В плену снов - Питер Джеймс

А может, это фотография изменялась, а не ее лицо? Ее лицо всегда было вот таким, а фотография отступала в прошлое? Женщина на фотографии становилась все моложе и моложе, настолько теперь уже моложе, что порой выглядела совершенной незнакомкой. Сэм открыла тюбик с губной помадой.

Бэмфорд О'Коннел. Прав ли он? Кто знает. Кто знает… Она пожала плечами и откинула волосы назад. Пока еще ни одного седого волоса, но вскоре они появятся.

ВАМ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ВЫ, БЫТЬ МОЖЕТ, ПРИПИСАЛИ СВОЕМУ СНУ БОЛЬШЕ ПОДРОБНОСТЕЙ, ЧЕМ ИХ В НЕМ БЫЛО? ЧТО ВЫ, ВОЗМОЖНО, ПОДГОНЯЕТЕ ВАШ СОН ПОД ФАКТЫ, А?

Нет-нет, никоим образом, определенно нет. А точно ли нет?

О, черт подери! Вы мне всю голову заморочили, Бэмфорд. У меня все шло в последовательном порядке. Не запутывайте меня – только потому, что я не подхожу ни к одной из ваших аккуратных коробочек.

– Куда ты собираешься, мамочка?

Она увидела в зеркале Ники, стоявшего в двери, и повернулась, улыбаясь ему.

– Мы собираемся в гости на обед.

– А к кому?

– К Ховортам. Ты их помнишь?

– А за город мы поедем?

Сэм старательно водила помадой по губам.

– Угу.

– А завтра уже выходные?

– Завтра пятница. Подойди и поцелуй мамочку.

Ники подбежал к ней, и она погладила его по волосам.

– Ты сегодня опять был первым в классе по арифметике?

– Ага, был.

– Очень хорошо. Твоя мамочка обычно в арифметике была последней.

Услышав, что открывается парадная дверь, он быстро оглянулся, а потом бросился вон из комнаты.

– Папочка! Папочка! Папочка!

– Привет, тигренок! – услышала она из прихожей голос Ричарда.

– Папочка! А мы можем сегодня поиграть на компьютере? Мы же на нем с Рождества не играли. Мы можем это сделать сегодня вечером?

– Да перестань ты, черт возьми, канючить.

– Ну, пожалуйста, папочка, мы сможем на нем поиграть?

– Господи, тигренок! Отвяжись ты от меня, черт подери, ладно?

Ричард ворвался в спальню и ногой захлопнул за собой дверь.

– Все канючит и канючит, черт бы его побрал! А какого хрена ты все это нацепила на себя? Выглядишь как шлюха.

– Это ты мне подарил.

– Трахаешься в этом с Кеном, да?

Сэм вскочила в ярости:

– Ты в стельку пьян?

– Нет, я еще не надрался, но собираюсь надраться в стельку.

Сказал это и как ненормальный выскочил из комнаты. Сэм в замешательстве посмотрела ему вслед. Ярость. Она никогда не видела его в подобной ярости. Он вернулся в комнату с высоким стаканом виски в руке и с грохотом захлопнул дверь.

– Что это с тобой случилось? – спросила она.

– Снимай это проклятое блядское тряпье и надевай что-нибудь приличное.

Угроза в его голосе испугала ее. Он был явно не в себе.

– Я думала, тебе понравится…

Ричард подлетел к ней, вцепился в бюстгальтер и рванул так, что тот лопнул, расцарапав кожу. Она взвизгнула от боли и со всего размаху ударила его по лицу.

– Ах ты, ублюдок!

Он заморгал и очумело уставился на нее. На мгновение Сэм подумала, что он сейчас набросится на нее и убьет. Но вместо этого он опять заморгал, словно выходя из какого-то транса, попятился и уселся на кровать. Отпил немного виски, потом наклонился и развязал шнурки на туфлях, сбросил их, глотнул еще виски и откинулся на спинку, прикрыв глаза.

– В котором часу мы должны там быть?

– В восемь, – ответила Сэм.

Она стянула с себя разодранный бюстгальтер, внимательно оглядела его и достала из ящика новый.

– Может, тебе лучше выпить немного кофе, а не виски?

Ричард ничего не ответил.

Она сняла с себя кружевные трусики, скомкала и бросила в мусорную корзину, а потом надела новые, подходящие к бюстгальтеру. Молча надела платье, достала из стенного шкафа вечернюю сумочку и заглянула в свою деловую. Среди прочего барахла она обнаружила в ней какой-то конверт и достала его. В конверте лежала журнальная вырезка. Сэм развернула ее и прочла:

«СНЫ: ЗА ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ ОТКРЫВАЕТСЯ БУДУЩЕЕ».

Кен. Это Кен дал ей вырезку в понедельник, а она позабыла про нее напрочь. Держа в руке листок, она вышла из спальни и закрыла дверь. Услышав, что у Ники бежит вода в ванной, она вошла в его спальню. Он с надутым видом сидел на кровати. Сэм подошла и присела рядом с ним.

– У папы был плохой день, тигренок.

– Он же обещал, что мы сможем сегодня вечером поиграть на компьютере.

– Сегодня вечером мы должны уехать.

– Он накричал на меня. А я не делал ничего плохого.

Он заплакал, и Сэм крепко обняла его.

– Я поиграю с тобой на компьютере, пока папа не будет готов.

– Нет, – прорыдал он. – Его же надо установить. Только папа знает, как его устанавливать.

Вошла Хэлен:

– Ванна готова, Ники.

– Иди в ванную, тигренок, а я успею тебе рассказать коротенькую сказку.

Его надутое лицо было мокрым от слез, он встал и медленно побрел к двери. Сэм вышла следом, прошла по коридору в гостиную и уселась на диване перед телевизором. Ее всю трясло, гнев и смятение клокотали в душе. Это был совершенно незнакомый Ричард, совсем другой человек, она не знала, как ей управляться с таким Ричардом. Может быть, это ему следовало проконсультироваться с Бэмфордом О'Коннелом, а не ей? Возможно, на бирже сегодня дела шли плохо. Он порой бывал раздражительным, когда на бирже не ладилось. Но так он себя никогда не вел. Она опустила взгляд на статью и принялась читать.

К снам следует относиться куда более серьезно, чем это делается, утверждает Дэвид Эбнер, психолог-практик из клиники Гэя, полагая, что сны не только богатый источник творчества, но и неоценимая возможность проникнуть в личные и психологические проблемы; иногда же сны позволяют приоткрыть завесу над будущим.

Пожалуй, самый знаменитый из всех «провидческих» снов – это сон библейского фараона. Ему приснилось, как семь тощих коров проглотили семь тучных, и египтяне стали запасать пищу в течение семи урожайных лет, что помогло им предотвратить голод во время семи последующих недородов.

На судьбы людей XX века сны влияли не менее серьезно. Гитлер спасся благодаря одному из своих снов, когда ему, капралу, на Первой мировой войне приснилось, что он будет завален обломками. Он проснулся и бросился наружу, а всего через несколько секунд на его блиндаж упал снаряд и все, кто спал там, погибли.

Сны вдохновляют великих изобретателей. Элиас Хоув изобрел швейную машинку после того, как ему приснилось, что туземцы бросают копья с отверстиями на наконечниках в форме глаза, и таким образом он сообразил, где следует поместить отверстие в иголке.