Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

– Полгода, но результаты не такие радужные, какими кажутся. Хочу внести гипноз в курс лечения – Робин отложил историю болезни и взял в руки другие документы.

«В результате деструктивного поведения пациентки Р.Миллс были убиты три младших медработника» – Робин приподнял бумагу и вновь перечитал врачебный отчет:

– Это какой-то бред, – прошептал Робин откинул в сторону бумажку и устало провел ладонью по лицу.

– Гипноз штука классная, но я не думаю, что она нужна конкретно в этом случае. Ей просто нужно время. – Эмма свесилась с кресла и подняла упавшую с его стола бумажку.

– Я полгода жду, но толку от этого… Гипноз не навредит Реджине, но очень сильно ускорит лечение. Мне нужно, чтобы и вторая субличность вышла со мной на контакт. Иначе мы просто не сможем запустить процесс реинтеграции.

– Возможно, именно поэтому она и не выходит? Она не хочет сливаться с более слабой половиной, считает тебя угрозой и придерживается позиции наблюдательницы?

– Или, наоборот, выполняет роль защитницы и появляться исключительно тогда, когда Реджине грозит опасность.

– Это тоже логично. – Эмма кивнула, загибая пальцы, – Впервые вторая личность проявила себя в травматичной ситуации, сопряженной с сексуальным насилием. Еще раз Она накинулась на Хайда, правда, причину мне сложно представить. Возможно, испугалась уколов?

Робин покачал головой.

– Реджина очень спокойно относится ко всем предписаниям. Не думаю, что проблема была в этом.

– В последний раз, когда все вышло из-под контроля – Эмма подняла вверх врачебный отчет о трех смертях в результате срыва Реджны и нахмурилась, вспоминая все в мельчайших деталях, – никто так и не понял, почему в палате было аж трое санитаров. Обход обычно совершал Хайд в сопровождении одного члена младшего медперсонала. Войти в палату без лечащего врача или без его разрешения не может не один сотрудник.

– Если Она выполняет роль защитницы, возможно, Реджина восприняла трех мужчин в своей палате, как нечто, угрожающее ее безопасности. Учитывая обстоятельства, при которых случился раскол…

– Это ничего не объясняет.

– Вполне объясняет, если угроза опасности была реальной. Она защищалась и могла не рассчитать силу.

– Но Робин, ты хочешь сказать, что под носом у Хайда трое его сотрудников пытались напасть на пациентку? Никто бы не решился на такое…

– Если только они не получили разрешения.

Эмма округлила глаза и уставилась на напарника, как на помешенного:

– Я правильно понимаю, твоя теория заключается в том, что Хайд, РАЗРЕШИЛ трем санитарам напасть на пациентку?

– На безумную, чьим словам все равно никто бы не поверил…

– Робин, ты бредишь! Наверняка, мы просто упускаем деталь, которая бы всё объяснила.

– Эмма, ты видела её? – Робин поднял карточку и ткнул пальцем в фото, – я не знаю ни одного здорового мужчину, который бы остался к ней равнодушен.

Эмма резко отодвинула от лица историю болезни и, глубоко вздохнув, угрожающе прищурилась:

– Локсли, как давно между вами что-то происходит?

Робин вздохнул, сжимая пальцами переносицу. Эмма опустила ноги со стола и немного подалась вперед:

– Локсли, твою мать, отвечай на мой вопрос!

Папка шлепнулась обратно на стол. В ординаторской повисла длинная пауза.

– Я долго пытался воспринимать её исключительно как пациентку и долгое время у меня получалось. Но она настолько… я не знаю…живая, Эмма. Она так интересно воспринимает мир, она так красиво мыслит! Мне было бы гораздо легче, если бы при ней была только внешность. Контролировать потребности тела намного легче, чем…

– …чем контролировать потребности души. Я понимаю, Робин. Но это охренеть какое серьезное нарушение. Ты уже допустил с ней не врачебный контакт? Давно это всё длится?

Робин не спешил ей отвечать.

– Локсли, я задала вопрос!

– Да, допустил. Нет, недавно.

– Твою мать! – Эмма подскочила с кресла, сделала несколько шагов по направлению к двери, затем вернулась обратно к креслу и легонько пнула ногой мусорное ведро.

– Ради бога, скажи, что инициатором был не ты!

– Не я. – у Эммы груз с плеч спал, но после того, как Робин продолжил предложение, казалось, будто у нее внутри взорвалась маленькая ядерная электростанция, – о чем безумно жалею.

– Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! – Эмма заправила волосы за уши и кинулась к его столу, перебирая папки, – Мы просто вернем её Хайду и ты продолжишь свое исследование. Никто не узнает, никто не пострадает, никто не потеряет работу.

Робин слегка улыбнулся, поглядывая на подругу. Эмме захотелось дать ему под дых, настолько отвратительно счастливым он выглядел.

– Куда делась её история?

– Эмма, я не стану ничего менять.

– Ты упрямый баран! Ты всё только усложняешь…

– Поможешь мне?

– Сам плавай в своем болоте!

– Эмма.

– Робин, это должностное преступление!

– Я знаю. Эмма, я могу на тебя рассчитывать?

– Да пошёл ты к черту, Локсли!

– А если я скажу, что возьму на себя каждое твоё ночное дежурство?

– Решил взять меня подкупом? – Эмма скрестила руки на груди и медленно к нему повернулась.

– Представь, как рад будет малыш Генри.

– Робин, это низко.

Локсли видел, что выбрал правильную тактику и продолжил:

– Я могу взять ещё и все бумаги.

– Ты просто мерзок! – Эмма всё так же буравила напарника взглядом, но, видимо, предложение было слишком заманчивым, чтобы от него отказаться, – хорошо, только не смей спать с ней в моё дежурство!

– Ты просто чудо.

– Оставь свои комплименты для Реджины, Робин. И ради бога, постарайся своей любовью ей не навредить.

========== 12 ==========

Комментарий к 12

Реджина уже спала, когда Робин пришел к ней в палату. Он тихо присел перед её постелью и осторожно подтянул одеяло повыше, стараясь не разбудить. Девушка перевернулась на бок, лицом к нему и Робину, наконец, удалось хорошо её рассмотреть в темноте палаты.

Он не видел её с момента утренней терапии. Всё это время ему удавалось не думать о ней, но как только он увидел её снова, ураган эмоций обрушился на него снежной лавиной и всем своим весом пригвоздил к полотну неопровержимой истины: пока она рядом, весь его мир клином сходится на ней одной.

Робин с удивлением обнаружил насколько на самом деле велико его чувство к ней. Очевидно, месяцы отчаянных попыток задушить влюбленность в зародыше сыграли с ним злую шутку и маленькая искорка, будучи запретным плодом, разгорелась до ужасного всепоглощающего пожарища. Никогда в своей жизни он не испытывал к женщине подобных эмоций. Реджина была его наваждением, единственной причиной ждать следующего дня и верить в то, что он будет лучше предыдущего. Но самое парадоксальное – в этом чувстве не превалировала сексуальность. Нет, ему, конечно же, хотелось целовать её до потери памяти, чтобы она была как можно ближе и как можно дольше, но гораздо больше его волновали вовсе не собственные желания и эмоции. Робин испытывал какую-то маниакальную потребность в том, чтобы она была невыносимо счастливой. Можно сказать, что во всей этой истории его смущало именно отсутствие эгоистичности в отношении неё. Ему хотелось, чтобы люди увидели её настоящую и перестали вздрагивать от одного звука её имени. Чтобы её купали в океане обожания, чтобы её ждали с нетерпением, чтобы ловили каждое слово и верили в него, как в единственно верное.

Реджина открыла глаза и сонно потянулась.

– Я уснула? Прости, я ждала тебя.

– Привет, – Робин с улыбкой взглянул на неё, – не извиняйся, уже очень поздно, ночь взяла своё.

Брюнетка, не отрывая от него глаз, немного сдвинулась к стене и приглашающе похлопала по освободившемуся месту. Робин кивнул и прилег к ней, обвивая руками её плечи. Реджина удобно устроилась у него на груди, жадно вдыхая его аромат.

– Я наблюдал за тобой, пока ты спала. Кошмары больше не мучают?