Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

Снедаемая яростью, Реджина сожгла дом, попутно избавившись от оставшихся обитателей – Леопольда, садовника и горничной. Но контролировать тело достаточно долго вторая личность еще не умела и очень быстро потеряла управление. В итоге Реджина сама чуть не сгорела, но ее спасли пожарные, прибывшие по звонку соседей. Девушку отправили в больницу. Незадолго после её выписки и похорон Леопольда, скончалась ее мать. Отец умер практически вслед за ней, а Реджина узнала, что беременна. Аборт ей сделали быстрее, чем Эдвард смог добраться в больницу. В последующие месяцы, он убеждал себя, что ребенок мог быть не его, а значит Реджина прикончила не зародившегося в ней Антихриста, а обычного человеческого младенца. В конечном итоге Реджина перестала быть фертильной и осталась совсем одна. Эдвард спокойно и без лишних свидетелей прибрал её к рукам.

– Хайд получил свой Сосуд.

– Да, но проблема разделения все еще оставалась. Сыворотка сработала, но не совсем так, как того хотел Эдвард. Нужно было провести Ритуал.

– Он загубил множество человеческих жизней из-за своей одержимости. В том числе и малышку Оливию Белл. – добавил Август.

– Лив, – кивнула я, вспоминая девочку, с дневника которой началось всё моё расследование.

– Лив была Чистой. Последней жертвой для Лилит. Одной из частей Ритуала, который Эдвард смог завершить незадолго до того, как всё пошло к чертям, собачим. До этого ему нужно было затаиться и выжидать потому, что случилось то, что не входило в его планы - в больницу пришли два новых врача, понятия не имевших о том, что там происходит.

– Эмма и Робин.

– Робин конкретно мешал Эдварду. Он пытался вылечить Реджину, а ему это было абсолютно не на руку. И самое забавное – даже он при всех его связях был не в силах выкинуть британца из больницы! Его просто в клочья разрывало от злости и бессилия.

– Робин писал, что он был под чьей-то протекцией. Не знаешь под чьей?

Айви отрицательно покачала головой:

– Я ничего не знаю ни об Эмме, ни о Робине. С Эммой я сталкивалась только пару раз. С Робином мы вместе работали над лечением Реджины. Вернее, он – над лечением, а я – над тем, чтобы это лечение не давало результатов.

Я не смогла скрыть шок, отразившийся на моём лице.

– Гнилая душа, Белль, я предупреждала, – усмехнулась Айви. – После того, как Робин отобрал Миллс у Эдварда, а Элла устроила целый спектакль с этим дурацким уколом, Эдвард приказал мне всеми известными способами втереться в доверие к Робину, чтобы он сделал меня медсестрой Реджины и я могла менять таблетки, которые назначил Робин на те, которые давал мне Эдвард. Я некоторое время наблюдала за доктором Локсли. Он был таким правильным… Я вмиг поняла, что сексом это место мне не получить и притворилась мягкой, нежной, но бесстрашной овечкой, считающей, что все боятся Реджину Миллс совершенно напрасно. Это сработало.

– Почему ты помогала Коттону? – ошарашенно спросила я.

– Я Верила, и моя Вера была сильна. – Айви подняла на меня глаза.

– Ей с детства обрабатывали мозг, Белль. Как видишь, ей до сих пор бывает сложно разделять реальность и ложные убеждения. Она всё ещё пытается объяснить все события в «Нотнерте» с точки зрения той идеологии, которую ей привили. Но по сути, если говорить об этом, опустив всю чертовщину, всему можно найти логическое объяснение.

Жил-был мальчик с неустойчивой психикой, постоянно терпевший побои от отца, который по неясным причинам считал, что пацан виноват в смерти матери. Потом в семье появилась психопатка, которая очень продолжительный период времени промывала мальцу мозги и навязывала ему совершенно чуждую для здорового человека идеологию, манипулируя сознанием ребенка и постепенно развращая. Сломавшись под таким натиском, мальчик тоже превратился в психа, да не в простого, а в психа из влиятельной семьи с большими связями и возможностями.

Однажды он встретил в магазине девушку, которая, возможно, напомнила ему ту самую мать, в смерти которой его винил отец. Два плюс два сложились в четыре, и Эдвард решил во что бы то ни было сделать её своей, потому как мать его уже была мертва, и наказать её за испорченное детство он мог, исключительно спроецировав ее образ на кого-то другого. Реджина оказалась в неудачном месте в неудачное время и стала для психа своего рода одержимостью.

Он портит жизнь ее парню, в надежде на то, что у него появиться шанс, но не тут-то было, родители выдали ее замуж. Эдвард прекрасно осознавал, что по своей воли Реджина с ним никогда не будет, ведь у нее сложилась счастливая семья с мужем и падчерицей и искать себе кого-то на стороне она не стала бы. Тогда он приказал мужу сделать ее жизнь невыносимой, а после осознал, что ему необходимо, чтоб Реджина поехала крышей. Он как раз занял должность отца и пребывание девушки в психушке не вызывало бы ни у кого вопросов. Так появилась сыворотка, которую создало мастерство фармакологии. Не было никакой мистики, не было никакой Лилит и никакого Самаэля. Простая химия и тривиальное безумие.

– Простая химия, да не совсем. – Фыркнула Айви, – Иначе каждый второй фармаколог уже мог бы изобрести как минимум лекарство от рака!

– Как ты не понимаешь, Айви, что вся эта история - о психопате, ставшим таким по вине другой психопатки и испоганивший жизнь сотне людей! – взорвался Август.

Я поежилась. Впервые я видела его таким злым. Айви резко поднялась со стула и достала из мусорного ведра фотографии, которые Август отправил туда мгновением раннее:

– Рационалист?! Попробуй объяснить мне это! – она разложила на столе снимки. На первом кадре была совсем крошечная Айви, которую на руках держал Эдвард, на второй – Айви постарше, на третьей – Айви подросток. А сзади все та же вывеска «Детский дом». Только вот…

– За десять лет он ни на йоту не изменился! И это только десять лет, которые лежат перед тобой на столе. Я проработала в больнице три года и не увидела на нём ни одной новой морщины! Как ты это объяснишь?

– Хорошими генами матери итальянки, – Август устало провел ладонью по лицу, будто этот разговор между ними происходил уже не впервые, – он никакой не Дьявол, Айви. Психопат, возомнивший себя таковым. Да и только. Пожалуйста, прекрати. Мне казалось, мы давно это выяснили.

Айви быстрым движением вытерла скатившуюся по лицу слезу и кивнула. Ненадолго затянулось молчание, прерываемое звуком разливаемого по бокалам алкоголя:

– В какой-то момент ты перестала помогать Коттону… – решила я продолжить разговор.

Айви кивнула, обняв себя за плечи.

– Почему?

– Из-за Реджины. И отчасти из-за Робина. Я начала замечать, что между ними что-то происходит. С ним она была совсем другой, не такой, как с Эдвардом, когда он приходил к ней в палату.

– Коттон ее навещал уже после того, как Робин забрал её под своё крыло?

Айви прикусила губу и вновь яростно вытерла слёзы.

– Ублюдок насиловал несчастную каждый раз, когда Айви впускала его в палату. Пытался создать маленького Антихриста, несмотря на то, что Сосуд-то бесплоден.

– Бесплодной была Реджина, Август. Не Лилит. – поправила Айви. – Эдвард был уверен, что у них получится, ведь даже при реальном диссоциативном расстройстве, у двух личностей слишком сильно отличались медицинские показания. Например, существует документально зафиксирован случай, когда у одной девушки в теле жило альтер-эго, у которого был сахарный диабет, при этом у неё самой с сахаром в крови все было нормально. Считаешь и это невозможным? Почитай научную литературу! – Айви залпом осушила бокал и продолжила. – Он приходил преимущественно ночью в дни, когда у Робина не было ночных дежурств. Разрешал мне наблюдать…Белль, ты не представляешь какой прекрасной была Лилит! Она была Реджиной, но одновременно, всё в ней отличалось от неё – и голос, и осанка, и походка, и смех. Она была дикой и необузданной, пару раз ей удавалось вырваться и прикончить парочку санитаров и каждый раз Эдварду приходилось подчинять её своей воле, но как только ему это удавалось – их страсть сжигала все вокруг похлеще адского пламени. Я считала их идеальной парой, пока не поняла, что то, что было между Реджиной и Робином ни с чем в сравнение не идет.