Татуировка наложницы - Лора Роулэнд

Хирата облегченно вздохнул. Сано показалось, что на лице Янагисавы мелькнуло разочарование. Макино, озадаченно сдвинув брови, смотрел на канцлера, не понимая, что стало с их договоренностью дискредитировать Сано.

— Вы хотите сказать, сёсакан-сама, — продолжил он, — что потратили много времени на прошлое госпожи Харумэ и не выяснили ничего существенного?

У Сано был эффектный ответ на нападки Макино, но он воспользовался им без всякого удовольствия.

— Ничто не лежит дальше правды, — сказал он. — Ваше превосходительство, прошу вас, приготовьтесь к плохой новости.

По комнате пронесся взволнованный шепот.

— Госпожа Харумэ умерла беременной.

Все затаили дыхание. Повисло гробовое молчание. Хоть старейшины внешне быстро справились с потрясением, Сано мог поклясться, что слышит, как ворочаются их мозги, строя предположения, вычисляя последствия. Цунаёси Токугава сначала неуклюже вскочил, потом снова рухнул на колени.

— Мой сын! — в ужасе воскликнул он. — Мой долгожданный наследник! Убит в чреве матери!

— Я впервые слышу о беременности, — растерялся главный старейшина. — Доктор Китано регулярно осматривает наложниц, но он ничего не обнаружил. — Остальные члены совета хором поддержали Макино. — Как вы получили эту информацию, сёсакан Сано? Почему мы должны вам верить?

По спине Сано пробежала струйка холодного пота. Почти два года удавалось скрывать незаконные вскрытия в морге Эдо. Неужели теперь эта тайна раскроется и он будет изгнан? Ощущая подкатывающуюся к горлу тошноту, он пытался придумать убедительную ложь. Сидевший рядом Хирата, знавший о прегрешениях Сано, сидел с опущенной головой, ожидая скандала.

И тут подал голос канцлер Янагисава:

— Беременность госпожи Харумэ важнее того, каким способом сёсакан Сано установил этот факт. В таком серьезном вопросе он не допустил бы ошибки.

— Конечно, досточтимый канцлер, — признал окончательно сбитый с толка Макино.

Спасение пришло от врага, который неоднократно пытался его уничтожить! Сано был слишком переполнен благодарностью, чтобы подвергать сомнениям мотивы Янагисавы. Потом он заметил в нем странную перемену. Глаза канцлера загорелись, казалось, его сильно возбудила новость о смерти неродившегося ребенка. Сано понял, что Янагисава мог хотеть этого по той же причине, что и госпожа Кэйсо-ин. Но если он не знал о беременности, то для чего ему убивать Харумэ?

Сёгун воздел руки вверх.

— Это немыслимо! — всхлипнул он. Рыдания эхом разнеслись по залу. А у Сано была еще одна неприятная тема, которую следовало затронуть.

— Ваше превосходительство, — начал он, тщательно подбирая слова, — есть… кое-какие вопросы об… отцовстве ребенка госпожи Харумэ. Ведь у нее… была связь с господином Мияги и, возможно, с лейтенантом Кусидой. Мы должны учитывать возможность того, что…

Повернувшись к Сано, сёгун взглянул на него сквозь слезы:

— Чепуха! Харумэ была, э-э, верна мне. Она ни за что не позволила бы прикоснуться к себе другому мужчине. Ребенок был мой. Он наследовал бы мне как, э-э, диктатор Японии.

Старейшины старались не смотреть друг на друга. Янагисава, сдерживая возбуждение, хранил молчание. Все знали о привычках Цунаёси Токугавы, но никто не осмеливался поставить под сомнение его мужскую силу, а сёгун ни за что не признал бы, что другой преуспел там, где он оказался не на высоте.

— Убийство моего сына является, э-э, страшной изменой. Я должен отомстить! — Сведя брови, Цунаёси Токугава выхватил меч. Сейчас он казался истинным потомком великого Иэясу, который разгромил соперников и объединил Японию. Потом сёгун бросил меч и зарыдал. — Но кто же мог совершить такое ужасное преступление?

Дверь распахнулась. Собравшиеся повернулись, чтобы посмотреть, кто осмелился прервать чрезвычайное заседание. В зал просеменила госпожа Кэйсо-ин.

Если бы Сано посмел, он бы, наверное, расхохотался. Догадывается ли кто-нибудь, что явился ответ на вопрос сёгуна? Нет, конечно, ведь они не читали ее письма.

Старейшины и канцлер Янагисава чинно поклонились госпоже Кэйсо-ин, признавая за ней право поступать как вздумается. Жеманно улыбаясь, словно проститутка на весенних смотринах в Ёсиваре, она поклонилась в ответ. Сёгун приветствовал мать радостным криком:

— Досточтимая мать! Я только что перенес жесточайшее, э-э, потрясение. Подойдите, мне нужен ваш совет!

Госпожа Кэйсо-ин прошла через зал и заняла место на возвышении рядом с сыном. Она гладила ему руку, пока он излагал принесенные Сано новости.

— Какая трагедия! — воскликнула она и, достав из рукава веер, принялась энергично обмахиваться. — Ваш шанс на прямого наследника, а мой — на внука… утрачен. Ах, ах! — скорбно запричитала она. — А я и не знала, что Харумэ носила ребенка.

Она разыгрывает горе и неведение? Прочитав письмо, Сано уже не считал Кэйсо-ин недалекой пожилой женщиной. И еще он догадывался, что женщины в Больших Внутренних Покоях знают друг о друге больше, чем доктор Китано. Кэйсо-ин не так глупа, как кажется. Неужели это она, узнав о беременности Харумэ, почувствовала для себя опасность и предприняла меры, чтобы ее отвести?

Сано был уверен только в одном: появление Кэйсо-ин позволило ему не упоминать о письме. Предъявление письма в ее присутствии перед Советом старейшин означало бы официальное выдвижение обвинения, чего он пока не готов сделать. Сначала следует собрать достаточно улик против госпожи Кэйсо-ин. А значит, придется и дальше нести бремя тайны, несмотря на долг, понуждающий его обо всем информировать Цунаёси Токугаву. Надежда уменьшила чувство вины. Возможно, дальнейшее расследование уведет его в сторону от госпожи Кэйсо-ин.

— Мы как раз обсуждали проблемы, которые породило убийство, — пояснил сёгун Кэйсо-ин, — и ход расследования сёсакана Сано. Досточтимая мать, поделитесь, пожалуйста, с нами вашей мудростью.

Кэйсо-ин погладила его руку.

— Именно за этим я и пришла. Сын, вы должны прекратить расследование и приказать сёсакану Сано немедленно отозвать своих детективов из Больших Внутренних Покоев!

— Но, госпожа Кэйсо-ин, вы же сами разрешили нам беседовать с обитателями и обслуживающим персоналом, а также искать улики! — воскликнул встревоженный Сано. — И мы еще не закончили.

Брови членов совета поползли вверх, старейшины обменялись незаметными взглядами.

— Со всем уважением к вам, досточтимая госпожа, вынужден напомнить, что Большие Внутренние Покои — это место преступления, — сказал главный старейшина Макино, хоть было видно, что он совсем не хочет поддерживать Сано.

— А значит, место особого внимания для расследования, — добавил канцлер Янагисава. Когда старейшины кивали в знак согласия, он наблюдал за Сано и Кэйсо-ин. Угол его рта приподнялся в странной улыбке.

Даже сёгун выглядел удивленным.

— Досточтимая мать, чрезвычайно, э-э, важно, чтобы убийца моего наследника был пойман и наказан. Как вы можете отказывать сёсакану Сано в возможности, э-э, выполнить свою миссию?

— Я не меньше других хочу, чтобы убийце было воздано по заслугам, — сказала Кэйсо-ин, — но не за счет мира в Больших Внутренних Покоях. Увы! — Она смахнула слезы рукавом, ее голос окреп. — Ничто не в силах вернуть ребенка, который умер вместе с Харумэ. Мы должны распрощаться с прошлым и подумать о будущем, — нежно улыбнулась она сыну. — Ради продолжения рода вы должны забыть о мести и сосредоточиться на зачатии нового ребенка. — Она повернулась к собравшимся. — Позвольте же мне, старухе, дать вам, мужчинам, несколько советов. — Снисходительно, будто нянька к малым детям, Кэйсо-ин обратилась к высшему правительственному совету Японии: — Тело женщины очень чувствительно к внешнему воздействию. Погода, фазы луны, скандалы, неприятные звуки, плохая еда — все может испортить женщине настроение. А испорченное настроение может помешать развитию мужского семени в ее чреве.

Госпожа Кэйсо-ин огладила свое плотное тело и сложила руки на животе. Старейшины уставились в пол, недовольные столь откровенным обсуждением деликатных вопросов. Канцлер Янагисава изумленно смотрел на Кэйсо-ин. Сёгун жадно ловил слова матери. Хирата съежился от смущения, а Сано почувствовал нарастающий страх, догадываясь, к чему клонит Кэйсо-ин.

— Зачатие требует полного спокойствия, — продолжала она между тем. — Когда детективы толпами бродят по Большим Внутренним Покоям, задавая вопросы, шныряя повсюду, нельзя ждать, что наложницы понесут ребенка. Это невозможно!

Она тихонько ударила Цунаёси Токугаву веером по руке.

— Вот почему вы должны избавиться от детективов. — И она торжествующе оглядела присутствующих.

Старейшины хмурились, но молчали: многие из их предшественников потеряли места в совете, выразив несогласие с госпожой Кэйсо-ин. Пока Сано собирался с духом, чтобы сделать то, чего требовали честь и здравый смысл, затянувшееся молчание прервал канцлер Янагисава: