Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

уточка с хохолком и двумя петлями (табл. XXII, 4), подвеска в виде ключа (табл. XXII, 6) и подвеска с трапециевидной прорезной основой и антропоморфным навершием (табл. XXII, 12). Аналогичная подвеска происходит из весского погребения XI–XII вв. на р. Капша. Подобный тип подвесок сложился, видимо, в Приладожье как видоизменение подвесок-ключей. В погребении 10 Корбальского могильника вместе с упомянутой подвеской найдена и литая треугольная подвеска с двумя крест-накрест напаянными по центру проволочками и тремя петлями (табл. XXII, 15). Такая же подвеска известна из весского кургана 3 у Видлицы с монетами первой половины XI в. (Равдоникас В.И., 1934, с. 14, 15, табл. IV, 12). В обоих могильниках найдены лунничные височные кольца; в Усть-Пуйском они крупные, с выпуклинами и штрихованным орнаментом (табл. XXIII, 6, 8). В каждом втором женском погребении этих могильников обнаружены подковообразные застежки с многогранными и спиральными головками (табл. XXII, 11, 17); в трупосожжении 7 Корбальского могильника их было три.

Они отливались по оттискам самих изделий в мягкой глине (табл. XXII, 20; XXIII, 12). Подобные застежки известны в памятниках веси Погостище (Тухтина Н.В., 1966, рис. 4, 1) и Чёлмужи, найдены на Васильевском городище, в костромских курганах, в Веселовском и Починковском могильниках марийцев. Их дата — XII–XIII вв.

Женская одежда, видимо, подпоясывалась. К поясу иногда крепились нож и шумящие подвески.

Усть-Пуйский могильник датируется XII–XIII вв. (Назаренко В.А., 1984, с. 147). Только две его могилы содержат вещевой инвентарь, среди которого есть два полых конька-уточки с шумящими привесками (табл. XXIII, 1, 5).

Вещей славянского происхождения в этих могильниках немного. В Корбальском это подвески-коньки так называемого смоленского типа (табл. XXII, 3), бронзовые проволочные витые завязанные браслеты и такой же перстень, бубенчик, крестик (табл. XXII, 2, 5, 13), серебряный овально-щитковый усатый перстень.

Полые подвески-коньки с шумящими привесками принадлежат к типам, наиболее тесно связанным с Новгородом. Подвеска, изображенная на табл. XXII, 1, принадлежит к тем, что начали изготовляться в Новгороде с конца XII в., а типа, приведенного на табл. XXIII, 5, — в середине XIII в. Они отражают направление торговых связей и пути новгородской колонизации на Вагу, Северную Двину, Сухону (Голубева Л.А., Варенов А.В., 1978, с. 229–237, рис. 1).

Территориальная близость чуди заволочской к пермским племенам наложила отпечаток на культуру обитателей Поважья. Вероятно, от перми заимствованы были парные умбоновидные бляхи с шумящими привесками, которые Э.А. Савельева относит к числу нагрудных украшений перми вычегодской (Савельева Э.А., 1971, с. 29–34). Правда, у марийцев и муромы такие бляхи крепились к обуви.

Основа культуры финно-угорского населения Поважья явно родственна культуре веси. Об этом свидетельствуют набор ведущих украшений, южная ориентировка погребений и, наконец, керамика (табл. XXIV). По формам, пропорциям, составу теста плоскодонная лепная посуда из рассмотренных могильников идентична керамике белозерской веси. Выразительно и сходство орнаментов. Так, узор, выполненный гребенчатым штампом и сочетающий горизонтальные ряды и строенные вертикальные отпечатки (табл. XXIV, 3), схож с белозерским (Голубева Л.А., 1973, рис. 56, 5). То же можно сказать об орнаменте (табл. XXIV, 4), состоящем из кольцевидных отпечатков (нанесенных полой косточкой) и вертикальных оттисков гребенчатого штампа (Голубева Л.А., 1973, рис. 56, 15).

В свое время некоторые исследователи (В.Д. Бубрих, А.И. Попов, А.К. Матвеев, В.В. Пименов и др.) доказывали существование в Заволочье древнего прибалтийско-финского населения. В.Д. Бубрих предполагал, что чудь заволочская входила в группу венских племен (Голубева Л.А., 1973, с. 12–13).

Могильники на Ваге следует сопоставить с грунтовыми погребениями, открытыми в 20-е годы XX в. Н.А. Черницыным в среднем течении правого притока Ваги — Кокшеньги. Здесь у деревень Проневская, Ульяновская, Новгородовская найдены отдельные трупосожжения XII–XIII вв. в ямах, заваленных камнями. В составе погребального инвентаря — бубенчики с одной прорезью, расплавившаяся подвеска-конек. В тех же могильниках обнаружены и трупоположения с юго-восточной ориентировкой и с невыразительным инвентарем. По словам местных крестьян, на месте погребений находили топоры, копья, бронзовые украшения: полые птички и коньки с шумящими привесками, бубенчики, цилиндрические и боченковидные бусы, горшки (Черницын Н.А., А-1925; Голубева Л.А., 1973, с. 19; Рябинин Е.А. 1981б, с. 68–70).

В верховьях Ваги и ее правого притока — р. Кулой, на р. Сондуга и левых притоках Сухоны — Единьга и Вожбол в 1923–1924 гг. Н.А. Черницыным (Черницын Н.А., 1966, с. 196–201) и в 1978–1979 гг. Н.В. Гуслистым исследованы грунтовые могильники с трупоположениями, ориентированными на юг, юго-восток, северо-запад и запад. Могильные ямы здесь чашевидные, с каменной наброской. Число погребений в каждом могильнике невелико: в Пустошенском — три, Кудринском — одно, Марьинском — 23 (из них 15 разрушены), Семеновском — 11.

По словам исследователей, Пустошенский и Марьинский могильники раскопаны полностью. Они датируются XII–XIII вв. В каждом из них найдены лунничные височные кольца, аналогичные важским. В трех женских погребениях в области ключиц лежали нагрудные застежки.

В 1979 г. Н.В. Гуслистым у д. Проневской раскопан Долговицкий II могильник, содержавший 17 грунтовых погребений, ориентированных головами на северо-запад. Найдены наконечники стрел, пластинчатое кресало, поясной набор с подковообразной фибулой с сомкнутыми концами (Гуслистый Н.В., 1980, с. 7). Вероятно, эти могильники оставлены одной из южных групп чуди заволочской.

Глава вторая

Поволжские финны

К поволжско-финской группе финно-угорских народов ныне принадлежат мордва (эрзя и мокша) и марийцы. В древности это была обширная диалектно-племенная группировка, занимавшая территорию Верхнего и Среднего Поволжья. В русских летописях и иных исторических источниках, кроме мордвы и черемисы (марийцев), называются еще меря, заселявшая, как свидетельствуют данные археологии и топонимики, почти все области междуречья Волги и Клязьмы, мурома, локализуемая в бассейне Нижней Оки. На основании сравнительно поздних источников и косвенных данных можно говорить еще о племени мещера, жившем в северной части среднего Поочья.

В эпоху средневековья до широкого славянского расселения в Волго-Окском междуречье меря, мурома, мещера, мордва и марийцы уже были отдельными племенными группировками, различными по языку и характеризуемыми своеобразием в культуре и обрядности, поэтому каждой из них посвящен отдельный раздел настоящей главы.

Когда-то в древности поволжско-финские племена составляли единую этноязыковую группировку. Вопрос о времени и территории формирования этой общности в археологии представляется более или менее решенным. Большинство исследователей, в той или иной мере касавшихся этой проблемы, утверждают, что эта общность относится к эпохе