К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

– Вроде того, да.

– Вполне могут так решить. И что?

– Это неприлично, – я округлила глаза. Он что, правда не понимает? – Ты мой преподаватель.

– Я веду дополнительный курс, факультативный. Не принимаю у тебя экзаменов и не руковожу дипломом.

– Ты старше. И мы едва знакомы.

– Да ну? – хмыкнул Дрейк и откинулся на спинку стула, продолжая жечь меня магически-зеленым взглядом. – Так уж и едва?

Пожалуй, я знаю о нем не так мало. Он пьет странный «рассветный кофе», встречая солнце по утрам. Помешан на честности и чистоте. Ненавидит новомодные гаджеты и жутко консервативен. Любит виски, пиццу с салями и яичницу с беконом. Умеет руководить и пользуется авторитетом у рогатых коллег. Хранит в спальне оружие и подзаряжается энергией от моей «звонкой» ауры. У него красивые руки и забавная дорожка темных волос под пупком.

И еще он черт, да. Не так уж и мало.

– Я. Не. Черт… – фыркнул Дрейк в свою чашку, подняв кофе волной.

Странно было сидеть вот так за столиком напротив друг друга и неспешно поглощать завтрак. Первое время мне было настолько не по себе, что кусок в горло не лез. Допив кофе, Дрейк оценивающе поглядел в мою все еще полную тарелку и заказал новую чашку. Меня он не торопил.

– Ты пьешь слишком много кофе. Это вредно, – отметила я, и тут же смутилась.

Если ему лет триста, и он до сих пор жив… Вряд ли пара чашек сможет его убить.

– Кто без греха, Олеся? – на загорелое лицо выплыла усмешка. – Вот ты, к примеру, много врешь. По большей части, самой себе.

Слово «грех» заставило переполошиться. Стоит быть настороже, когда болтаешь с парнем из Ада.

– А это разве считается? В смысле, если пострадавшая я сама?

– Еще как считается, – «обнадежил» черт. – Просто пятен на душе не оставляет.

– И в чем же я себя обманываю? – я надменно приподняла бровь, уверенная, что смогу его переубедить.

– Лилия эта тебе не подруга. Она энергетическая пиявка. Потребитель твоей чистоты, доброты и заботы, – спокойно выдал Дрейк, втянул порцию кофе и поставил чашку на стол. – А ты закрываешь на все глаза. Дурацкая защитная реакция на неидеальность Верхнего мира. Твоя сестра – вообще отдельный случай. Ты сама хоть раз видела на ней синяки?

–  Валька не стала бы врать о таких вещах! – осекла нудного черта.

Все-то он про всех знает! Где там у него антенна, отвечающая за связь с космосом?

– А может, правда ей кажется еще постыднее? – предположил Дрейк и покрутил в руках белую безликую чашку. – Она пользуется твоей добротой, играя этот фарс… Треплет нервы себе и мужу. Ставит перед фактом своего приезда, даже не думая, что как-то ущемляет тебя.

– Мне вовсе не трудно о ней позаботиться, – неуверенно пробормотала в ответ. И тут же поставила в голове воображаемую зарубку, что надо позвонить сестре и справиться, как они поживают. А еще лучше в гости сходить… к себе домой.

– Ты хоть раз призналась себе, насколько тебя стесняет присутствие двух нахлебников в крошечной комнатке? – Даррел смотрел внимательно, будто ему действительно был важен ответ.

Я вспомнила, как мы ютились втроем. Их внезапное появление немного усложнило жизнь, да. Но ведь люди живут в коммуналках годами! А я просто не привыкла, избаловалась…

– Моя сестра попала в тяжелую ситуацию, Даррел. Никто бы не позавидовал и не пожелал оказаться на ее месте, – уверенно заявила я и воткнула вилку в авокадо. Она проскользнула на всю глубину и неприятно скрипнула по тарелке.

– Выйти замуж за богатого англичанина и прожигать жизнь у бассейна? О да, незавидная участь… Аверьянова бы с ней, конечно, не поменялась, – покладисто закивал черт. – И Валентина даже не подумала при побеге взять каких-то денег? А украшений? – его голова принялась гулять в другом направлении: теперь Дрейк ей разочарованно качал. – Олеся, она могла продать пару сумочек и снять квартиру в Москве на месяц. В моем доме, соседнюю. Просто она не подумала, что нужно как-то облегчить тебе жизнь. У нее вообще с этим проблемы, да?

Я вздохнула, отложила приборы и отодвинула тарелку. Наслаждаться завтраком рядом с этим несносным всезнайкой было решительно невозможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Твоя сестра сама через недельку-другую вернется к господину Вайлду, – предрек черт. – Это их брачные игры. А тебе, маленькой, и невдомек. Спасительница…

– Ты ошибаешься, – спорить надоело, но я продолжала вяло сопротивляться. – Валя сказала, что больше не вернется, и я ей верю.

– Даже узнай она, какую цену ты заплатила за ее спокойствие, думаешь, ощутила бы вину? – черт не отступался. – Валентина считает, что ты ей должна теперь до конца жизни. А знаешь, за что? Я могу рассказать.

– Ну, расскажи, – равнодушно фыркнула, глядя в окно.

– За то, что она пару раз не пошла на вечеринки с подругами, чтобы посидеть с младшей сестрой-обузой.

– Ты говоришь обидные вещи, – я нехотя перевела взгляд на Дрейка. Серьезного, собранного и ничуть не веселящегося. – Как ты можешь это знать? Она с радостью приглядывала за мной в детстве и никогда не попрекала.

Разве что теперь частенько вспоминает свои заслуги перед родителями, но… как верно выразился черт – а кто без греха?

Дрейк вдруг потянулся, поймал мою руку и развернул ладонь внутренней стороной к себе, словно пытаясь что-то разглядеть в сплетении судьбоносных линий.

– Отношения – это всегда обмен. Что возвращается тебе от сестры и подруги в ответ на твою искренность, заботу? – черт принялся загибать мои пальцы. – Равнодушие. Насмешки. Упреки. Эгоистичные разговоры о себе любимых…

Он схватил мизинец и щекотно погладил его по всей длине. Покрутил из стороны в сторону. И, не выпуская, спросил:

– Знаешь, что будет в конце? – мизинец сжали сильнее. – Предательство, Олеся. Твоя опора – гнилая насквозь.

– Мы с Лилей с первого курса дружим, – я вырвала ладонь, прижала получившийся кулачок с оттопыренным мизинцем к груди и накрыла второй рукой, защищая. – Она меня не предаст.

– Предаст, конечно… – рассеянно пробормотал Дрейк, думая о своем. – Просто вопрос цены.

***

– Как так вообще получилось, что вы стали подругами? – после минутной паузы, когда я вновь рискнула взяться за приборы, выдал черт. – Ведь поступала ты вместе с Миланой? Специально выбрали один факультет, чтобы не разлучаться после школы.

– Черт, откуда ты…?! – возмущенно вскрикнула я, уронив вилку, и тут же осеклась: – А, ну да… Черт же.

Это был совершенно секретный факт биографии! Милана старательно делала вид, что знать меня не знает. И я отвечала взаимностью.

Но да, мы с седьмого класса дружили. Я помнила ее еще пышкой без груди, обожающей пирожные и чипсы. Впрочем, спустя несколько лет ее лишние кило переместились в нужные точки и оформились в крайне аппетитные округлости, обнажив осиную талию. Так что мне бы никто не поверил, что Ивлева когда-то напоминала пивной бочонок.

– Кошка между нами проскакала, – буркнула, разглядывая несчастный ломтик авокадо, размазанный по тарелке. – Мы обе сильно изменились. Предпочли другие компании.

– Милана была тебе настоящей подругой, – снова влез не в свое дело Дрейк.

– Это было слишком давно, Даррел, – сухо выдала я, упираясь в него тяжелым взглядом. Хватит этих дурацких разговоров, от которых аппетит пропадает. – Мы были детьми. А потом выросли.

– Что случилось?

– А почему всегда что-то должно произойти, чтобы люди перестали общаться? – я пожала плечами. Это ведь обычное дело, когда пути расходятся, разве нет? – Все куда прозаичнее. Просто так сложилось. Жизнь развела.

Он собирался сказать что-то еще, причем, судя по глубокому вдоху, попахивало серьезной внеочередной нотацией, но меня спас телефон. На все кафе раздалась бодрая джазовая композиция, намекая, что кто-то жаждет послушать Дрейка куда сильнее, чем я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но черт не спешил снимать трубку, позволяя насладиться невесомой фортепианной трелью и сочным соло саксофона. Он напряженно сжал скулы и резко провел ладонью по складке между бровей. Взлохматил и без того не слишком аккуратно уложенные волосы. Вздернул лицо на меня и одними губами произнес: «Ни звука».