Жаркое лето - Степан Степанович Бугорков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай замолчал, сложил карту в планшет и ждал, что скажут бойцы в ответ на его решение.
— План толковый! Лучше и не придумать, — поддержал Михаил. — Так я говорю, хлопцы?
— По всем статьям! — ответил за всех Хайкин.
— Пусть каждый из вас прочувствует всю ответственность за предстоящую операцию. Помните: противник знает, что пощады ему не будет и пойдет на все. Поэтому напролом по-глупому под пули не лезьте, поберегите себя.
Николай встал, одернул гимнастерку. Бойцы бросили курить, поднялись.
— Приказываю группе рядового Яременко отправиться по намеченному маршруту. На поход даю ровно час.
Середа посмотрел на свои «кировские»:
— Сейчас ровно двенадцать. Через час ждите мою сигнальную ракету!
Он назвал по фамилии бойцов группы Михаила, построил их, пожал каждому руку, пожелав успеха.
— Ну, а теперь, как говорили в старину, с богом!
— Разрешите идти? — козырнул Михаил командиру.
— Идите!
Михаил повел отделение с дороги в заросли лозняка, раскинувшегося на пойме. Вместе с ним ушли Хайкин и Нечитайло.
Николай через полчаса со своей группой поднялись, сошли вправо с дороги и зашагали сквозь заросли кустарника к мельнице. Вперед был выслан парный дозор: рядовые Семен Митин и Тарас Рыбенко, вооруженные карабинами.
Время пока не торопило. Николай прикидывал в уме, когда примерно Михаил со своей группой займут исходную позицию к атаке. Главное, точно рассчитать, не упустить ни одной минуты. Двойной удар должен застать противника врасплох, привести его в замешательство.
Бойцы шли медленно, прислушивались к каждому шороху, к голосам птиц. Открытые луговые поляны преодолевали перебежками по одному, стараясь, как можно быстрее, схорониться в густых зарослях. На пути встречалось много луж. Шагая по ним, бойцы ступали тихо, осторожно. На пойменных лугах травы вымахали в полный человеческий рост. Густые заросли конского щавеля, отцветающих луговых фиалок и другого разнотравья до плеч скрывали бойцов.
На одной из коротких остановок, когда уже отчетливо доносился шум воды, к Николаю подбежал запыхавшийся Тарас Рыбенко и доложил, что вблизи мельницы на дороге обнаружен замаскировавшийся вражеский наблюдатель.
— Мы его по блеску бинокля заметили. Сразу же сховались в кустах. Взять бы его без шума, тогда и до мельницы скрытно можно добраться...
«Вот оно, началось!» В Николае проснулось обостренное чувство охотника, идущего на обнаруженного зверя. Это чувство он испытал на границе, когда шел по следу нарушителя. «Главное — не спешить, — сдерживал он себя, — вражеского дозорного надо снять без шума, чтобы не спугнуть остальных».
Приказав группе пока оставаться на месте, он с Тарасом зашагал к дороге, где был обнаружен диверсант. Шли осторожно, отводя бесшумно ветки. Вскоре увидели лежавшего на земле своего второго дозорного Семена. Его поза, фигура напоминали пружину, готовую мгновенно распрямиться при первом же признаке опасности. Обернувшись на шаги, он поманил Николая к себе:
— Товарищ командир, идите сюда. Видите? В-о-о-н у дуба, на насыпи, притаился. Лежит и не шелохнется... Я уже минут пять за ним наблюдаю, а он, как мертвый. Может, разморило гада от духоты, да и уснул...
Николай быстро оценил обстановку и решил: к вражескому часовому можно незаметно подкрасться от насыпи, из зарослей, а затем внезапно напасть на него.
— Рыбенко, будешь делать отвлекающий маневр: иди вперед, только бесшумно, не выдай себя, понял? Когда я окажусь вблизи противника, ты затаись в кустах и прокричи два раза по-птичьи. Это должно насторожить его и отвлечь на мгновение от наблюдения за дорогой. А там уже мое дело. Ясна задача?
— Так точно!
— Действуй!
Рыбенко бесшумно исчез в кустах. «Пора!» — решил Николай. Он быстро снял с плеча полевую сумку, чтобы не мешала, и с пистолетом в руке по-пластунски двинулся к насыпи. Полз не спеша, все время не выпуская из поля зрения вражеского дозорного. Метрах в десяти от него, в зарослях мелкого ивняка, остановился, чтобы перевести дух и собраться с силами.
Семен не терял его из виду, ждал условленного сигнала, чтобы дать знать Рыбенко, когда тому отвлечь дозорного.
Николай приподнял руку и через мгновение услышал, как Тарас прокричал болотной птицей.
Диверсант насторожился и повернул голову на крик, который через минуту повторился. Тогда он привстал на колени, быстро вскинул автомат, направляя ствол в сторону крика. Чувствовалось, что еще мгновение — и он вскочит на ноги.
Николай медленно подполз к нему, остерегаясь, чтобы шорох кустов не выдал его. Когда оставалось до цели меньше пяти шагов, Рыбенко опять крикнул птицей. На этот раз нахтигалевец не успел даже оглянуться, как Николай в два прыжка очутился рядом и всей тяжестью рухнул на него, выбивая из рук автомат. Он прижал к земле растерявшегося от неожиданности диверсанта и ударил его рукояткой пистолета по голове.
Тело нахтигалевца обмякло, он не успел даже вскрикнуть. Николай быстро оттащил его по песчаной насыпи в заросли. Здесь можно было немного отдышаться. Вытер пот с лица и только теперь взглянул на диверсанта. Это был здоровенный детина, и оплошай Николай хоть на секунду — могла бы случиться беда. Заросшее рыжей щетиной лицо, тонкие злые губы, огромный кровоподтек у виска — все вызывало чувство брезгливости. Но первое, что бросилось в глаза, — это пудовые волосатые кулаки нахтигалевца. «Такими вершковую доску перешибешь, — подумал Николай, — не дай бог ему попасться под руку.»
Отомкнув магазин вражеского автомата, он увидел его полностью заряженным. «Готовились к встрече с нами — зарядили на всю катушку.»
Подбежали запыхавшиеся Тарас и Семен, склонились над бесчувственным телом нахтигалевца, распластанного на земле.
— Здорово вы его, товарищ командир, отделали.
— Хлопцы, волоките пленного к нашим, а то неровен час смена придет, хватится его, и весь план операции сорвется. Я пока здесь останусь следить за дорогой.
Бойцы подхватили бесчувственное тело диверсанта под мышки и потянули к своим.
После удара в висок Хоменко долго не мог прийти в себя, хотя красноармейцы поливали ему голову водой, делали искусственное дыхание. Наконец он с трудом открыл глаза и тупо посмотрел вокруг, не понимая, где он и что с ним.
— Очнулся, гад, — услышал он чужой сердитый голос, — поднимайся, нечего дурака валять!
Только сейчас, словно в тумане, Хоменко увидел стоящих вокруг бойцов с зелеными полевыми звездочками на пилотках. Он вздрогнул, покрутил головой, будто пытался отогнать непрошеное видение, и, опираясь на руки, с трудом сел.
