Звезды видят все - Г Фальберг

— Вы видите, я совершенно искренен с вами и не хочу вас обманывать.

Лу Бельмонте слегка повела плечами.

— Очень мило с вашей стороны, но у меня здесь нет никаких связей, и, кроме того, это дело затянется. А мне срочно нужны деньги.

Ювелир снова положил браслет рядом с другим.

— Может быть, мне удастся вам помочь. Я знаю кое-кого, кто был бы счастлив купить эти браслеты.

Лу Бельмонте небрежно махнула рукой.

— Нет, я не могу ждать. И предпочла бы продать браслеты немедленно.

Ювелир едва заметно улыбнулся.

— Этот господин не заставил бы себя ждать. Он был бы здесь раньше, чем мы успели бы оформить сделку. Если я скажу, какие вещи вы предлагаете, он сразу приедет.

Лу Бельмонте испытующе посмотрела на ювелира, но не заметила ничего, что могло бы вызвать подозрение. В глазах старика можно было прочесть лишь немой вопрос.

Заметив ее нерешительность, он показал на кресло, стоявшее позади нее, и вежливо попросил ее присесть.

— Прошу вас! Вам действительно не придется долго ждать.

Старик еще раз скользнул по ней беглым взглядом и исчез в задних комнатах своего большого магазина.

Вместо него вышла какая-то работница и начала возиться в витрине.

С улицы доносился глухой шум. Ювелирный магазин находился на Фултон-стрит, одной из главных магистралей Бруклина.

Лу Бельмонте рассеянно листала журнал.

Прошло несколько минут, ювелир все не возвращался. Она начала беспокоиться и бросила взгляд на застекленный прилавок, где все еще лежали браслеты.

В этот момент у входной двери упала чья-то тень.

Лу Бельмонте повернула голову и увидела, что в обрамленную медными планками большую стеклянную дверь входит человек. Быстро встав, она подошла к прилавку, поспешно схватила браслеты и опустила их в сумочку. Но было уже поздно!

— Работать вместе с Нево, видимо, имело смысл!

На какое-то мгновение ее словно парализовало. Но в следующий момент она быстро обернулась, и в глазах ее засверкали опасные искорки.

Человек не сдвинулся с места и добавил:

— Я хочу вам напомнить о судьбе Глен Дэвис. Она тоже считала, что может нас предать.

Он говорил и не смотрел на нее, — со стороны казалось, что он не имеет к ней никакого отношения.

А она бросилась к двери. Когда, наконец, вновь появился ювелир, она уже выскочила из магазина.

Старик поспешил к витрине и разочарованно посмотрел на улицу.

— Вы дали ей уйти! — выкрикнул он человеку, который продолжал стоять неподвижно. — Вы же из полиции? — спросил он через мгновение.

— Да, — ответил незнакомец и спросил в свою очередь: — Это вы звонили в полицию?

Ювелир в волнении сжал ладони.

— А почему вы, собственно, звонили? — поинтересовался незнакомец.

Седовласый старик вернулся за прилавок.

— Дама предложила мне два массивных золотых браслета, очень редкие вещицы, которые, как я подумал, могли быть украдены из какой-нибудь коллекции. Кроме того, она пыталась поскорее оформить продажу, даже когда я обратил ее внимание на то, что она много при этом потеряет.

Он замолчал и взглянул в сторону двери, где появился человек, который удивленно произнес:

— Вы уже здесь, господин инспектор?

Человек, которого назвали инспектором, ничего не ответил и снова повернулся к ювелиру:

— Большое спасибо вам за все. Мы займемся этим делом!

Не сказав больше ни снова, оба вышли из ювелирного магазина, а хозяин недоуменно смотрел им вслед. Покачивая головой, он снова посмотрел на улицу, а потом на свою работницу.

— Вы что-нибудь поняли?

Продавщица подошла ближе и тоже покачала головой.

— Нет, — а потом добавила без видимой связи: — Волосы у нее крашеные, а шубка настоящая.

— Вас тоже известили об этом? — спросил чиновник уголовной полиции инспектора, когда они вышли на улицу. — И куда исчезла та дама, о которой шла речь?

— Все в порядке, Моррис. Вам не стоит больше об этом беспокоиться. Эта женщина давно нам известна. Опытная карманная воровка… Она от нас не уйдет, — добавил он тихо.

35

Петер пригласил всех, кто принимал участие в судьбе его отца. Роньяр сидел рядом с Эвелин Норрис и оживленно с ней беседовал, что, впрочем, было ему свойственно. Рядом с хорошенькой девушкой он чувствовал себя как рыба в воде.

Напротив них сидели д-р Бергер и Хофстраат. Врач рассказывал адвокату об отрицательных результатах всех его попыток вернуть профессору рассудок — он лечил профессора, как только тот возвратился из Мексики.

Последним гостем, которого встретил хозяин дома, был комиссар Альтман. Он тотчас же спросил сухим и не терпящим возражений тоном:

— Вас можно поздравить? — При этом он, хитро улыбаясь, посмотрел в сторону Эвелин Норрис.

Но Петер, смеясь, возразил:

— Подождите еще немного! Но вы можете меня поздравить с благополучным исходом экспедиции.

— Да, вы правы, я не верил в успех. Действительно, не верил.

— Я — тоже! — Хофстраат прервал свой разговор с д-ром Бергером. — Когда сюда пришла телеграмма из Реалеса, все мы буквально онемели.

— Пожалуй, так и было, — вмешался Роньяр.

Петер помрачнел и извинился за отсутствие матери.

— Сейчас она одновременно и счастлива и печальна. Она ни на мгновение не оставляет отца одного, но, к сожалению, помочь ему не может. — И более тихим голосом добавил: — Он никого из нас не узнал.

В наступившей после этих слов тягостной тишине д-р Бергер уверенно сказал:

— Об этом мы еще поговорим позднее. Мне пришла в голову новая идея. Я хотел бы сделать вам одно предложение, господни Тербовен.

Петер кивнул и бросил на доктора благодарный взгляд.

— Д-р Нево нашел свой бесславный конец раньше, чем мы с вами предполагали, и умер такой смертью, которую трудно было предположить. Он был без всяких почестей похоронен на деревенском кладбище Реалеса. Там не было никого, кроме полиции, — рассказывал Петер.

— А что сталось с тем индейцем, который его убил? — поинтересовался Роньяр.

— Он был оправдан. И уже через день мы углубились в дебри леса, к далекому поселку, где Паручо поместил моего отца. Я никогда не забуду того момента, когда я оказался перед отцом. Он сидел на скамье перед хижиной из листьев и что-то вырезал на палке.

Голос Петера стал тише и мягче — он был очень взволнован. Он неподвижно смотрел перед собой на стол. В комнате царила безмолвная тишина.

— Я хотел с радостью его обнять, но когда он поднял голову и его пустой взгляд скользнул мимо меня, я потерял самообладание. Когда я его окликнул, он пристально посмотрел на меня, потом вернулся к своей работе, — он меня не узнал. Для меня это был страшный миг; я беспомощно стоял рядом и не знал, что делать. Но тут пришел Паручо и отвел отца в хижину.