Миссис Марч - Вирджиния Фейто

– Да.

– И чем ты целый день занимаешься?

– Пишу роман, – ответила она.

– Правда?

Его удивление напомнило ей то невероятно приятное удовольствие, которое испытываешь, надкусывая трюфель с ликером.

– Да, хотя я уверена, что ничего хорошего у меня не получится, – сказала она, глядя в землю. – Но я все равно закончу книгу где-то в следующем году. Думаю, что к весне.

– Впечатляет, – заявил он. – Жаль, что у меня нет времени на написание книг.

– Нужно находить время на важные вещи, – улыбнулась она.

Мужчина подошел поближе к воде, а потом она увидела, что он снимает обувь.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Хочу почувствовать песок и воду ступнями, – ответил он, покачиваясь на одной ноге, пока стягивал обувь с другой. – Боюсь, что я немного пьян. – Он свернул носки и засунул в обувь. – Терпеть не могу ходить в ботинках по пляжу. Кажется, что они давят. А ты любишь ходить босиком?

Она согласно кивнула и наклонилась, чтобы снять новые белые тенниски, которые ее мать купила специально для этой поездки, отмахнувшись от ее просьбы купить сандалии с перепонкой между большим и указательным пальцами. Мать посчитала ее желание прихотью, которая говорила об отсутствии утонченного вкуса. Развязывая шнурки, она чувствовала, как напряженно мужчина ее рассматривает. В ответ она тоже украдкой на него поглядывала, медленно снимая носки.

– У тебя невероятно нежные ножки, – заметил он, а когда она выпрямилась, положил руку ей на плечо. – Ты знаешь, какая ты привлекательная? – спросил он и склонился к ней, его глаза напоминали зеленые кошачьи.

– Не надо, – сказала она, и легкость, которую она только что чувствовала, вдруг превратилась в тяжесть, которая придавливала ее к земле.

Они находились только вдвоем в погруженном в тень уголке дюн между отелями, вода подходила все ближе и ближе – начинался прилив. Песок оказался холодным и жестким и совсем не прогибался под ее ногами. Он очень сильно отличался по ощущениям от того, по которому она ходила днем.

Не то что она не помнила случившееся тем вечером под фейерверком, просто она предпочитала думать об этом как о случившемся с кем-то еще. С девочкой, с которой она вместе училась в школе или даже подругой сестры. Или могло быть так, что это не случилось ни с кем. Может, это просто история, которую ей рассказали в качестве предупреждения – о глупой девочке, которая пыталась изображать из себя взрослую женщину.

Она тянула Джонатана из Центрального парка и решила срезать путь – пройти сквозь длинный ряд запряженных лошадьми карет. Несмотря на шоры на мордах лошадей, ей казалось, что их глаза цвета отполированного красного дерева следят за ней, вылезают из орбит, а их белки изрезаны многочисленными красными сосудиками.

В тот вечер в Кадисе в нее вселился дьявол, – решила она с поразившим ее апломбом, а теперь он пробирается в ее дом, как тараканы, – сквозь какую-то незаметную щель. Он нашел этот проем, и вскоре он туда залезет.

Глава XXVI

Она плохо спала. Ей снилось несколько снов, целая серия, в которой она заимствовала отражения других женщин в зеркалах, воровала их дома и жизни и в отчаянии пыталась поспевать за ними, жить в их браке и поддерживать их социальный статус. В один момент она встала с кровати, чтобы сходить в туалет, а потом с диким разочарованием и болью в мочевом пузыре поняла, что этот поход ей только приснился, и ей снова придется прилагать все усилия.

На следующий день, когда миссис Марч обнаружила себя стоящей в прихожей в пальто и шляпе, она не понимала, собиралась ли она уходить или только что вернулась. Она слышала, как Марта суетилась где-то в квартире у нее за спиной, двигала мебель, открывала окна. Миссис Марч попыталась восстановить у себя в сознании прошедшую часть дня, хотя бы примерно – она позавтракала, приняла душ, обсудила с Мартой карпаччо из говядины. Воспоминания были фрагментарными, и в любом случае получалось слишком много пробелов. Она посмотрела в зеркало в позолоченной раме рядом со шкафом, в котором висела верхняя одежда. На нее в испуге уставилось ее отражение. Сквозь стену от соседей доносилась джазовая танцевальная музыка – легкие звуки пианино и дерзкие, пафосные звуки саксофона. Миссис Марч решила, что собиралась уйти, и вышла из квартиры. Может, ей просто захотелось уйти.

Дневной свет на улице показался ей странным – словно она вдруг очутилась на съемочной площадке с искусственным освещением. Миссис Марч испугалась, что в любой момент декорации могут сдвинуться, и окажется, что все вокруг нее – это плоские листы картона.

Она на автопилоте дошла до бакалейной лавки и в полубессознательном состоянии вошла в автоматически раздвинувшиеся двери. Внутри ярко горели неоновые вывески на «звездах», оповещая о скидках этой недели. По громкоговорителю куда-то звали сотрудников, слова сопровождались треском. На миссис Марч уставились мертвые рыбины с раскрытыми ртами, обложенные льдом. Она прогулялась по проходу мимо полок с крупами с таким выражением, словно наслаждалась видами на Елисейских Полях. Этот проход всегда казался ей самым любопытным – такие яркие краски на одинаковых коробках. Герои мультфильмов словно угрожали прямо сейчас на тебя прыгнуть, кричали тебе, чтобы выбрала их.

Она завернула в соседний проход и резко остановилась при виде что-то выбиравшей там женщины. Она стояла, повернувшись спиной к миссис Марч, но что-то в ее облике показалось миссис Марч знакомым – она и раньше видела эту шубу, широкие, слегка сгорбленные плечи, руки были опущены, а локти выставлены, словно она что-то выжимала. Кто-то внезапно похлопал ее по плечу, и миссис Марч подпрыгнула, потом повернулась и увидела одну из своих соседок, но она и под дулом пистолета не смогла бы вспомнить, как ту зовут.

– Как вы, дорогая? Как Джордж? Мы сто лет с вами не болтали! – Женщина так быстро произносила предложения, что не было никакой возможности вставить ответ. – Думаю, что в последний раз я видела вас на вечеринке у Милли Гринберг… нет, не думаю, что вы там были. Но в любом случае, раз мы вспомнили Гринбергов, не уверена, что вы слышали…

Миссис Марч знала Гринбергов только поверхностно, но соседка продолжала сплетничать – и миссис Марч узнала, что Милли Гринберг сейчас находится в процессе позорного развода, потому что ей изменил муж (и явно заслуженно, потому что она сама изменяла своему бывшему мужу с нынешним, когда он был еще женат на своей первой жене). Женщина – как там ее звали? – активно жестикулировала, пока все это рассказывала, и миссис Марч то и дело видела волоски у нее на руках – густые и черные, торчавшие из рукавов и доходившие до запястий, а там их часть запуталась в часах. Она вспомнила, как эта