Игры патриотов - Игорь Озеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мадлен от приятных мыслей улыбалась сама себе и потирала сухие ладошки.
«Сейчас русский народ думает, что плохо живёт. С завистью смотрит на европейцев и американцев. Скоро русские будут завидовать неграм в Кении или Руанде. Россия станет такой же нищей и дикой, как какая-нибудь Эфиопия с Сомали… только с морозами и снегами. Простой поход за хлебом в магазин для них станет опасной операцией. А хорошие земли на юге страны мы найдём кем заселить… Непрерывные гражданские войны, бестолковая финансовая и экономическая политика, коррупция и ленивые чиновники сделают жизнь на этой территории невыносимой. А главное, мы не оставим людям надежды на её улучшение. Толковые и инициативные уедут. Алкоголизм и паршивое образование сделают из оставшихся безропотное стадо, которое мы загоним на север. На их любимый Русский Север!»
Мадлен громко и радостно рассмеялась.
«Будут как индейцы в резервациях: бегать с песнями вокруг костра, пить огненную воду и почитать древних идолов. А чтобы они не сдохли с голоду, мы разрешим им открывать казино. А для несогласных мы опять организуем Гулаг. Пусть сюда, как в зоопарк, приезжают китайцы и индусы. Те, кто тоже надеется избавиться от нашей опеки. Пусть любуются, что их ждёт в случае непослушания. Вот тогда этот Алик и пригодится. Как главный по русским резервациям: он же мечтает стать Сталиным. Вот только Великой Империи здесь больше не будет никогда… Люди, которые живут от зарплаты до зарплаты, люди, которые завязли в ипотеках и кредитах, в мечтах о ненужных вещах, люди, которые не знают, как спланировать свою жизнь на полгода вперёд, не смогут даже понять, что произошло с их страной. Мы делали это в 1917 и в 1991 – сделаем ещё раз. Всего за десять лет исчезнет даже память о России. Отменим её историю, её культуру, её науку. Если кто и вспомнит о ней, то только как об ужасном кошмарном государстве и ленивом жадном глупом народе. И тогда мои предки будут отомщены…»
*****
В это же время, когда Мадлен мечтала об уничтожении России, произошла ещё одна встреча. Саша Бланк заехал в гости к Мухтару Казбековичу Гаджиеву – местному начальнику полиции.
Он любил бывать у него дома. Такого вкусного седла барашка, запечённого с овощами в специально сделанной для этого печи, он не пробовал больше нигде.
– Надеюсь, вы помните, кто помог вам занять это место? – напомнил Саша, когда великолепный ужин подошёл к концу.
Александр Аркадьевич действительно лично ходил в Министерство внутренних дел, согласовывая кандидатуру Гаджиева. Но тогда это нужно было ему самому. Саша хотел, чтобы губернатор всегда чувствовал, что за каждым его шагом внимательно наблюдают. И ещё он должен был контролировать руководство диаспор, влияние которых увеличивалось с каждым днём. Но Сашин план не сработал. Губернатор, даже зная о постоянном контроле, воровал, будто собрался жить ещё триста лет. И тот, кто должен был за ним смотреть, тоже не стеснялся.
Не только сам Мухтар Казбекович, но и несколько его родственников, которых он пристроил на хлебные места, стали долларовыми миллионерами. И разбогатели они именно на связях с диаспорами, помогая в выделении выгодных заказов из бюджета и собирая дань с каждого прибывшего гастарбайтера.
Но сейчас это было уже неважно. Теперь начальник полиции и Александр в одной связке. Оба понимали, что нужны друг другу. Их объединил общий враг – новый кандидат в губернаторы.
– Я хорошо помню, Александр Аркадьевич, что вы для меня сделали. Но если власть поменяется, мне не удержаться. И думаю, что и вам с новым губернатором сойтись не получится.
– Не буду спорить – вы правы. Ни вам, ни мне не нужен этот выскочка. Его надо убрать. Не напрямую, конечно. Нужно что-то придумать, чтобы он сам снялся.
– Есть у меня кое-какие мысли. Давно за ним присматриваю. И нашёл слабые места.
– Вы мне не рассказывайте. Мне об этом знать не нужно. Мне нужен результат.
«Не хочет на себя ничего вешать, – подумал Мухтар Казбекович. – Мало ли что, а он чистенький. Мол, глупый Мухтар сам всё придумал. Но мы не в обиде. Знаем, с кем дело имеем. К тому же у нас и свои планы имеются».
– А насчет этой злобной старушки – Мадлен фон Грей, – которая везде свой нос сует, у вас никаких мыслей нет? – спросил Саша. – Она, кажется, вообще не хочет, чтобы выборы состоялись. У неё какая-то своя игра.
– Нет, Александр Аркадьевич. О таких людях нам думать не по чину. Каждый сверчок, знай свой шесток.
Саша понял, что зря спросил. И разозлился сам на себя: «Расслабился. А начальник полиции не дурак. Он же тебя этой ведьме первый и сдаст. Счетов в западных банках и другого имущества у Мухтара полно. Не будет он этим рисковать. Одно дело – прижать какого-то местного никому не известного кандидата-голодранца, а совсем другое – задеть того, кто может за пару секунд сделать тебя самого нищим и невыездным».
Александр взболтнул лишнего потому, что мысли о Мадлен не выходили у него из головы. Кроме личного карьерного интереса в этом деле, у Саши появились новые и необычные для него причины разрушить её планы.
Три месяца назад он оказался в местном монастыре. В период богоборчества его не смогли закрыть даже большевики, и поэтому уже несколько веков он действовал без перерыва, став одним из центров православия всей страны.
Настоятелем монастыря был могучий старик почти двухметрового роста. Когда-то он работал хирургом в ЦКБ. В Москве о нём ходили легенды. Попасть к нему на лечение мечтала вся элита. Но двадцать лет назад он
