Мия - Тамара Витальевна Михеева

– Кого там черти несут? – проворчала бабушка и крикнула: – Кто там?

– Госпожа Лесли, я извиняюсь, но там к вам посыльный. Говорит, что срочно и что дело в вашей родственнице… запамятовал имя…

– Иду!

Бабушка соскочила с постели, бросила Мии:

– Одевайся! Быстро.

Через минуту они уже спускались вниз.

Посыльным оказался тот самый мальчишка, сын Тиры.

– Меня мама к вам послала. Госпожа Лесли умирает. Мама говорит, чтобы вы поспешили.

Тетя Абелин была на пороге смерти. Это поняла даже Мия, хотя ни разу не видела, как умирают люди. Она тяжело и прерывисто дышала и уже не могла ничего сказать. Бабушка попросила Тиру выйти таким голосом, что та испарилась без единого слова, и сразу присела на краешек кровати, взяла тетушкину руку в свою. Тетя Абелин посмотрела прямо на нее, а потом на Мию, глубоко вздохнула и замерла. Бабушка уткнулась лбом в ее ладонь, потом прижалась щекой и долго сидела так, не двигаясь.

– Мия, спустись вниз, скажи Тире, что тетя умерла. Наверное, нужно вызвать кого-то… какого-нибудь представителя власти, чтобы он засвидетельствовал ее смерть. Или доктора? Спроси у нее, она наверняка знает.

Мия вышла из комнаты. Она вспомнила, что тетя Абелин говорила о каком-то тайнике… «Надо напомнить бабушке, а то она все забудет, а там, наверное, что-то важное», – подумала Мия, и пока вызванный доктор осматривал тетю Абелин, она шепнула бабушке об этом. Та кивнула и неслышно выскользнула из комнаты. Вернулась она очень быстро, и Мия видела, что она прячет в рукав платья какой-то узкий конверт. Потом их оставили одних.

– Похороны завтра, – сказала Тира. – Если вы не против, мы с детьми поедем к моей матушке, не хочу их расстраивать, они были так привязаны к бедняжке Абелин.

– Да, буду вам признательна. Не беспокойтесь, мы уезжаем сразу после похорон, и спасибо вам за заботу о ней.

– Ах, что вы! Она такая кроткая душа, просто ангел!

Бабушка постаралась побыстрее Тиру выпроводить, и они с Мией заперлись в комнате тетушки Абелин. Бабушка достала узкий конверт из рукава.

– Прочитай, Мия, я не смогу без лупы. Глаза стареют быстрее, чем голова.

Мия открыла конверт и начала читать, вглядываясь в незнакомый твердый почерк:

– «Моя дорогая Элоис! Почему-то мне верится, что ты обязательно найдешь это письмо. Почему-то мне верится, что ты обязательно узнаешь о моей смерти, приедешь, отыщешь тайник и сделаешь все так, как я тебя прошу. Глупая надежда, но что еще мне остается? Моя дорогая! Я не успела сказать тебе самого главного: я так сильно тебя люблю! У меня не было своей дочери, и все, на что было способно мое строгое сердце, я отдала тебе. Ты приехала в мой дом такой крошкой, ты росла со мной, и право же, мы жили душа в душу. Как же я скучаю по тебе, как волнуюсь за тебя… Каким счастьем было получить от тебя ту открыточку, знать, что ты жива, что с тобой все хорошо, что ты счастлива. Милая моя Элоис, мне нужно рассказать тебе еще кое-что. Это касается твоей мамы. Я знаю, ты по-своему любила ее, хоть и упрекала за ту жизнь, которую она выбрала. Если бы ты все знала! Но я не осмелилась рассказать тебе, мне было велено молчать, и я молчала. Но те, кто просил меня об этом, давно развеяны по ветру, а мое глубокое убеждение таково, что человек должен, обязан знать все о своих корнях. Ты упрекала маму, что она не сильно-то любила отца, ты так думала, потому что, когда он исчез, она не стала долго ждать и у нее было много мужчин. Моя дорогая, в том-то и дело, что твоя мама знала, что он никогда не вернется. Твоя мама была одной из семи прях. Но она не выдержала, она не справилась, жизнь сломала ее, и она отказалась от своей судьбы. А не справилась она именно из-за него, из-за твоего отца, который исчез, не сказав ни слова. Ты помнишь, как мы ее хоронили. Она всегда была взбалмошной, но я никогда не перечила ей, и теперь ты знаешь почему – кто я такая, чтобы перечить пряхе? К тому же я любила свою маленькую Эверин! И после смерти я хочу быть с нею. Я знаю: ее неспокойный дух так и носится над холмами. Похорони меня так же и там же. Сейчас это уже не так опасно, как прежде, многое изменилось в нашей славной Рионеле. Люблю тебя, моя дорогая, обещай мне быть счастливой! Любящая тебя тетя Абелин».

Мия опустила листы, присела рядом с бабушкой, погладила ее по плечу и спросила:

– Кто такая пряха?

Бабушка качнула головой:

– Я не знаю. Правда.

– Ты обещала мне все рассказать. С самого начала.

– С самого начала… – задумчиво сказала бабушка и посмотрела на тетю Абелин. – Что ж… ты сама напросилась, птичка. История будет долгой.

Часть вторая

Люди

Все сказки где-то быль, все песни где-то правда.

Терри Пратчетт. Маленький свободный народец

Я знаю точно: я здесь, с тобой.

То, чего мы не знаем, скоро откроется нам

и дополнит картину мира, и это хорошо.

Келли Барнхилл. Девочка, которая пила лунный свет

Новый постоялец

Мне тогда было четырнадцать, и вот уже восемь лет я жила у своей тетки в Рионеле. Жили мы в одном из северных кварталов, в старом доме моего деда, который давно умер. Меня привезли сюда в сумерках в богатом экипаже незнакомого мужчины, который держал в своих руках руку моей матери.

Мама легко выпрыгнула из экипажа, расцеловала свою сестру, стоящую в дверях дома с фонарем в руках, и подтолкнула меня к ней.

– Вот, это Элоис.

Я была маленькая, но помню, что уже тогда у тети были очень грустные глаза, которые редко улыбались. Меня вели по темным коридорам, комнатам и лестницам. Потом тетя сказала:

– Вот твоя комната.

Тут же я услышала, как гикнул кучер, и экипаж сорвался с места. Я бросилась к окну, но улица была пуста, только стук копыт о булыжную мостовую еще слышался здесь, в этой не-моей моей комнате. Мама даже не поцеловала меня на прощание. На плечи легли горячие и легкие, как у мамы, руки.

– Не плачь, Элоис. Все наладится.

Я и не думала плакать! И меня бесит это их «все наладится»! Они всегда так говорят, но ничего, ничего не