Африка грёз и действительности (Том 3) - Иржи Ганзелка

Сейчас подземные коридоры и ступеньки соединяют целую серию сталактитовых гротов, эффектно освещенных электричеством.

Из коридора первой пещеры высыпала толпа людей. Чичероне захлопнул деревянную калитку, повернул ключ в замке и направился, было, к деревянному домику у подножья скалы, но, увидев нас, остановился.

— Good morning, gentlemen, — доброе утро, господа. Наверное, вы хотите посетить наши прекрасные пещеры. Как вы изволили видеть, только что закончился утренний осмотр. Прошу вас присоединиться к дневной группе. В 3 часа, пожалуйста…

— А не смогли бы вы показать нам пещеры сейчас? Нам предстоит еще долгий путь и как журналисты…

— Журналисты? Да еще из Европы! Ну конечно, нельзя же вам не повидать самых прекрасных пещер в мире! Войдите, пожалуйста!

Вскоре услужливый гид в приливе усердия, по-видимому, совсем забыл, что перед ним не толпа туристов, а всего лишь два посетителя.

— This is Van Zeyls chamber in front of you all — здесь перед всеми вами открывается вид на грот Ван Зейла, — механически бубнил он заученные фразы.

Мы проходим пещерами, в которых известковым натечным образованиям присвоены такие же образные названия, как в Моравском Красе или в Деменовских пещерах, только здесь они носят местный колорит: «Орган», «Сушеный табак», «Верблюд», «Игла Клеопатры», «Замерзшие водопады», «Мадонна», «Завеса», «Два слоненка», «Раскрытая библия», «Бюст короля Эдуарда».

Вдруг проводник гасит верхний свет и начинает последовательно включать один комплект цветных рефлекторов за другим.

— Вот вы все видите «Радужный грот», — говорит он профессиональным тоном и снова включает свет. Затем проводник нагибается, хватает полено и ударяет им по великолепному плоскому сталагмиту. Всю пещеру оглашает эхо.

— Вот вы все видите «Сумерки Африки», — скупо роняет он и подает нам полено, чтобы и мы попробовали испытать «Сумерки Африки».

— Простите, но почему именно сумерки?

— Здесь перед вами «Барабанный грот», — изрыгает гид. — Туземцы бьют в барабаны под вечер, отсюда и название «Сумерки Африки».

Южноафриканские сталактитовые пещеры хороши хотя бы уже потому, что здесь они представляют редкость. Но эти пещеры не могут идти ни в какое сравнение с богатствами Моравского Краса. По сравнению со сказочной прелестью Пунквы они строги и сухи. Во многом уступают они как по протяженности, так и по богатству образований Деменовским пещерам. Недостает им той, производящей огромное впечатление, подавляющей массивности, которая характерна для словацкой Домицы. Поэтому совсем не удивительно, что посетитель, у которого в памяти раз и навсегда запечатлелся образ сталактитовых пещер Чехословакии, уходит разочарованным из сильно разрекламированных Канго-Кейвс.

30 миллионов крон в страусовых перьях

Есть на свете города, название которых вызывает условный рефлекс.

Произнесешь в Чехословакии название «Пльзень», так и потянет тебя на стаканчик доброго пива «Праздроя».

Скажешь южноафриканцу «Аудсхорн», и ему захочется чихнуть, как если бы он ощутил под носом щекотанье страусового пера. На южной оконечности Африки с названием «Аудсхорн» тесно связано представление о страусовых перьях. Разумеется, это достижение последнего столетия, хотя страусы бегали по пустыням Карру задолго до того, как о них узнал первый белый человек, до того, как в долине под Звартбергом выросли первые каменные здания и сам городок стал называться Аудсхорном.

Разница только в том, что тогда страусы могли распоряжаться собой, как им хотелось, и перья у них росли для их собственного удовольствия. Теперь страусы посажены за колючую проволоку, а за квартиру и питание они сдают свои украшения кокеткам, которые разделяют вкусы своих бабушек. Правда, страусовые фермы могли бы с равным успехом процветать в любом другом месте на половине той территории, которая именуется на картах Южно-Африканским Союзом. Но разведением страусов начали заниматься жители Аудсхорна, и теперь уж никто не решится конкурировать с ними. Проще говоря, аудсхорнцы захватили монополию на страусовые перья.

На огороженных пастбищах одной из крупнейших ферм бегают, шутка сказать, пять тысяч страусов. Пять тысяч верзил ростом в два метра, а то и повыше, и с перьями, легкими как дыхание! Здесь на нескольких огороженных гектарах земли они погибли бы от голода, если бы фермеры их щедро не подкармливали.

Страусихи-мамаши, а также, конечно, отцы будущего молодняка располагают отдельным помещением. Высиживание яиц — весьма неприятная и ответственная обязанность, которую родители-страусы по всей справедливости разделяют друг с другом. Самцы сидят ночью, а самки — днем. По-видимому, это объясняется тем, что днем за оградой чаще появляются люди. От них нужно оберегать гнездо, для чего самцы великолепно вооружены. Достаточно взглянуть на их ноги…

— Они будут поопаснее конских копыт. Ударят и одновременно порвут ткань. Взрослый страус так переломит коню ногу, что она только хрустнет, — знакомил нас смотритель на ферме с опасностью своей профессии. — Да и клюв страуса, обычно торчащий между глупыми глазами метрах в двух над землей, — тоже не игрушка. Но все это относится только к самцам, стерегущим яйца в гнезде.

Самки не слишком беспокоятся о яйцах. Немного покулдыкают, когда смотритель сгоняет их с гнезда, но очищают поле сражения довольно спокойно. Возможно, они не считают нужным спорить из-за пары яиц, раз они могут снести другие. Но к вылупившимся птенцам самки вас уже так легко не подпустят.

За проволочной оградой на лужайке пасется стайка маленьких страусят под материнским присмотром.

— Им сейчас ровно два дня, только позавчера они вылупились из яиц, — объяснил наш провожатый и повел нас отдаленной стороной в загон посмотреть птенцов вблизи. — Чтобы поймать птенца, придется немного потрудиться. Самка стережет детенышей, словно дьявол.

Проводник наш схватил длинную колючую ветку и стал оттеснять рассерженную мамашу-страусиху. Постепенно он загнал ее в угол загона. Она отходила вместе со своим выводком и ежеминутно отбегала назад, охраняя отступление птенцов. В углу загородки наш провожатый погнался за самкой и крикнул нам:

— Схватите одного птенца, прежде чем он от вас убежит!

Самое интересное в птенце страуса — это его сравнительно большие размеры и то, что у него совсем нормальная, короткая шея. Страусенок похож на большую куропатку. Мы быстро сделали два-три снимка и поставили птенца на землю. Он заковылял к матери, неуклюже спотыкаясь о кротовые кочки, и смешался со всей стайкой.