Хождение по квадрату - Рид Коулмен

— Кампари.

— У кампари вкус как у микстуры от кашля, — сказал я. — Только от кашля не помогает.

— Это хорошо для пищеварения, — возразил Рико, — выпей. Это бесплатно, от заведения.

Мы в молчании съели салат, грибы и тортеллини. Как и было обещано, еда оказалась изумительной. Но я быстро насытился, и Рико сказал официанту, чтобы тот не ставил телятину, пока мы не попросим. Я снова спросил, что мы празднуем.

— Прошлым вечером я узнал, — начал он, выпятив грудь, — что получу золотой жетон.

Я поздравил его, поднял бокал для вина и подозвал официанта.

— Шампанского, — заказал я, — за мой счет.

Официанту это понравилось.

Думаю, еще больше ему понравилось, что я не спросил, сколько оно стоит. Рико покраснел от удовольствия, заявил, что это ни к чему, я не согласился, и он дал мне победить.

Когда разлили искрящееся вино, я предложил тост за моего старого друга, и мы чокнулись.

— Значит, ты распутал то большое дело, над которым работал?

— Не совсем. — Рико поежился. — Мы к этому близки… в любой момент можем…

Я сказал, что не понимаю. Как он может стать детективом, не доведя до конца крупное дело? Даже в лучшие времена трудно было получить золотой жетон, а теперь, на пороге налоговой катастрофы, и вовсе невозможно. Рико снова поежился и дал официанту знак готовить телятину. Он явно решил больше не говорить на тему о своем превращении в детектива.

— Это не может иметь отношения к неожиданной отставке Фрэнсиса Малоуни? — невинно спросил я между двумя глотками шампанского.

Рико не подавился, не плюнул в меня шампанским, не стал разыгрывать удивление. Он не вскочил с места, не сорвал салфетку и не разразился возмущенной речью. Его разоблачили, и он это понял.

— Я сказал им, что ты слишком сообразительный в свою пользу, — сказал он. — Я предупреждал их, что рано или поздно ты все поймешь. Так рано или поздно?

— Рано, но не благодаря тебе. Я не связывал некоторые мелкие детали с тобой до самого последнего момента. Просто Салли был ловким, как слепой слон. Ему следовало дать мне самому наткнуться на некоторые вещи, а не преподносить их на блюдечке. Мне повезло: у меня возникли сомнения.

— Я предупреждал их, предупреждал, — повторил он. — Но они боялись, что парень найдется прежде, чем они предадут гласности все, что скрывает Малоуни. Если бы парень появился слишком скоро, «Готем мэгэзин» могла бы все испортить.

— Они… Кто эти они? — поинтересовался я.

Крутя в руке вилку, он сказал:

— Влиятельные люди.

— Достаточно влиятельные, чтобы купить тебя с потрохами за золотой жетон?

— Достаточно влиятельные, чтобы вернуть тебя на службу, если ты этого хочешь, и тебе тоже дать золотой жетон, — сообщил он, успокаивая меня, как мамаша, целующая ребенка в ушибленное место. — На них произвело впечатление, что тебе удалось заставить Малоуни уйти, не вытаскивая наружу… понимаешь, все это про геев. Кстати, как ты это сделал?

Мне хотелось сказать, что предложение вернуться на службу меня не соблазняет, что золотой жетон, предложенный как фига в кармане, мне не нужен, но мне стало ужасно интересно. Я никогда не сомневался, что за золотой жетон люди могут наплевать на самоуважение. Я приобрел вкус к работе детектива и почувствовал, как сильно мне не хватает моей работы, что делало их предложение еще более соблазнительным. Но я устал от грязных сделок. Это нужно остановить. Я не стал ничего объяснять Рико. Пока он думает, что я заглотнул наживку, не вытащит удочку из воды.

— Не твоя забота! — огрызнулся я. — Во-первых, почему они хотят отделаться от этого подонка? Ты же говорил, что он классный специалист по сбору средств в казну партии, разве нет? Так зачем вообще от него избавляться, да еще лезть в его прежнее дерьмо?

Рико явно занервничал, извинился и направился в туалет. Это было очень кстати. Я тоже нуждался в небольшой передышке, чтобы привести в порядок мысли. Вернулся Рико успокоившимся. Я напомнил ему, что он так и не ответил на некоторые мои вопросы, но они так и остались без ответов.

— По правде говоря, дружище, я не могу отвечать на вопросы о Фрэнсисе Малоуни, — с сожалением сказал он. — Это все политическое дерьмо, в котором я ни черта не смыслю.

Я ему не поверил, подумав, что он успел позвонить кому-нибудь из своих кукловодов. Но я не мог себе позволить ссориться с ним, если хотел получить ответы, а потому попробовал зайти с другой стороны. Итак, зададим вопросы, от которых он не сможет откреститься. Вопросы о нас с ним.

— Ну хорошо, Рико, я понимаю, это не твоя территория. А как насчет нас? Почему ты так со мной поступил? Ты не мог выбрать кого-нибудь другого?

— Я делал это для себя. Я же не думал, что ты так далеко зайдешь.

— Неужели?

— Конечно. — Оправдываясь, он повысил голос: — По крайней мере, ты получил тысячу и блат в Инспекции штата по спиртным напиткам. И за что? За несколько недель игры в детектива? Так что же здесь нечестного?

— Ты меня использовал. Вот в чем все дело.

— Пора повзрослеть, Мо. Люди всегда друг друга используют.

— Даже если так, — согласился я, — почему я? Мы вроде близкие друзья.

— Недостаточно близкие, чтобы я стал партнером твоим и твоего брата в винном магазине. Мои деньги недостаточно хороши для вас обоих.

— Я уже двадцать раз объяснял тебе, Рико, что ты тут ни при чем. Это связано с банкротством моего отца и планами Арона. Значит, ты использовал меня, чтобы наказать, да?

— Может быть, отчасти, — кивнул он. — Но были и другие причины. У меня не было времени искать кого-нибудь еще. Я знал, что ты сходишь с ума дома и должен чем-нибудь заняться. И понимал, что, если тебе станет интересно, ты согласишься. Ты всегда был любопытным.

— Ты не все мне говоришь.

Он ударил рукой по столу.

— Вот видишь, именно это я имею в виду. Ты всегда хочешь знать все, до последней чертовой детали! Тебя не удовлетворяют никакие ответы. Ну хорошо, я тебе скажу. Я решил, что ты достаточно сообразителен, чтобы идти туда, куда тебя ведут, и недостаточно хорош как детектив, чтобы все испортить.

— Неправильно решил.

— Нет, это все Салли, жирный боров. Я сказал ему, чтобы он не светился, иначе ты поймешь, что что-то там не так, но… Послушай, все сработало лучше, чем я мог надеяться. Дурачок исчез, и никто не опозорен.

— А что с поисками Патрика? — со злостью спросил я — Или вам плевать на него? Что он для вас, просто удобный предлог? Думаешь, было бы лучше, если бы его вынесло волной на манхэттенский берег?

— Вовсе нет. Ты же меня знаешь, зачем так говорить?

— Ничего я не знаю. А теперь и подавно. Неужели ты так жаждешь получить этот жетон?

— Можешь быть уверен! — зашипел он в ответ. — И мне необходимы деньги.

Я не верил своим ушам.

— Что случилось с твоим наследством? С теми деньгами, которые ты собирался вложить в наш магазин? Ты же говорил, что мог бы спокойно уйти в отставку, переехать во Флориду и…

— После развода мне остался дом, две пары нижнего белья и хлопушка для мух. Она получила даже мой абонемент на игры «Рейнджеров». Обчистила меня. Думаю, я это заслуживал. А Роза, она замечательная, но все время давит на меня. Никогда раньше не была замужем, поэтому многого не понимает. Все время повторяет, что могла бы выйти замуж за любого тупицу в форме, что коп ничего не стоит без значка. Я знаю, это ее старик так говорит. Каждую неделю хочет делать крупные покупки. Ну что, черт возьми, я могу поделать?

Прежде чем я успел ответить, подали телятину. Рико начал лениво ковырять вилкой в тарелке, и официант заволновался. Обычно клиенты отсылают обратно блюдо, если оно пережарено или недожарено, но никто пока не отказывался от еды из чисто эстетических соображений. Я порадовался чужому несчастью, но не дал ему броситься с воплями к шеф-повару и попросил завернуть мою порцию с собой. Я не очень хорошо себя чувствую. Сообщение о моем недомогании сильно подбодрило парня. Разобравшись с едой, я заметил, что глаза у Рико расширились и он уставился на кого-то за моей спиной, а потом попытался подняться из-за стола.

— Все в порядке, не вставай, — послышался сзади меня спокойный мужской голос. Сильная рука хлопнула меня по плечу. — А это, должно быть, Мо Прейгер.

Я обернулся и увидел красивого мужика лет пятидесяти, серебристо-седые волосы аккуратно зачесаны назад, живые голубые глаза, хорошо очерченный рот, белые зубы и острый подбородок. На нем был шерстяной темно-серый костюм, темно-бордовый шелковый галстук в крапинку, такой же платок в кармашке и светло-розовая рубашка. Рука, лежавшая на моем плече, когда-то была лапищей работяги, но теперь познакомилась с маникюром. Ногти были отполированы до блеска, как дорогой автомобиль. На безымянном пальце — два кольца: обручальное и ирландское, символ взаимной любви.