В плену снов - Питер Джеймс

– Интересно, а есть ли какие-нибудь таблетки, которые вы могли бы мне прописать, чтобы я больше не видела снов?

Она продолжала щипать заусеницы на пальцах… Стоп. Попыталась остановить себя, но тут же снова принялась их щипать. Бэмфорд выпятил нижнюю губу, потом слегка постучал по своей золотой авторучке.

– Есть такие транквилизаторы, но от них масса побочных эффектов. Они прервут ваши сновидения по ночам, но вместо этого у вас начнутся дневные сны и галлюцинации. Скажите мне, Сэм, если уж вы видите будущее, то чего вы по-настоящему боитесь? А вдруг это окажется полезным? Не могли бы вы как-то использовать эту информацию?

– Это не совсем то. Мне кажется, будто… будто я провоцирую эти события тем, что они мне снятся.

– И вы считаете, что вызвали эту авиакатастрофу?

Она кивнула.

– И самолет не разбился бы, если бы вам это не приснилось?

Она почувствовала, что слегка краснеет, и пожала плечами.

– А те сны, что снились вам в детстве, после того как погиб мужчина в капюшоне… как скоро после этих снов что-то случалось на самом деле?

Она стала вспоминать, вызывая в памяти далекое прошлое. Все туманно. Детство представало в ее памяти мозаичной картиной, составленной из отдельных фрагментов. С течением лет они сглаживались, стирались, словно царапины на старом письменном столе, становясь частью привычного пейзажа, и, несмотря на ее отчаянные попытки, невозможно было припомнить их строгую очередность.

– Случалось по-разному.

– Ну, через день? Неделю? Несколько месяцев?

Она услышала собственный голос:

«МАМОЧКА!»

Крепкие объятия. И слезы.

«ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ДОРОГАЯ МОЯ».

– Это всегда происходило очень скоро. На следующий день или через несколько дней.

– А у вас когда-нибудь случалось что-либо плохое, когда вам не снились дурные сны?

– Я… думаю, что да, случалось.

Молчание. Я-то понимаю, что вы имеете в виду. Она снова ущипнула палец и, почувствовав боль, поняла, что содрала кусочек кожи.

– В новостях, Сэм, чуть ли не каждую неделю сообщается об авиакатастрофах. И если вам снится сон об авиакатастрофе, то он почти непременно сбывается?

– Нет, конечно же не в точности так, как в моем сне, со всеми подробностями.

– А вы их записывали? До того, как услышали об этой катастрофе?

– Нет.

– Я знаю, Сэм, что вы умный человек, но в данный момент вы очень возбуждены. Вам не кажется, что, возможно, вы приписали вашему сну больше подробностей, чем их в нем было на самом деле? И может, подгоняете этот сон под факты, а?

– Нет.

– Давайте-ка поговорим немного о других снах… Ну, например, парень в капюшоне из такси, который дал вам посадочный талон. Не думаю, что в этом есть что-то пророческое. Вы же выяснили, что на том самолете вообще не было места под таким номером, разве нет?

– Да, выяснила.

– 35А, не так ли? Эти цифры, возможно, имеют какое-то иное значение. Они означают что-нибудь для вас?

– Нет.

– Но почему вам приснились именно они? В наших снах все появляется по какой-то причине, но добраться до понимания этих причин можно, только проанализировав их. – Он улыбнулся. – Да не смотрите вы так тревожно!

– Вы считаете, что мне надо сходить к психоаналитику?

– Ну, если вы чувствуете, что ваши сны беспокоят вас до такой степени, что оказывают отрицательное воздействие на вашу жизнь, то, вероятно, стоит в них разобраться.

– И чем же мог бы помочь психиатр?

– Он мог бы попытаться раскрыть те причины, которые вызывают ваши сны. Докопаться до их корня и извлечь на поверхность. Помочь вам понять, почему вам это снится.

Сэм машинально щипнула другой ноготь.

– Бэмфорд, я все-таки думаю, что я… что это было предчувствие.

Он выдвинул правый ящик письменного стола, а потом задвинул его, кажется так ничего и не достав. Потом он проделал то же самое с левым ящиком. «Словно органист, устанавливающий регистры», – подумала она.

– Теперь давайте взглянем на сон с «Панчем и Джуди»: Панч исчезает, снова появляется в черном капюшоне и стреляет в вас из дробовика. Вы просыпаетесь, и толстый кусок штукатурки падет на вас со стены. Так?

– С потолка.

– На следующий день какой-то ребенок завладевает ружьем вашего мужа и стреляет из него во время представления с «Панчем и Джуди». – Бэмфорд взял позолоченную авторучку и покатал ее в своих пальцах с аккуратным маникюром. – Ну, здесь, несомненно, есть связь, но вряд ли на основании этого сна вы могли бы предсказать, что может произойти в действительности. И никто, я думаю, не смог бы. Давайте-ка, Сэм, немного прокрутим этот сон с разных сторон. Каким образом шестилетний мальчик мог завладеть заряженным ружьем?

– Ричард… – Она поколебалась. – Мы не уверены. Ричард считает, что он, наверное, сам оставил его. Обычно он держит ружье на втором этаже, а патроны кладет на гардероб, так что Ники не может их достать.

Бэмфорд кивнул:

– Стало быть, он все-таки спрятал его?

– Возможно, но маловероятно. Мальчик сказал, что он нашел ружье прислоненным к стене.

О'Коннел подался вперед:

– Видите ли, Сэм, может быть, этот сон действительно означает что-то в вашей жизни, но совсем не то, что вы думаете. Ведь возможно другое истолкование: вы отказались от карьеры ради Ники, но, поскольку роды были трудными, вы больше не можете иметь детей. Может быть, глубоко в своем подсознании вы испытываете гнев к нему и ощущаете, что если бы не он, то…

Сэм уставилась на Бэмфорда в полном изумлении, стремительно перерастающем в возмущение.

– Вы хотите сказать, что дело во мне? Что это я дала мальчику ружье?

– Я в данный момент говорю не о том, что вы на самом деле испытывали именно такие чувства, я только хочу показать вам возможные альтернативы, варианты, которые будет нащупывать психоаналитик, пытаясь выявить истинную причину этого сна. Ваши сны свидетельствуют о том, что у вас есть сложные проблемы. Отметая их от себя, как необоснованные предчувствия, вы как бы игнорируете их истинное значение, так сказать, заметаете мусор под ковер с глаз долой. Ведь куда проще отмахнуться от них, как от мучительных предчувствий, чем отважиться понять их подлинный смысл.

– Вам не кажется, что вы пытаетесь упростить проблему, сведя все к расхожему фрейдистскому толкованию? – холодно спросила она.

– Я не пытаюсь ничего упрощать. Но вам, Сэм, необходимо понять, что значат на самом деле ваши сны. – Он аккуратно положил позолоченную авторучку на стол и поправил ее, чтобы она не укатилась. – Наша жизнь – это постоянное балансирование на грани здравомыслия и безумия. Большинство из нас выбираются из этого нормально. Когда мы бодрствуем, мы держим свои эмоции под контролем, но они выплескиваются наружу в наших снах: ревность, боль, крушение надежд, огорчения, гнев, страстные желания и прошлое. Самое важное – это прошлое. – Он сообразил наконец, что авторучка отвлекает внимание Сэм, и убрал ее в стол. – Папа делает это с мамой, и я тоже хочу делать это, но если он застукает меня, то мне не поздоровится… Или вот в вашем случае: у папы такая здоровенная пипка, а у меня какой-то крошечный бугорочек, стало быть, я его хуже… ну, вы понимаете, да? Первобытные оценки и тому подобная мура?