Тайна Святой Плащаницы - Хулия Наварро

— Моя работа скорее научная, я не занимаюсь расследованиями как таковыми.

— Пойдем, София, я представлю тебя своим коллегам, они будут рады с тобой познакомиться.

Д'Алаква снова взял ее за руку, не давая профессору Бономи увести ее.

— Извини, Гидо, но я как раз собирался представить Софию его высокопреосвященству.

— Ну ладно… Умберто, ты придешь завтра в оперу слушать Паваротти и на ужин, который я даю в честь кардинала Визье?

— Да, конечно.

— А почему бы тебе не взять с собой Софию? Я был бы рад, если бы она пришла, моя любимая девочка, если, конечно, у нее нет других дел.

— Дело в том, что я… — начала, было, София.

— Я буду рад прийти туда вместе с доктором Галлони, если у нее действительно нет других дел. А теперь извини, нас ждет кардинал… Увидимся позже, — сказал Д'Алаква.

Д'Алаква вместе с Софией подошел к группе людей, в которой находился и кардинал Визье. Тот посмотрел на Софию с любопытством, словно оценивая ее взглядом. Он разговаривал любезно, но очень холодно. Похоже, у него с Д'Алаквой были очень близкие отношения: они вели себя друг с другом довольно непринужденно, словно их связывала какая-то невидимая нить.

Разговор шел сначала об искусстве, затем о политике и наконец — о Плащанице.

Марко наблюдал за тем, как София самым естественным образом вписалась в это общество избранных. Стоявший рядом с Софией надменный кардинал улыбался, слушая ее комментарии, у него явно вызывало интерес то, что говорила София.

Марко подумал, что София кроме ума обладает еще и красотой, а перед красотой не может устоять никто, даже этот хитроумный кардинал.

В десятом часу гости стали расходиться. Д'Алаква ушел в сопровождении Обри, двух кардиналов, доктора Боларда и еще двух ученых.

Прежде чем уйти, он подошел к Софии, стоявшей в тот момент рядом с Марко и профессором Гидо Бономи.

— До свидания, доктор Галлони! Гидо… сеньор Валони…

— Ты где будешь ужинать, Умберто? — спросил Гидо Бономи.

— В доме его высокопреосвященства кардинала Турина.

— Хорошо. Надеюсь увидеть тебя завтра вместе с доктором Галлони.

София почувствовала, что краснеет.

— Разумеется. Я вам позвоню, доктор Галлони. До завтра.

София и Марко попрощались с кардиналом и с отцом Ивом.

— Вам здесь понравилось? — спросил кардинал.

— Да, большое спасибо, ваше высокопреосвященство, — ответил Марко.

— Вы договорились о встрече с членами нашей научной комиссии? — поинтересовался отец Ив.

— Да, завтра нас примет доктор Болард, — ответил Марко.

— Ив, почему бы тебе не пригласить сеньора Валони и доктора Галлони поужинать?

— С удовольствием. Если они подождут меня секундочку, я закажу столик в ресторане «Веккиа Лантерна». Не возражаете?

— Если это для вас не очень хлопотно…

— Это для меня совсем не хлопотно, сеньор Валони, если только вы не возражаете поужинать вместе со мной из-за галстука…

Уже за полночь отец Ив проводил их до входной двери гостиницы. Вечер прошел прекрасно. Они много смеялись, говорили на разные темы. Еда, как и следовало ожидать, была чудесной, поскольку ресторан «Веккиа Лантерна» был одним из наиболее респектабельных и дорогих заведений Турина.

— Меня уже утомляет эта светская жизнь! — воскликнул Марко, придя после ужина к Софии, чтобы поговорить о прошедшем вечере.

— Ну, мы все же неплохо провели время.

— Ты была настоящей принцессой и, наверное, чувствовала себя в этом обществе как рыба в воде. Я же — всего лишь полицейский, и я там работал.

— Марко, ты не просто полицейский. Не забывай, что у тебя, как у историка, есть ученая степень. А что касается искусства, именно ты научил нас всех тому, чему нас не учили в университете.

— Не преувеличивай. Кстати, старина Бономи тебя явно обожает.

— Он выдающийся ученый, кроме того, он является своего рода «примой» в мире искусства. Он всегда хорошо ко мне относился.

— Думаю, он втайне в тебя влюблен.

— Ну что ты говоришь! Я, надо сказать, была прилежной студенткой и всегда имела отличные оценки почти по всем предметам. Я, в общем-то, была зубрилкой.

— Ладно, а что ты мне расскажешь про Д'Алакву?

— Хм! Не знаю, что тебе и сказать. Отец Ив чем-то на него похож: они оба умные, учтивые, любезные, красивые и недоступные.

— Не думаю, что Д'Алаква так уж недоступен для тебя. К тому же он не священник.

— Да, он не священник, однако в нем есть что-то такое, из-за чего, кажется, что он — не от мира сего, что он парит высоко над всеми нами… Не знаю, как объяснить это очень странное чувство.

— Он, похоже, очарован тобой.

— Не более, чем другими. Мне, конечно, хотелось бы верить, что он мной интересуется, но в действительности, Марко, я не собираюсь обманывать себя. Я уже достаточно зрелый человек и чувствую, когда действительно нравлюсь мужчине.

— Что он тебе говорил?

— В течение того небольшого времени, когда мы разговаривали наедине, он расспрашивал меня о ходе расследования. Я не стала рассказывать ему о том, что мы сейчас делаем здесь, и лишь сказала, что ты хотел познакомиться с членами научной комиссии, занимающейся Плащаницей.

— А какого ты мнения о Боларде?

— Это может показаться забавным, но он, по-моему, принадлежит к тому же типу людей, что и Д'Алаква, и отец Ив. Теперь мы уже знаем, что они знакомы друг с другом. Впрочем, в этом нет ничего странного.

— Ты так думаешь? Мне они тоже кажутся весьма своеобразными людьми, не знаю, почему я так думаю и в чем выражается их своеобразие, но они действительно очень необычные люди. В них есть импозантность, внешняя представительность, элегантность, очевидная самоуверенность. Они привыкли к тому, что они распоряжаются, а люди им подчиняются. Наш словоохотливый доктор Бономи рассказал мне, что Боларда интересует исключительно наука и поэтому он — убежденный холостяк.

— Меня удивляет его уверенность в подлинности Плащаницы, ведь исследование с использованием углерода-14 установило, что она была изготовлена в Средние века.

— Я тоже удивлен. Посмотрим, что удастся выяснить завтра, во время моей встречи с ним. Я хотел бы, чтобы и ты присутствовала. Да, кстати, расскажи, как ты оказалась приглашенной на ужин к Бономи.

— Он настоял на том, чтобы Д'Алаква взял меня с собой в оперу, а затем мы должны пойти на ужин, который он дает в честь кардинала Визье. Д'Алакве ничего не оставалось делать, кроме как сказать, что он возьмет меня с собой. Не знаю, стоит ли мне туда идти.

— Ну, конечно же, тебе нужно туда идти и держать там ухо востро. Считай, что ты направляешься туда в служебную командировку. У всех этих респектабельных и могущественных людей рыльце в пушку, и, вполне возможно, кто-то из них кое-что знает об инцидентах в соборе.

— Марко, я тебя умоляю! Абсурдно думать, что эти люди имеют какое-то отношение к пожарам и к безъязыким людям…

— Нет, не абсурдно. Вот сейчас с тобой разговаривает полицейский. Я не доверяю сильным мира сего. Чтобы стать таковыми, им, так или иначе, приходится вымазаться в дерьме и искалечить многие судьбы. Ты ведь помнишь: каждый раз, когда мы раскрывали какое-нибудь преступление, связанное с хищением произведений искусства, оказывалось, что заказчик кражи — один из эксцентричных миллионеров, мечтающий иметь в своей художественной галерее что-нибудь из мирового наследия, какое-нибудь произведение искусства, хранящееся в музее. Ты, безусловно, прекрасная принцесса, но они — акулы, уничтожающие все на своем пути. Не забывай об этом завтра, когда пойдешь на концерт и на ужин в дом Бономи. Их изысканные манеры, их культурные разговоры, окружающее их великолепие — лишь видимость. Не более чем видимость. Я, к твоему сведению, доверяю им не больше, чем воришкам из района Трастевере.

— Мне придется купить еще один костюм…

— Когда вернемся в Рим, я походатайствую, чтобы тебе компенсировали все расходы, которые от тебя потребовало это расследование. Однако, принцесса, постарайся не покупать ничего от Армани — иначе у тебя на это уйдет вся зарплата за этот месяц.

— Постараюсь, но не обещаю.

27

Невеста с волнением принимала поздравления от своих бесчисленных родственников. Зал ресторана был заполнен до отказа. «Отличное прикрытие», — подумал Аддай.

Свадьба племянницы Баккалбаси стала прекрасной возможностью встретиться с большинством членов Общины в Берлине.

Он приехал сюда повидаться с Баккалбаси, одним из восьми тайных епископов Общины, который для всех был процветающим коммерсантом из Урфы.

Вместе с семью германскими руководителями Общины и семью итальянскими он отошел в неприметный угол зала, где все они закурили большие сигары. Один из племянников Баккалбаси встал неподалеку от них, следя затем, чтобы им никто не мешал.