Истина - Эмиль Золя

Женевьева не смѣла признаться Марку, что ихъ хозяйство страдало, главнымъ образомъ, отъ того, что госпожа Дюпаркъ перестала помогать имъ послѣ ссоры. Прежде, бывало, она одѣвала Луизу и помогала имъ въ концѣ мѣсяца сводить счеты. Теперь, въ виду того, что они жили въ Мальбуа, такъ близко другъ отъ друга, помощь была еще возможнѣе и доступнѣе. Какъ мучительно было встрѣчаться на улицѣ и отворачиваться, не обмѣниваясь даже поклономъ! Маленькая Луиза, встрѣтивъ однажды бабушку, протянула ей ручки и окликнула ее. Наконецъ случилось то, что должно было случиться: Женевьева подчинилась обстоятельствамъ и невольно бросилась въ объятія бабушки и матери, встрѣтивъ ихъ на площади Капуциновъ; первою побѣжала имъ навстрѣчу Луиза.

Когда она призналась Марку въ томъ, что случилось, онъ поцѣловалъ жену и сказалъ съ доброю улыбкою:

— И отлично, моя дорогая; я очень радъ и за тебя, и за Луизу, что вы помирились. Это было неизбѣжно, и не считай меня, пожалуйста, такимъ варваромъ: если я въ ссорѣ со старухами, то это еще не значитъ, чтобы и ты находилась съ ними во враждѣ.

— Конечно, мой другъ. Только все же какъ-то неловко, если жена ходитъ въ домъ, куда закрытъ доступъ ея мужу.

— А почему неловко? Для нашего общаго благополучія гораздо благоразумнѣе, если я не пойду къ бабушкѣ, съ которою у насъ невольно возникаютъ споры. Но почему же тебѣ и ребенку не посѣщать старухъ время отъ времени?

Женевьева задумалась; лицо ея омрачилось. Слегка вздрогнувъ, она отвѣтила:

— Я предпочла бы не ходить къ бабушкѣ безъ тебя. Я чувствую въ себѣ больше увѣренности, когда ты со мною. Впрочемъ, ты правъ, и я отлично понимаю, что тебѣ непріятно посѣщать моихъ старухъ; съ другой стороны, и мнѣ неудобно теперь совершенно порвать съ ними.

И жизнь устроилась такимъ образомъ, что Женевьева посѣщала госпожу Дюпаркъ и госпожу Бертеро одинъ разъ въ недѣлю, въ ихъ маленькомъ домикѣ на площади Капуциновъ. Она брала съ собою Луизу и сидѣла тамъ съ часокъ, пока Маркъ былъ въ школѣ, а онъ ограничивался тѣмъ, что кланялся этимъ дамамъ, когда встрѣчалъ ихъ на улицѣ.

Прошло два года, въ продолженіе которыхъ Маркъ постепенно, благодаря своему терпѣнію и добротѣ, побѣдилъ сердца своихъ учениковъ, несмотря на ту злобу, которая окружала его со всѣхъ сторонъ, и несмотря на происки многочисленныхъ враговъ. Это произошло благодаря его блестящимъ прирожденнымъ способностямъ преподавателя: онъ умѣлъ стать ребенкомъ, чтобы быть понятнѣе дѣтямъ. Прежде всего онъ былъ постоянно веселъ, охотно игралъ съ ними и являлся для нихъ старшимъ товарищемъ, другомъ. Сила его заключалась въ томъ, что онъ забывалъ свою ученость, становился на уровень юныхъ, необработанныхъ умовъ, что онъ находилъ слова, которыя все объясняли, какъ будто онъ самъ ничего не зналъ, и радовался вмѣстѣ съ учениками, когда ему удавалось чему-нибудь научиться. Всю трудную программу, которая состояла изъ чтенія, письма, грамматики, орѳографіи, сочиненій, счисленія, исторіи, географіи, основъ всѣхъ наукъ, пѣнія, гимнастики, земледѣлія, ручного труда, преподаванія гражданскихъ законовъ, онъ старался проходить полностью, причемъ непремѣнно добивался того, чтобы дѣти вполнѣ поняли то, что имъ преподавалось. Главное вниманіе было направлено на то, чтобы предметъ, который преподавался, былъ совершенно ясенъ, чтобы ни одна подробность не оставалась непонятой, чтобы наука была усвоена вполнѣ и научная истина вошла съ сознаніе учащихся, подготовила ихъ къ будущей дѣятельности, создала изъ нихъ разумныхъ гражданъ. Съ какою страстною заботливостью занимался онъ наукой, которая была для него кумиромъ! Всякая истина, научно обоснованная, приводила его въ восторгъ. Во всемъ онъ придерживался строгой логики и строгой послѣдовательности. Если сказать сыну крестьянина или рабочаго, что земля кругла и вертится, онъ повѣритъ на слово учителю. Но этого недостаточно, — надо ему дать научное основаніе, заставить его убѣдиться въ томъ, что это дѣйствительно такъ. Истина, принятая голословно, есть ложь; только такая истина дѣйствительно понятна, которая основана на опытѣ. Знаніе должно помогать человѣку достигнуть высшихъ благъ — здоровья и мирнаго процвѣтанія; знаніе не должно быть мертвой буквой, а живымъ словомъ, источникомъ жизни, воспитательницей человѣчества. Поэтому Маркъ часто бросалъ въ сторону книги и старался просвѣтить своихъ учениковъ путемъ опыта, чтобы они сами убѣдились въ научныхъ истинахъ, додумались до нихъ. Онъ никогда не заставлялъ ихъ вѣрить, пока не докажетъ имъ реальности всякаго научнаго опыта. Всѣ явленія, которыхъ нельзя было доказать, были отложены до тѣхъ поръ, пока дѣти постепенно не дорастутъ до ихъ пониманія; но и то, что они знали, давало имъ возможность построить свое будущее на основахъ братской любви и широкаго пониманія жизни. Весь его методъ преподаванія былъ основанъ на томъ, чтобы дать возможность дѣтямъ убѣдиться во всемъ на опытѣ, развить свое мышленіе, свою индивидуальность и сознаніе, что каждый человѣкъ долженъ поступать только на основаніи яснаго разумѣнія и всегда и во всемъ поддерживать истинное человѣческое достоинство. Но недостаточно было научить дѣтей одному только знанію, надо было создать между ними настоящую солидарность, вселить въ нихъ духовное объединеніе. Средствомъ къ этому служила, по мнѣнію Марка, одна лишь справедливость. Онъ замѣтилъ, съ какимъ жаромъ ребенокъ, оскорбленный въ своемъ чувствѣ правоты, восклицалъ: «Это несправедливость!» Всякая малѣйшая несправедливость поднимаетъ цѣлую бурю въ душѣ этихъ маленькихъ людей, и они ужасно отъ этого страдаютъ. Происходитъ это потому, что сознаніе несправедливости въ нихъ чрезвычайно чутко. И онъ пользовался этою чуткостью, этимъ врожденнымъ стремленіемъ къ справедливости, которое еще не признаетъ тѣхъ компромиссовъ и сдѣлокъ съ совѣстью, какимъ учитъ жизнь. Отъ истины къ справедливости — вотъ путь, который намѣтилъ себѣ Маркъ, и онъ велъ по этому пути своихъ учениковъ, стараясь о томъ, чтобы они сами являлись судьями своихъ поступковъ, когда имъ приходилось совершать что-нибудь дурное. Если они лгали, онъ приводилъ ихъ къ сознанію, что они этимъ вредили себѣ и товарищамъ. Если они нарушали порядокъ, опаздывали на урокъ, онъ доказывалъ имъ, что они прежде всего наказывали самихъ себя. Часто провинившійся самъ сознавался въ своей винѣ и тѣмъ заслуживалъ прощеніе. Весь этотъ маленькій людъ постепенно проникался чувствомъ равенства; всѣ другъ передъ другомъ соревновали въ правдивости, стремились къ тому, чтобы весь классъ работалъ честно, по мѣрѣ силъ и сообразно обязанностямъ каждаго. Конечно, дѣло не обходилось безъ столкновеній, безъ прискорбныхъ случайностей, потому что создавалось только начало разумнаго преподаванія, и школа еще не достигла настоящей высоты, когда бы она считалась источникомъ счастья и здоровья. Но Маркъ радовался самому незначительному результату, увѣренный въ томъ, что хотя знаніе считается непремѣннымъ условіемъ всякаго прогресса, но ничто такъ не содѣйствуетъ счастью среди людей, какъ справедливость. Почему же средній — буржуазный — классъ, самый знающій и самый развитой, такъ быстро катился по наклонной плоскости къ полному паденію? Не заключалась ли причина подобнаго несчастья въ отсутствіи въ немъ сознанія справедливости, которое мѣшало ему заботиться о меньшей братіи, о несчастныхъ и отверженныхъ? Обыкновенно во всемъ обвиняютъ воспитаніе, школу; наукѣ ставился въ упрекъ упадокъ нравственности. И дѣйствительно, одно голое знаніе среди лжи и несправедливости лишь способствовало всеобщему бѣдствію. Наука должна была работать и стремиться къ установленію справедливости; она должна была создать для людей нравственное ученіе о мирѣ и справедливости и тѣмъ приблизить будущее царство братства и единенія.

Маркъ требовалъ не только справедливости, но призывалъ своихъ учениковъ къ любви и къ добру. Ничто хорошее, не согрѣтое свѣтомъ любви, не можетъ дать ростковъ. Этотъ священный огонь не долженъ былъ угасать на алтарѣ человѣчества. Каждому должно быть присуще желаніе слиться съ другими, и всякое индивидуальное чувство и стремленіе можно сравнить съ отдѣльнымъ инструментомъ, который не долженъ нарушать общей гармоніи. Если каждый отдѣльный человѣкъ былъ силенъ своею волею и своею властью, то дѣйствія его все же должны были клониться ко благу общему. Любить, заслужить любовь и заставить другихъ любить — вотъ въ чемъ состояла ближайшая задача каждаго преподавателя; это были тѣ три ступени, которыя веля къ цѣли. Маркъ любилъ своихъ учениковъ всѣмъ сердцемъ; онъ отдавалъ имъ всѣ свои силы, зная, что нельзя учить ничему безъ любви, такъ какъ одна только любовь убѣдительна и сильна. Онъ все время употреблялъ на то, чтобы заслужить любовь, становился съ учениками на братскую ногу, никогда не внушалъ имъ чувства страха и старался побѣдить ихъ только убѣжденіемъ, добротою, товарищескимъ обращеніемъ; онъ являлся старшимъ, который кончаетъ свое образованіе среди младшихъ. Заставить учениковъ полюбить другъ друга — это составляло его главную заботу; онъ постоянно напоминалъ имъ, что счастье каждаго зависитъ исключительно отъ счастья общаго; это понятіе должно было ежедневно служить стимуломъ къ прогрессу, и наградою всего класса было сознаніе, что всѣ одинаково потрудились на пользу всеобщаго счастья. Безъ сомнѣнія, школа должна была развивать энергію, должна была стремиться къ пробужденію въ каждомъ чувства индивидуальной свободы; каждый ребенокъ долженъ поступать на основаніи собственнаго разумнаго желанія для того, чтобы въ будущемъ у каждаго человѣка было извѣстное личное, ему присущее достоинство. Но развѣ жатва подобной интенсивной культуры не должна пополнять житницу всеобщаго счастья, и возможно ли представить себѣ дѣйствіе одного гражданина, которое, создавая его личную славу, въ то же время не увеличивало бы благосостоянія общаго? Просвѣщеніе, воспитаніе неизбѣжно должны были вести къ солидарности, къ этой единственной цѣли, которая понемногу соединитъ все человѣчество въ одну семью. И онъ стремился къ тому, чтобы симпатія, ласка, доброта, веселье и радость господствовали въ его школѣ, чтобы всегда раздавались смѣхъ и шутки, чтобы пѣніе смѣняло серьезныя занятія, чтобы всѣмъ ученикамъ жилось весело, чтобы они чувствовали себя счастливыми и пріучились любить эту жизнь, посвященную наукѣ, истинѣ и справедливости; только такая жизнь могла ихъ приблизить къ тому идеалу, который можетъ осуществиться лишь тогда, когда нѣсколько поколѣній дѣтей будутъ воспитаны въ такомъ духѣ любви и справедливости. Съ первыхъ же дней занятій въ школѣ Маркъ повелъ борьбу противъ всякаго устрашенія и насилія, которыми злоупотребляютъ по отношенію къ дѣтямъ. Имъ стараются внушить чтеніемъ, картинами и разсказами сознаніе права сильнаго надъ слабымъ; имъ повѣствуютъ о разныхъ ужасахъ, о войнахъ, о грабежахъ, о разрушеніи городовъ и объ опустошеніи цѣлыхъ странъ. Преподаватель исторіи читаетъ имъ лишь кровавыя страницы, войны, завоеванія, упоминаетъ имена людей, которые убивали себѣ подобныхъ. Дѣтскіе умы смущаются звономъ оружія, кровавыми битвами; такимъ способомъ хотѣли воспламенить ихъ патріотизмъ. Наградныя книги, дѣтскіе журналы, даже обертки тетрадей — все даетъ имъ лишь изображенія пушекъ, цѣлыхъ армій, которыя дрались на полѣ битвы, вѣчную борьбу человѣка-волка, уничтожающаго себѣ подобныхъ. Если дѣло идетъ не о войнѣ, то говорится о всевозможныхъ суевѣріяхъ и легендахъ, которыя смущаютъ дѣтскій умъ и заставляютъ его вѣрить въ сверхъестественное. Всегда и во всемъ главное вниманіе направляется на то, чтобы вызвать въ дѣтяхъ пассивное послушаніе, приниженность. молчаливую покорность громамъ небеснымъ. Такимъ образомъ создавались не люди, а рабы, пушечное мясо, послушное велѣнію жестокаго полководца; такое направленіе воспитанія считалось необходимымъ, чтобы выковать слѣпыя орудія конечнаго возмездія. Но подобное развитіе воинственныхъ добродѣтелей было умѣстно въ прежнее время, когда одинъ только мечъ рѣшалъ борьбу народовъ и обезпечивалъ ихъ права. А въ настоящее время можно ли вѣрить въ то, что побѣдителемъ явится лишь одинъ милитаризмъ? Напротивъ, мы видимъ, что въ недалекомъ будущемъ истинная побѣда будетъ одержана на почвѣ экономической, посредствомъ реорганизаціи труда; тотъ народъ окажется побѣдителемъ, который будетъ счастливѣе и справедливѣе. Франція должна гордиться исключительно своею ролью избавительницы, и Маркъ возмущался тѣмъ, что ей навязываютъ воинскіе успѣхи и заставляютъ служить узкой цѣли созиданія арміи солдатъ. Такая программа еще могла быть оправдана непосредственно послѣ понесеннаго Франціей пораженія; но теперь все несчастье происходило отъ преклоненія передъ арміей и передъ тою властью, которую предоставляли начальникамъ этой арміи. Если Франція должна была быть вооруженной, благодаря сосѣдству другихъ вооруженныхъ націй, то ей именно было необходимо прежде всего воспитать настоящихъ гражданъ, свободныхъ и справедливыхъ, которымъ принадлежитъ будущее. Когда вся Франція научится знать и хотѣть, когда она будетъ истинно свободная страна, всѣ остальные народы, закованные въ сталь и броню, разсыплются въ прахъ вокругъ нея, и она покоритъ ихъ правдой и справедливостью, чего не можетъ совершить никакая армія, какъ бы хорошо вооружена она ни была. Народы пробуждаютъ другъ друга, и они возстанутъ одинъ за другимъ изъ мрака невѣжества, признавая лишь мирную побѣду, которая уничтожитъ самое понятіе о войнахъ. Маркъ не могъ представить для своей страны болѣе великой задачи, какъ слитъ воедино интересы всѣхъ народностей. И потому онъ строго слѣдилъ за каждой книгой, за каждымъ рисункомъ, который попадалъ въ руки его учениковъ, устранялъ все вредное, все лживое и давалъ имъ читать о высокихъ подвигахъ человѣчества на нивѣ знанія и культуры. Единственнымъ средствомъ для созданія энергіи былъ трудъ для общаго счастья.