Дни и ночи - Константин Симонов

Проценко они нашли не сразу. Их не предупредили, а он, оказывается, за эти четыре дня, что у него не был Сабуров, переместился. Теперь его командный пункт был, как и у Сабурова, в подземной трубе, но только в огромной, которая служила одной из главных городских магистралей, спускавшихся к Волге.

- Ну как тебе нравится мое новое помещение, Алексей Иванович? спросил Проценко у Сабурова.- Хорошо, правда?

- Неплохо, товарищ генерал. И главное, пять метров над головой.

- Как бомба ударит, только посуда в доме сыплется, а больше ничего. Садись, как раз к чаю!

Сабуров, обжигаясь, выпил кружку горячего чая. Он с трудом удерживался от того, чтобы не клевать носом при генерале.

- Ты все на прежнем месте? - спросил Проценко.

- Да.

- Значит, еще не разбомбили?

- Выходит так, товарищ генерал.

Сабуров заметил, что во время всей этой болтовни Проценко; внимательно присматривается к нему, так, словно видит впервые.

- Как себя чувствуешь? - спросил Проценко.

- Хорошо.

- Я не про батальон, а про тебя лично. Как ты себя чувствуешь? Поправился?

- Поправился.

Проценко помолчал и снова внимательно посмотрел на Сабурова.

- Хочу дать тебе одно задание,- сказал он вдруг строго, как бы удостоверившись, что он вправе дать это задание и Сабуров его осилит.Ремизова отрезали.

- Знаю, товарищ генерал.

- Знаю, что знаешь. Но мне от этого не легче. Знаю, что его отрезали, но не знаю, как там у него: кто жив, кто убит, сколько осталось, что могут сделать, чего не могут,- ничего не знаю. Радио у него молчит как мертвое. Наверно, разбили. А я обязан знать, и сегодня же, понимаешь?

- Понимаю.

- Потом легче будет, когда Волга станет, по льду можно будет обходить. А сегодня нужно идти туда по берегу. Я проверял. В принципе пройти можно: немцы до обрыва дошли, но вниз не спустились. Мы отсюда огнем не дали это сделать, а Ремизов оттуда. В общем, пока не спускаются. Придется тебе пройти под обрывом, низом.- Проценко сделал паузу, посмотрел на усталое лицо Сабурова и жестко добавил: - Сегодня же ночью. Мне нужно, чтобы пошел человек не просто так, а чтобы мог мне все точно узнать, а если начальство выбито, взять на себя команду. Вот на этот случай приказ.- Он подвинул по столу бумагу.- В зависимости от обстановки буду ждать обратно сегодня же ночью или тебя, или, если останешься там, того, кого пришлешь. Как - один пойдешь или автоматчиков с собой возьмешь?

Сабуров задумался.

- Немцев на самом берегу нет?

- Маловероятно.

- Если напорюсь на немцев, два автоматчика все равно вряд ли выручат,пожал плечами Сабуров.- А если просто обстрел - одному незаметнее. По-моему, так.

- Как знаешь.

Сабурову очень хотелось посидеть еще минут пять здесь, в тепле и безопасности, но он поймал глазами движение Проценко, готовившегося встать, и поднялся первым:

- Разрешите идти?

- Иди, Алексей Иванович.

Проценко встал, пожал ему руку не крепче и не дольше обычного, словно хотел сказать этим, что все должно быть в порядке и незачем прощаться как-то по-особенному.

Сабуров вышел за перегородку, во второе отделение блиндажа, где сидел знакомый ему адъютант Проценко - Востриков, парень недалекий и вечно все путавший, но ценимый генералом за беспредельную храбрость.

- Востриков, я у тебя автомат оставлю.

- Хорошо, будет в сохранности.

Сабуров поставил в угол автомат.

- А ты дай мне две "лимонки" или лучше - четыре. Есть?:

- Есть.

Востриков порылся в углу и, не без некоторого душевного сожаления, дал Сабурову четыре маленькие гранаты Ф-1; они были у него уже с веревочками, чтобы подвешивать к поясу. Сабуров, не торопясь, подвесил их по две с каждой стороны, предварительно попробовав, крепко ли сидят в них кольца.

- Тише,- сказал Востриков,- выдернете еще.

- Ничего.

Пристроив гранаты, Сабуров отстегнул неудобную треугольную немецкую кобуру, положил ее рядом с автоматом, а парабеллум засунул под ватник, за пазуху.

- Угощал на дорогу? - мигнул Востриков в сторону двери, за которой находился Проценко.

- Нет.

- Что же это он?

- Не знаю.

Сабуров пожал руку Вострикову и вышел.

- Востриков! - крикнул Проценко.

- Слушаю вас.

- Что вы там копались?

- Капитан Сабуров собирался.

- Чего он собирался?

- Автомат оставил, гранаты у меня взял.

- Ну ладно, иди.

Проценко задумался. По правде говоря, он посылал Сабурова не только потому, что Сабуров мог на крайний случай заменить Ремизова, но еще и потому, что Сабуров уже раз наладил ему связь с армией, и у Проценко было чувство, что именно Сабуров должен и на этот раз дойти и сделать. И хотя было очевидно, что сделать это нелегко, Проценко верил в удачу. Он сидел за столом и подробно обдумывал предстоящее. Вернется ли Сабуров или, оставшись там за командира полка, пришлет кого-нибудь сюда, все равно, так или иначе, эти триста метров обрыва, на которые выскочили немцы, надо брать обратно. Проценко позвал к себе начальника штаба, и они с карандашом в руках подсчитали, сколько у них осталось людей на сегодняшнюю ночь. Еще две недели назад цифра эта испугала бы Проценко, но сейчас он уже так привык к собственной бедности, что ему после подсчета показалось- все еще не так плохо. Он не знал, как обстояло дело у Ремизова, но здесь в двух полках сегодня были даже меньшие потери, чем следовало ожидать.

Чем же, какими силами отбивать берег? О том, чтобы целиком снять с позиций хотя бы один батальон, не могло быть и речи: надо было вытягивать людей отовсюду, из каждого батальона, и создать к завтрашней ночи сборный штурмовой отряд. Только так, другого выхода не было.

- Как вы решили, товарищ генерал? - спросил начальник штаба.

Проценко взял листок бумаги и подсчитал состав отряда.

- Вот,- сказал он,- здесь написано, по скольку человек откуда взять. За ночь выведи людей сюда в овраг. Днем сколотим их, подготовим, а завтра ночью, будем живы, отберем берег.

Проценко был мрачен. Его лицо ни разу не осветила обычная хитрая улыбка.

- Подпишите донесение в штаб армии.- Начальник штаба вынул из папки бумагу.

- О чем донесение?

- Как всегда, о событиях.

- О каких событиях?

- О сегодняшних.

- О каких?

- Как о каких? - с некоторым недоумением и раздражением переспросил начальник штаба.- О том, что немцы к Волге вышли, о том, что Ремизова отрезали.

- Не подпишу,- сказал Проценко, не поднимая головы.

- Почему?

- Потому что не вышли и не отрезали. Задержи донесение.

- А что же доносить?

- Сегодня ничего.

Начальник штаба развел руками.

- Знаю,- сказал Проценко.- За задержку донесения на сутки беру ответственность на себя. Отобьем берег и донесем все сразу. Если отобьем, нам это молчание простят.