Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

Я полагаю, что к совершенно таким же приемам, какими пользуется физик при исследовании сложных движений волн, должен прибегнуть и экономист, занимающийся исследованием феноменов цены. Экономисту точно так же, как и физику, нужно начать с выведения закона основного простого феномена; если же ему не удастся выяснить прежде всего, каким образом устанавливаются цены под влиянием лишь одного определенного фактора, он совершенно не в состоянии будет понять и те сложные явления, которые обнаруживаются при одновременном, совместном действии целого ряда разнородных факторов. Спрашивается теперь: какой же именно феномен в рассматриваемой сфере нужно считать основным феноменом? С чисто психологической точки зрения каждый из сотен отдельных мотивов, могущих оказывать на нас влияние при совершении меновых актов, занимает совершенно одинаковое место со всяким другим мотивом, так что, например, забота о собственной выгоде по своим внутренним качествам не может иметь никакого преимущества перед желанием сделать подарок другому человеку, и наоборот. Ввиду этого, если оставаться на чисто психологической почве, можно было бы вести нескончаемый спор по вопросу о том, какое именно из сотен возможных побуждений нужно считать «основной силой» и, следовательно, действия какого из этих побуждений нужно признать за «основной феномен». Выйти из этого затруднения нам помогают не внутренние свойства мотивов человеческих действий, а внешние условия. Отдельные мотивы резко отличаются один от другого по размерам и силе того влияния, какое оказывают они на совершение меновых актов. В этом отношении выше всех остальных мотивов стоит один мотив — это стремление получить непосредственную выгоду от обмена. Явление вполне естественное: обмен представляет собой такую сделку, при помощи которой мы имеем в виду приобрести нечто на обмениваемую вещь, и действительно опыт показывает, как и следовало ожидать, что желание получить выгоду от обмена существует почти всегда (за исключением некоторых призрачных сделок) и в подавляющем большинстве случаев ему принадлежит львиная доля в деле влияния на совершаемые нами меновые акты. А ввиду этого мы можем рассматривать явления цен, обнаруживающиеся под исключительным влиянием стремления получить выгоду от меновой сделки, как «основной феномен», его закон — как «основной закон», а изменения, обнаруживающиеся в нем в тех случаях, когда к основному мотиву присоединяются мотивы другого рода, — как простую лишь модификацию основного закона, подобно тому как физик, изучающий движение падающих тел, принимает для сферы своего исследования силу тяжести за основную силу, падение тел под исключительным действием силы тяготения, следовательно, в безвоздушном пространстве — за основной феномен, а влияние противодействующей среды, воздуха, воды и т. п. — за простое лишь «сопротивление», «препятствие» и т. п.

Соответственно этому задача теории цен распадается, по моему мнению, на две части. Прежде всего мы должны вывести закон основного феномена в его чистом виде, т. е. выяснить законосообразности, обнаруживающиеся в явлениях цен при предположении, что у всех участвующих в обмене лиц единственным мотивом служит стремление получить непосредственную выгоду от обмена91. Затем мы должны проследить модификации основного закона, являющиеся результатом действия других мотивов и факторов, которыми осложняется действие основного мотива. В этой второй части теории цен будет уместно — то мимоходом, то со всей подробностью, смотря по обстоятельствам, — выяснить влияние, какое оказывают на образование цен широко распространенные типические мотивы привычки, обычая, справедливости, гуманности, великодушия, удобства, гордости, национальной и расовой ненависти и т. д.; но точно так же уместно будет далее выяснить, какое влияние оказывают на цены некоторые в высшей степени конкретные учреждения, каковы монополии, картели, коалиции, бойкоты, государственные таксы цен, третейские суды, рабочие союзы и многие другие организации, играющие роль искусственных «преград», которые политика и самопомощь любят в настоящее время противопоставлять слишком стремительному напору эгоистических «волн» цены.

Степень внимания, которое находила себе в нашей науке каждая из двух частей теории цен, колебалась в зависимости от того, какой метод исследования господствовал в политической экономии. Пока преобладало в ней абстрактно-дедуктивное направление английской школы, до тех пор разрабатывалась почти исключительно первая, общая часть теории цен. Позднее, когда господствующее положение в политической экономии заняло возникшее в Германии историческое направление, которое наряду с общим любит подчеркивать частное, наряду со схематическими типами отводит важное место влиянию национальных, социальных, индивидуальных особенностей, экономисты не только обратили серьезное внимание на вторую часть теории цен, несправедливо заброшенную в прежнее время, но и впали в противоположную крайность, начав отдавать этой второй части теории цен такое же исключительное преимущество, каким пользовалась некогда первая часть.

В этом фазисе развития господствующая экономическая школа находится, как мне кажется, и до сих пор. Как на классического представителя этого направления я могу указать на Нейманна, который, как уже было замечено выше, совсем не принадлежит к числу крайних последователей господствующего учения и воззрения которого по данному вопросу представляют для нас особенный интерес. Нейманн действительно как по форме, так и по существу проводит предлагаемое нами разделение теории цен на две части, хотя и пользуется при этом не совсем удачными терминами: он рассматривает сначала некоторые общие законосообразные тенденции цен, а затем, в особом отделе, занимается анализом «фактически совершающегося образования цен»93. Однако же первая, общая часть как по богатству и определенности содержания, так и по придаваемой ей важности в целой системе до такой степени уступает у него второй части (Нейманн говорит в большинстве случаев не столько об общих законах, сколько против них93), что читатель вполне ясно видит, как сильно подчиняется наш автор влиянию господствующего теперь одностороннего направления.

Что касается меня лично, то я намерен на следующих страницах заняться, наоборот, исключительно первой частью теории цен. Я хочу вывести только основной закон образования цен исходя из предположения, что при совершении меновых актов люди находятся под исключительным влиянием одного мотива — стремления получить непосредственную пользу от меновой сделки. Во избежание всяких недоразумений я заранее заявляю самым определенным образом, что совсем не претендую на исчерпывающее объяснение явлений цены. Я признаю, что то, что я думаю дать, неизбежно нуждается в дополнении, заключающемся в разработке второй части теории цен с намеченным выше содержанием. Почему именно, несмотря на это, я ограничиваюсь здесь изложением только одной первой части теории цен, объяснить нетрудно. Во-первых, разработка второй части потребовала бы гораздо большего места, чем находится теперь в моем распоряжении. Во-вторых, мне кажется, что первая часть, теперь совершенно заброшенная, особенно нуждается в разработке, тогда как вторая часть разрабатывается очень усердно и с большим успехом представителями господствующей школы. В-третьих, наконец, я не могу и не хочу отрицать того, что, признавая огромное значение за второй, специальной частью теории цен, я считаю, однако ж, первую, общую часть несравненно более важной, так как она является основной частью. Я просто-напросто не могу себе представить сколько-нибудь удовлетворительной теории цен вообще, которая бы не основывалась на удовлетворительном объяснении основного закона образования цен. Знаю, что это заявление мое в настоящее время вызовет множество возражений. Заниматься обстоятельным опровержением этих возражений при крайней субъективности спорного пункта кажется мне и нецелесообразным, и невозможным.

Я хотел бы обратить внимание своих противников только на один пункт, который является, на мой взгляд, очень важным свидетельством в пользу методологического значения основного закона, построенного на предположении своекорыстия как основного мотива человеческих действий в сфере обмена: хотя в действительной жизни названный основной мотив осложняется действием целых сотен совершенно другого рода мотивов — гуманности, привычки, влияния специальных государственных законов и т. д., однако же фактически совершающееся образование цен далеко не так сильно уклоняется от того направления, которое определяется исключительным действием основного мотива — стремления получить непосредственную выгоду от обмена. Охотно допускаю, что влияние мелких различий в полезности и редкости материальных благ или в их издержках производства может с избытком покрываться и парализоваться влиянием вышеупомянутых моментов, но крупные различия повсюду одерживают верх над этими второстепенными моментами. Разве станет кто-нибудь отрицать тот факт, что рыночная цена крупного имения в среднем всегда и везде стоит выше рыночной цены мелкого имения, что рыночная цена великолепного дома выше рыночной цены убогой хижины, что рыночная цена фортепьяно выше рыночной цены деревянной скамейки? Разве и государственные таксы не устанавливают за крупные и важные работы более высокого вознаграждения, чем за мелкие? Разве и потребительские общества не продают высшие сорта кофе по более дорогой цене, чем сахар? Разве гонорар искусного врача или адвоката не устанавливается «обычаем» гораздо выше заработной платы поденщика или посыльного? Все это избитые истины, скажут нам, пожалуй. Ну да, избитые истины, но они оказываются избитыми истинами только потому, что, по общему признанию, эгоистическая забота о пользе и эгоистический расчет издержек сильнее всех других мотивов человеческих действий. Поэтому-то именно к исследованию того основного закона, которым объясняется влияние своекорыстного стремления получить выгоду от обмена, мы можем приступить с полным признанием, что нам приходится иметь дело с той частью теории цен, которая оказывается всего необходимее для понимания феноменов цены.