Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

– Какими они были? – я улыбнулась, сев поудобнее.

– Робин и Реджина?

– Да.

– Робин никого в свою душу не пускал. За все время, которое он проработал в «Нотнерте», настоящего Робина Локсли знала, пожалуй, только Реджина Миллс. И, возможно, Эмма Свон. Но он был хорошим человеком, всегда приходил на помощь и, мне кажется, смог бы насмешить даже камень. А еще он умел слушать и слышать, да и видел гораздо больше, чем любой другой. Знаешь, бывает человек просто смотрит на тебя, а ты ощущаешь, будто тебя видно насквозь, что ты стоишь перед ним будто с собственной душой на подносе. Вот с ним было так же… – Айви на мгновение задумалась, – но у него были свои тайны и свои тараканы. Однажды у нас в ординаторской закончился кофе и на ночном дежурстве Эмма попросила меня утром купить новую пачку. Я не подумала спросить название и взяла первую попавшуюся в магазине – “Амаретто”, красивое название и упаковка привлекательная. На следующий день мы с Эллой заваривали кофе как раз тогда, когда он пришел на смену, но, только уловив запах миндаля, он страшно побледнел и пулей вылетел прочь. На следующий же день, Эдвард по его просьбе выделил ему отдельный кабинет. Эмма была очень расстроена произошедшим. Я спросила почему он так отреагировал, но Свон была не из тех, кто делился подробностями чьей-то жизни. Разве может обычный запах так влиять на человека?

– Может, если он плотно связан с воспоминаниями. Он не писал, что именно, но что-то произошло с его женой и запах миндаля напоминал ему о ней.

Айви кивнула, доставая из пачки сигарету:

– А Реджина… Обе ее ипостаси были непредсказуемыми, как ураган в прогнозе погоды, сулившем ясный день. Она воспринимала мир слишком враждебно, что не удивительно, ей столько всего пришлось пережить… Сарказм и ирония были ее лучшими друзьями, она никогда не лезла за словом в карман. Жуткая гордячка, если бы ей было плохо, она бы в жизни об этом никому не сообщила, ревела бы себе тихо в подушку и кусала бы наволочку. Такой она была со всеми, но только не с Робином…

– А какой она была с ним?

– Я не знаю, как это описать… – Айви подкурила сигарету и выпустила из легких облачко дыма. – Совсем другой.

Я помню, как у них все начиналось.

Какая-то симпатия между ними зародилась давно, но Робин держал дистанцию, общаясь с Режиной исключительно как с пациенткой, а она пыталась придушить чувство в зародыше, не знаю, может, боялась обжечься? В тот период их отношения напоминали какие-то американские горки: они то сближались, то переставали подходить друг к другу ближе, чем на метр; то разговаривали несколько часов к ряду, то общались исключительно по делу.

Спустя какое-то время, американские горки прекратились и они то и дело пытались как-то прикоснуться друг к другу, словно невзначай: сесть ближе, дотронуться к руке, поправить выбившуюся из-за уха прядь, убрать несуществующие пылинки с одежды…

Потом у Реджины начались кошмары, к ней периодически приходили воспоминания Лилит и она страшно мучилась угрызениями совести. Робин пытался ей помочь, и на почве этого они стали больше времени проводить вместе и очень сблизились. Мне кажется, что-то между ними произошло ночью, когда Робин отправил меня спать. Я не могла ослушаться его, но и бросить Реджину не могла – Эдвард бы мне голову открутил, и я сделала вид, что уснула в ординаторской, но то и дело поглядывала на часы. Когда Робин вернулся, было пять утра и его ночное дежурство подходило к концу. Получается, что его не было практически всю ночь.

Эта ночь будто всё изменила. Пропала эта робость, им стало сложнее скрывать, что их тянет друг к другу и в добавок ко всему, Робин стал чаще выпроваживать меня из палаты. Мне разрешали присутствовать на диагностике только тогда, когда к ним приходила Эмма. Я не знаю, видела ли она то же, что и я, но между ними будто мысленный мостик был. Они заканчивали друг за друга фразы, Робин даже не успевал задать ей вопрос, как Реджина тут же на него отвечала. Наверное, только с ним рядом она чувствовала себя защищенной, потому, что каждая ее мышца словно расслаблялась и она становилась легкой, как облачко.

То, как они смотрели друг на друга…– Айви еще раз затянулась и потушила сигарету, задумчиво покручивая в руках окурок, – Будто вся жизнь сокрыта в одном человеке. Будто наглядеться друг другом не могли. Я бы все на свете отдала, чтобы кто-нибудь смог когда-нибудь так же посмотреть на меня.

Иногда я случайно ловила их за объятиями. Они держали друг друга так, будто стоит хоть одному ослабить хватку – второй бесследно исчезнет. Будто им мешали даже те мельчайшие миллиметры между их телами. И апогей всего для меня – Реджина шла на это добровольно и при этом улыбалась так счастливо, будто его объятия – лучшее в мире для нее место.

Робин часто старался ее рассмешить и только с ним она заливалась смехом, как ребенок. Мне кажется, ему нравилось слушать, как она смеялась.

Обрести такую любовь – как выиграть джекпот. Я просто не имела права стоять у них на пути. Никто не имел. А уж тем более – губить это чувство. Таблетки убивали в ней эту Реджину и я перестала их давать, сваливая всё на исключительный профессионализм Локсли, мол, возможно, гипноз сильнее, чем те таблетки, которые я ей давала. Мне кажется, Эдвард именно в тот момент перестал мне верить.

– Что случилось потом? Расскажи про пожар.

Айви улыбнулась, покачивая головой:

– Я больше ничего не стану тебе рассказывать. Ты должна узнать об этом не от меня. Не я твой заказчик, да и по сути, обо всём остальном я знаю совершенно немного, ровно столько, сколько мог увидеть сторонний наблюдатель. Могу только пожелать терпения.

Я разочарованно вздохнула и попыталась переубедить Айви, но девушка была непреклонна. Она не собиралась переходить дорогу Анониму, кем бы он ни был. Мне пришлось сдаться.

Где-то с час мы еще поболтали о том, о сём, и я засобиралась домой. Солнце уже садилось за горизонт, а путь был не близкий. Мы попрощались, и я пообещала иногда заглядывать к Айви, Август против не был, но попросил быть осторожнее. Причин их паранойи мне так никто и не объяснил, но я была уверена, что в скором времени узнаю об этом сама.

Уже на самом пороге Август вдруг окликнул меня и вручил долгожданный белый конверт.

– Мне его отдали, когда я ходил в город за продуктами.

– Спасибо.

Я прижала материалы к груди и довольно вздохнула. Больше никаких неприкаянных шатаний по городу, больше никаких попыток себя развлечь.

Мне предстояла работа и, боже, как же я была ей рада!

========== 11 ==========

– Давайте попробуем еще раз мисс Уэст, – Робин отложил в сторону бумаги и взял пациентку за руки, – начнем с того места, на котором остановились в прошлый раз.

Пациентка кивнула, облизывая губы и старательно концентрируясь на голубых глазах врача.

– Закройте глаза и сделайте три глубоких вдоха и выдоха.

Женщина выполнила требование Робина, но после первого же вдоха отняла у него свои руки и откинулась подальше на стул:

– Не могу. Все, о чем думаю, когда закрываю глаза – как снять с Вас трусы, доктор Локсли.

Робин даже бровью не повел, все так же пронзительно глядя на нее.