповрежденная ЗУ на автомобильном шасси им может сильно пригодится — дайте нам десять минут и прикрывайте.

— Вас понял…

Араб примерно прикинул ситуацию.

— Берись за автомат, прикрой штурмовую группу. Я возьму на себя ЗУ, сниму их, когда они засуетятся.

— Один?

— Один. Справлюсь. Исполняй.

Бес начал готовить автомат. Араб сменил магазин в винтовке, аккуратно убрал порожний — пара патронов там все-таки осталась.

Тот, кто живет по законам беспредела — тот и сам может в любой момент стать жертвой беспредела. Революции не делаются в белых перчатках. А контрреволюции — тем более.

В зеленой мути прицела мелькнули тени, кто-то вскочил в кузов, где ждала своей минуты зенитная установка, кто-то открыл дверь машины. Ни звука, ни крика, ни выстрела — кто был в машине, умер от ножа. Не самая худшая смерть для муджахеддина, каждый из них говорит, что победа и шахада для них равны. Значит — и в этой стычке каждый получил то, что хотел, экстремисты шахаду, русские — целую, неповрежденную пулями зенитную установку.

Кого-то выбросили на бетонку из кабины, заработал двигатель. Темные тени бежали по бетонке.

Машина тронулась с места, покатилась от ангаров…

Араб выстрелил, целясь по какому-то ящику, пуля громко ударила по нему — и над бруствером из мешков с песком появилась голова ничего не понимающего моджахеда. Араб нажал на спуск второй раз, а потом и третий. Брызнуло, голова разлетелась…

Еще один муджахеддин решил, что дело плохо и с низкого старта рванул удирать — первый выстрел Араб смазал, второй перевернул моджахеда, он покатился по земле и затих. Араб на всякий случай выстрелил еще раз.

Экстремисты, сидевшие у третьего и последнего пулемета, увидели едущую в их сторону машину — но эту машину они видели, и раньше это была их машина, и они не задали себе вопроса, а кто-то и с чего решил ездить по бетонке ночью. Не доезжая до них, машина резко развернулась — и два ствола зенитной установки, способной делать несколько выстрелов в секунду глянули на моджахедов…

Аллах Акбар!

Позиция третьего пулемета разлетелась в огненных брызгах…

Два человека упали на колено напротив основного здания аэропорта, где были сконцентрированы боевики, многие из которых сейчас спали. У каждого на плече был спаренный огнемет Шмель весом двадцать два килограмма.

— Бойся!

Шаровые молнии одна за другой ударили в здание, до которого было метров восемьдесят — и оно взорвалось пламенем изнутри. Выжить в аду, где температура две тысячи градусов в эпицентре невозможно — никто не пошел проверять, если живые. Живых после Шмеля не бывает.

Аллах Акбар!

Пост на въезде в аэропорт был уничтожен точным выстрелом Шмеля, после чего несколько автомобилей, подержанных внедорожников русского и германского производства въехали на территорию аэропорта. Над головным, почти невидимый ночью, развевался на ветру флаг Джихада — шахада…