Саламандра - Полевка

— Я, Люций Силус, приношу свои извинения семье Сканда из рода (аристократ просвистел название правящей династии), я совершил оплошность и не хотел совершать недостойных поступков по отношению к чужому мужу. Я не предполагал, что на оргии может находиться младший МУЖ, — аристократ в последнем слове едва не удавился от желчи, которая подпирала его, едва не брызгая из ушей.

— У нас со Скандом равный брак, — Лекс недовольно дернул головой, — я пришел сюда вместе с ним, по приглашению Шарпа.

— Разве младший может находиться на оргии в такой день? — желчно спросил Люций, — мне даже в голову не пришло, что я могу увидеть здесь честного мужа…

— Младшие здесь все только с одной целью, — поддакнул приятель Пушана, — ублажить старших и найти себе новых покровителей, в чей дом они перейдут в качестве подарка. А младшие мужья сидят дома и хранят семейную честь.

— Странно, — Лекс и хотел бы простить зазнайку, но сейчас опять разозлился, — разве в моей честности можно усомниться? Я единственный из вас всех одет и спокоен, и сохранил трезвость рассудка. А вы, как тупые ящеры во время штормов, совокупляетесь без всякого стеснения и раздумий. И вы еще смеете говорить мне о приличиях?

— Склоните головы перед избранным любимцем богов! — зычно гаркнул монах, появившись за спиной Пушана, — он доказал, что его дух силен и беспристрастен, он сумел сохранить достоинство перед лицом похоти и показать всем величие добродетели и торжество честных семейных отношений! — монах голосом облил всех осуждением, — он сохранил верность и нерушимость семейных уз, в отличие от всех остальных присутствующих старших…

— Монахи на оргии? — все мужчины вздернули головы, как по команде.

— Они же все младшие…

— Говорят, они все красавцы, как Кирель… поэтому и прячутся под капюшонами…

— Монахи… — кто-то алчно причмокнул и за спиной Лекса тяжело задышали… — я с монахами ни разу…

— Говорят, они восхитительны во всем и не знают усталости…

Из рукавов ряс появились короткие дубинки, но старшие, похоже, не обратили на это внимания, они капали слюнями, как бешеные собаки. Лекс понял, что стоит взять все в свои руки и наконец покинуть «благородное собрание».

— Я увидел все, что хотел! — Лекс резко развернулся к мужчинам, которые спускались со своих лежанок и пытались понять, что происходит. Он взмахнул руками, чтобы яркой одеждой привлечь все внимание на себя. — Я удовлетворил свое любопытство и теперь отправляюсь к мужу. Сканд уже ждет меня!

Лекс неторопливо развернулся и отправился к шторе за лежанкой Пушана. По его расчету, там должна была находиться дверь. Хотя сейчас он вылез бы и в окно, лишь бы быстрее оказаться на свежем воздухе. Но ему повезло, и плотная штора маскировала закрытую дверь. Лекс кивнул головой монахам, и те понятливо распахнули перед ним тяжелые створки и, заодно, вторую штору. Зи выскочила первой и, оглядевшись, придержала штору перед Лексом.

— Поторопитесь! — Лекс махнул рукой монахам, чтобы те быстрее вышли, — дайте мне дубинку.

Когда последний монах выскочил из проема двери, Лекс закрыл дверь и на всякий случай просунул между двумя ручками дубинку. С той стороны сразу глухо стукнуло, но дубинка не позволила двери открыться. Лекс на всякий случай подпер ее плечом и выдержал еще несколько ударов в попытке открыть дверь с той стороны. Зи и Зу подперли дверь своими плечами и с ехидными улыбочками уставились на Лекса. С той стороны послышался шум, по всей видимости, мужчины решили отправиться в обход.

— Пятый! — Лекс отошел от двери и подождал, пока один из монахов остановится перед ним, — сними капюшон.

Когда Пятый оказался перед Лексом с открытым лицом, тот с размаха влепил ему пощечину. У старика мотнулась голова, но он даже не сделал попытку уклониться. От такого непротивления Лекс почувствовал себя негодяем, и пожалел о сделанном, но дурман все еще бродил в крови, он злился и решил высказать все, что думает.

— Почему меня не предупредили о… (в словаре этого мира не было понятия «наркотики» и пришлось выворачиваться на ходу)… о дурманящих травах? Они ведь все там были под опьянением от этих запахов. А если бы я не сдержался? А если бы все закончилось не так?

— Тебе говорили, что младшим там не место, — старик смотрел исподлобья, — я тебе говорил, что тебе туда лучше не входить, но ты все равно пошел. Ты упрям и не слушаешь чужих советов. Предпочитаешь увидеть и пощупать все собственными руками. Так почему ты сейчас ругаешься? Мы только позволили сделать тебе то, что ты сам хотел. Ты вначале влезешь в неприятности, а потом мужественно всех спасаешь.

— Простите… — Лекс кусал губы, — я думал, что справлюсь…

— Ты справился, — Пятый наклонил голову на бок и посмотрел оценивающе, — я ожидал, что ты сорвешься в самом начале, но ты удержался, хотя ты не евнух и не старик. Даже нам было тяжело, а ты шел по залу, как будто ничего не происходит. Это было поразительно… Никогда не видел такого самообладания, тем более в таком молодом возрасте.

— Просто я туда пришел не за сексом и развлечением, поэтому мысли были о другом. А что было бы, если бы я сорвался и набросился на кого-нибудь? — Лекс поежился, вся одежда была заполнена тяжёлым запахом дурмана, и его все еще вело от возбуждения. Стоило представить, что могло случиться, и член едва не взорвался от желания кончить. Все тело уже просто болело от такой… незавершенности.

— Мы бы утащили тебя обратно в коридор, и нашли для тебя доступного партнера, — Пятый пожал плечами, — тебе до сих пор нужна помощь. Помочь?

— Нет. Я сейчас не столько хочу разрядки, как мне просто больно. Не трогайте меня… — Лекс постарался продышаться, чтобы очистить легкие, но в голове только еще сильнее закружилось. — Так где Сканд? Почему его не было? Куда он ушел с Шарпом? Неужели действительно в гарем?

— Не думаю, гарем стоит почти пустой, — Пятый поднял капюшон обратно, — Шарп с приезда Киреля гарем почти совсем забросил и не посещал. А потом было бдение под дверью теплой комнаты, а потом начался сезон, и Шарп опять уехал с мужем. Он, когда вернулся во дворец, велел всем наложникам собираться. Оставил только несколько фаворитов, а остальных выставил на пир. К утру патриции определятся, кого заберут. Из гарема императора в бордель напрямую не попадают. Только через гаремы других патрициев.

Поэтому кому-то повезет, и он будет в гареме патриция до пятой линьки, а потом получит деньги и свободу, а кто-то окажется на улице. Вначале в борделе, как украшение,