Причеши меня. Твой текст. Редактура художественной прозы: от стиля до сюжета - Екатерина Звонцова

кого-то даже крепкий брак соседей так и останется фальшивым, наивным, скороспелым или просто неправильным. Только вместо Бойкой Красавицы и Темного Властелина бедняг окрестят иначе, например «Женька и ее козел». Мысли такие у людей — и неважно, говорим ли мы о соседях или читателях, — возникают не просто так. И «Я не верю в эти отношения» и «Мне не нравятся эти отношения» появляются в нашем восприятии из трех источников:

• из личного опыта или его нехватки;

• негативных установок и когнитивных искажений, как правило защитных;

• недостатка информации.

Есть еще «Мне просто не нравится». Но и у него откуда-то растут ноги.

Первые два пункта в той или иной мере затрагивают всех нас. Тот, кто побывал в настоящих токсичных отношениях и чудом выжил, вряд ли поверит в роман, где они завернуты в сверкающую упаковку и все заканчивается перевоспитанием абьюзера и красивым закатом. Гомофоб с очень маленькой вероятностью проникнется романом двух мужчин или женщин. Подросткам, которые романтический опыт только приобретают или еще не приобрели, бывает скучновато читать про отношения без горячих эмоциональных качелей и любовных треугольников, а также про всяких старичков за тридцать с их проблемами вроде необходимости мазать друг другу простуженную спинку акульим жиром. Кого-то тошнит от конфетных нежностей; кого-то — от эффекта Пигмалиона. Кому-то кажется, что секс на первом свидании (или после первой драки!) — отличная мысль, кто-то любит слоуберн (от английского slow burn) — то самое медленное осознание и развитие отношений, которое выше сравнили со спагеттиной Леди и Бродяги.

Примеров масса, и я привожу их, чтобы напомнить: не всякое «я не верю в их пару» и «их отношения отвратительны» — сигнал для автора, что с героями или лично с ним что-то не так. Но это повод задать себе вопросы!

«Рассказал ли я о героях достаточно?»

«Их историю правда можно прожить и прочувствовать?»

«Понимаю ли я, что толкнуло их друг к другу?»

«Они уже любят или пока лишь влюблены?»

«А они точно стали парой потому, что их тянуло друг к другу, а не потому, что, по моему мнению, хлеб с колбасой вместе лучше, чем по отдельности?»

«Могу ли я представить, что ждет их за сюжетом книги?»

Только в то, что можем прожить, мы верим. А если речь еще и о какой-то неоднозначной динамике — нередко расширяем свои границы восприятия.

Важно не то, что вы показываете (в рамках закона и выбранного вами возрастного ограничения), — важно как. Отношений это касается в той же мере, что и любых других сюжетных элементов. И все, что можно сделать для собственного авторского спокойствия за любовь персонажей, — учесть три ключевых момента.

Во-первых, оба героя должны быть раскрыты. Мы можем обрисовать их, заглянуть в их внутренние миры. Традиции куртуазной литературы, где влюбленного рыцаря мы видим со всех сторон, а Прекрасную Даму — эфемерно, уже мало в ком отзовутся. Хотя если вдруг вы сделаете наоборот… это, пожалуй, будет в чем-то свежо. Но все же нераскрытым героям сложно сочувствовать. Мало кому интересно, в кого там они влюбились. Конечно, вопрос «Что такое раскрытый герой?» спорен, несмотря на целый блок материалов по теме, который вы прочли выше. Для меня это тот, кого я вижу; о чьих мотивах, страхах, привязанностях, прошлом и целях знаю. При этом понимать его, проявлять эмпатию и тем более симпатизировать ему необязательно. Мы и в жизни понимаем, жалеем и любим далеко не всех.

Во-вторых, отношения должны быть показаны в развитии, а не как свершившийся внезапно и очень быстро факт. Если речь о супругах, ясно, что свело их и держит вместе. Тут примерно как с развитием сюжета в целом: в отношениях нужны переломные точки.

Да, все пары образуются по-разному. И неправильно отрицать, например, роман, закрутившийся за пару дней. Другой вопрос, что сопутствующих факторов, чтобы это выглядело реалистично, должно быть немало. Например, грядущий завтра конец света. Или моральное состояние «сам черт не брат». Или долгое воздержание. Или то, что заводить отношения именно так — системообразующий таракан в голове героя (обожаю Короля Джулиана из «Мадагаскара» за такую дурь). Но в большинстве случаев читателю хочется деталей: как герои встретились, что их привлекло, а что — оттолкнуло, какие были «особые моменты», когда появилось осознание «о, я влюблен», где случилась кульминация (если случилась), что будет дальше. И побольше, побольше! И не надо закатывать глаза. Люди в том числе поэтому смотрели «Дом-2».

Некоторые отношения: например, любовь-вражда между политическими противниками, или любовь с громадной разницей в возрасте, или первый роман мужчины с мужчиной — требуют буквально ювелирной проработки. Важно заглянуть персонажам в головы, показать, что ими движет, даже если это, мягко скажем, не очень адекватные эмоции (привет, Джуд из «Теории бесконечных обезьян»!) и не красящие их мотивы (привет, Мэчитехьо из «Рыцарь умер дважды»!). Единственное, что тут можно посоветовать: не надо писать белое-пушистое о тех, кому это никак не подходит, в «сахар» не верит никто. Не надо подниматься не небеса там, где небес нет; не надо бояться грязи и низменности, потому что чувств без грязи и низменности практически не бывает. И наоборот: «модные» девиации, накалы страстей, жаркие ссоры и плетки не украсят героев, у которых нет к этому склонностей.

Даже если проработка пары удастся, совсем не факт, что читатели ее оценят: сыграют роль опыт (или его отсутствие) и негативные установки. Здесь всегда лежит тонкая грань выбора, угождаете ли вы чьим-то вкусам или своим. Я вот безумно люблю ядовитые, разновозрастные, взаимно-агрессивные, основанные на конфликте интеллектов и дурных страстях пары. А моим читателям сложные пары нравятся далеко не всегда.

В-третьих, отношения должны соответствовать характерам героев. Проще говоря, Пушкин достоверно объясняет, почему Онегин не влюбился в Ольгу. А вот почему Татьяна не влюбилась в Ленского, для меня остается загадкой. Хотя точно мы ведь этого не знаем?

Выделять это в отдельный пункт сложно: тема спорная, неожиданные влюбленности случаются. Пес может влюбиться в кошку, хулиганка — в отличника, существо с другой планеты — в землянина, йог — в панка, воровка — в честного полицейского и так далее и так далее, потому что почти все это просто ярлыки, которые вешают на живых существ. Но вряд ли я открою Америку, сказав, как сложно было бы реалистично описать резкий прыжок условной Гермионы от условного Рона или Гарри в объятия к условному Волдеморту. А вот представить, что подобные отношения завязались бы у условной Джинни, учитывая события «Тайной комнаты», — проще. Хотя бы потому, что мы очень мало знаем о Джинни и Томе Реддле как о дуэте, и