К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

Я и не собиралась болтать во время его разговора! Но теперь мучилась от подозрений… Ему что, подружка звонит? С той самой ночной встречи?

– Слушаю, – наконец, бросил в трубку Дрейк.

Я замерла, разглядывая, как остро очертились загорелые скулы. Как раздулись и затрепетали ноздри… Сейчас черт напоминал хищника, готовившегося к прыжку.

– Да, Лекс. В процессе, – собранно кивнул Даррел. – Будет у тебя твой ресурс. Не мог подождать, пока я подъеду? Что за изменения?

Напряжение в воздухе сгустилось, заискрило. Голос черта слегка вибрировал, выдавая раздражение. Но собеседника это, похоже, не волновало.

– Сто душ. Я не успел забыть, – недовольно процедил Дрейк и скомкал салфетку. – Две трети уже собраны. Осталось подтвердить.

Из динамика послышалось неразборчивое отрывистое указание. Брови черта дернулись вверх, но тут же застыли. Породистое лицо превратилось в восковую маску. Голос Даррела стал ровным, выверенно сдержанным, разве что слегка подсевшим и более низким, как после затяжного ОРВИ.

– Ты ставишь сложную задачу. Это души, а не йогурты из супермаркета. Ладно, давай обговорим детали при личной встрече.

Я непроизвольно потянулась к нему ладонью. Сама не знаю, зачем. Хотелось накрыть его пальцы, нервно комкавшие салфетку в то время, пока голос оставался механически спокойным. Но Дрейк, отследив мое «поползновение» по столу, вскинул руку в останавливающем жесте.

– А не переб-бор? – его голос все же дрогнул.

Черт недовольно поморщился, резко втянул ноздрями воздух и осуждающе глянул на меня. Словно это я сбила его концентрацию. Ну, может, и я…

– Хорошо. Как скажешь. Двести так двести, – отрывисто выдохнул Дрейк, и теперь поперхнулась я. Двести?! Душ? – Но потребуется больше времени, сам понимаешь. И сверхурочные для моей команды.

Двести…

– Да. Да. Разумеется, – цедил Даррел сквозь зубы, уже, по-видимому, не пытаясь скрывать свое отношение к клиенту и его сомнительной авантюре. И озабоченно косясь на ошалевшую меня.

Да, черт! Я тут! Я все слышу, нефилим вас всех покусай! Или поцарапай! Или сожри... Или чем там вообще эти нефилимы занимаются?

– Я в состоянии абстрагироваться от личного. У тебя контракт с моей организацией. А я профессионал, – все так же отрывисто, как теннисные мячи, бросал он в трубку слова. – Лекс, не выставляй меня идиотом. Ты предельно четко описал условия. Я и не собирался брать из твоего резерва. И «мятый» товар тоже не подложу. Будет двести чистыми.

Двести… Чистыми…

Даррел положил трубку и поймал мой растерянный взгляд в капкан своего, гнетуще-зеленого, тяжелого, выпитого до дна. На его виске билась беспокойная венка, выдавая стресс. Он поморщился, дернул плечом… Будто пытался стряхнуть с себя что-то крайне гадкое и липкое.

Резко побледневший, всклокоченный и откровенно злой. Таким сейчас был Дрейк. И, вопреки всякой логике, мне вдруг захотелось обхватить ладонями его напряженное лицо с плотно, до синевы сжатыми губами. И погладить, и отвлечь, и успокоить… Может, даже поцеловать. По-дружески. Странное желание, неразумное. Точно от лукавого.

– Что ты на меня так смотришь, будто застала у чана с младенцами? – зло бросил черт, еще не отойдя от неприятной беседы. Похоже, мысли мои он сейчас не читал. И это к лучшему.

– Двести душ?

– Это моя работа, Олеся, – он устало откинулся на спинку стула.

– Но это же… две сотни человек! Таких же, как я, – я возмущенно взмахнула ладонью.

– Не таких. Гораздо грязнее.

– И что ты их заставишь делать?

– Работать на моего клиента. Почти уверен, что им понравится, – вяло улыбнулся черт, махнул официантке и потребовал счет. Наш «милый семейный завтрак» подошел к концу.

***

Заехав на университетскую парковку и заглушив двигатель, Дрейк повернулся ко мне. Предыдущие полчаса мы провели в молчании, каждый – погруженный в собственные мысли.

– Вот, Олеся, держи.

– Что это? – опешила, рассматривая протянутые купюры.

– Твоя первая зарплата. Проведай сестру после занятий, купи племяннику конфет.

Я приняла деньги и машинально сунула в карман. Почему-то это показалось неправильным. То ли потому, что я привыкла уже к черту и его квартире и воспринимала уборку в ней как нечто само собой разумеющееся. То ли я не до конца верила, что мне полагается зарплата. То ли проблема была в том, что Дрейк дал мне куда больше, чем зарабатывают приходящие уборщицы и ассистентки, бегающие по утрам за кофе. Даже по столичным меркам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Словом, мое чувство вселенской справедливости вдруг взбрыкнуло. Но отказываться было совсем глупо, поэтому я решила поделиться «излишками» с Валей и купить Лильке хороший подарок ко дню рождения. Она привыкла к качественным вещам, а мне хотелось как можно скорее прогнать горькое послевкусие от разговора с Даррелом в кафе. Что он сам-то понимает в дружбе, этот мистер «Привязанности – зло»?

…Отбарабанив три пары, я наскоро простилась с Лилькой, сообщив, что планирую вплотную заняться поисками подарка-сюрприза. Но перед походом в магазин, как и собиралась, завернула в общежитие.

Илона Ралиевна молча потерла пальцы, красноречиво заглянув мне в глаза… И не оставалось ничего, как распрощаться еще с парой хрустящих купюр. Может, и правда продать несколько пышных Валькиных юбок? Все равно зимой их носить некуда. Только кровать захламляют.

Уже на лестнице мой телефон пиликнул входящим сообщением от Лил.

«Совсем забыла! Днюха перенеслась, в клуб идем сегодня. Будь пупсиком, оденься прилично».

Я скосила глаза на мятые джинсы – после стирки прогладить их было нечем, так что натянула, как были, – и серую толстовку с черным Микки-Маусом. В таком в клуб не ходят, да? Всего пара лет прошла, а я уже и забыла, как туда принято наряжаться.

Я совсем не была уверена, что смогу сбежать от черта и пойти в клуб… Но помечтать-то можно? Там будет Юра. Один, без Миланы. И мне очень хотелось туда попасть. Плюнуть на правила, набраться храбрости и самостоятельно исполнить собственное желание. Без участия наглых, загорелых и безрогих!

В комнате меня ждал сюрприз. На моей кровати царил порядок!

Ворох Валькиных нарядов перекочевал в распахнутый чемодан, занявший весь стол. Ваня возбужденно носился по паре свободных квадратных метров, в то время как сестра старательно утрамбовывала последние тряпки.

– И что бы это значило? – сипло поинтересовалась, глядя в затылок, увитый пружинками белокурых волос. – Ва-а-аль… Ты чего? Куда?

Сестра резко обернулась и испуганно прикусила губу. Словно ее застукали с поличным. Она что же, планировалась сбежать, не попрощавшись? Похоже, что так.

– Джад передал нам денег, и я… Мы снимем гостиницу. С сыном, – Валя снова прятала глаза, и мне это не нравилось. Неприятная догадка царапнула сердце.

– Ты возвращаешься к нему.

– Нет, что ты… – слишком яростно замотала головой сестра, и я поняла, что попала в яблочко.

– И он тебя ни разу не бил, – продолжила утверждать. Не спрашивать.

– Он меня толкнул на диван! – взвилась сестра, и ее волосы нервно отпружинили от плеч. – Схватил за руку неаккуратно! И потом синяк был…

– И зачем же он тебя толкнул? – я сделала шаг вперед, и сестра попятилась, прижимаясь спиной к столу и набитому чемодану.

– Эмм…

– Рассказывай.

– Я вроде как дралась с ним, – она виновато пожала плечами. – Джад тащил меня в душ. Хотел запихнуть под ледяную воду, представляешь? Я упиралась… Ну и…

– И зачем же он хотел тебя сунуть под душ?

Пару секунд мы буравили друг друга глазами, и наконец Валька сдалась. Вскинула побежденно руки, все еще сжимавшие легкое летнее платье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Потому что я выпила лишнего, отключилась и оставила Ваню одного у бассейна. Довольна? – с упреком выдала сестра. – Ничего не случилось же! А он переполошился. В который раз наговорил мне гадостей. Угрожал, что, если я не пройду курс реабилитации в какой-то богом забытой клинике, он заберет ребенка. Но мы поговорили и… Он меня любит, Лесь. Он одумался.