Битва двух империй. 1805–1812 - Олег Соколов

Пока французы занимали территории Португалии, внутри правящей королевской четы в Испании назревал кризис. Престарелый король Карл IV из династии Бурбонов фактически не правил. Вместо него всем руководила немолодая, уродливая, но сластолюбивая королева Мария-Луиза Пармская, а точнее, её любимый фаворит Мануэль Годой, или князь мира, как его стали величать в 1805 г. Бывший офицер королевской гвардии, этот честолюбивый и беззастенчивый здоровяк сосредоточил в своих руках почти все бразды правления страной. Он не только сказочно обогатился, но и интриговал за изменения в порядке наследования престола и отстранения от власти законного преемника принца Фердинанда Астурийского. Народ ненавидел Годоя, зато молодой Фердинанд (в 1807 г. ему было 23 года) пользовался всеобщей симпатией. Назрел конфликт, который мог в любой момент вырваться наружу.

Чувствуя приближение драматических событий, Наполеон задумал использовать их в своих целях. Под предлогом укрепления находившейся в Лиссабоне армии, Испанию наводнили колонны французских войск. Общее командование над ними было поручено маршалу Мюрату. Интересно, что испанцы доброжелательно встречали французские отряды, считая, что они пришли, чтобы освободить Испанию от ненавидимого всеми временщика.

В это время давно назревавшая гроза грянула. В ночь с 17 на 18 марта 1808 г. в загородный королевский дворец Аранхуэс ворвались сторонники принца Фердинанда. Дон Годой едва избежал смерти, спрятавшись от вооружённой толпы в шкаф. Через сутки он был найден и остался жив только благодаря вмешательству самого Фердинанда. Король и королева вынуждены были отречься. Власть перешла к принцу, который стал отныне королём Фердинандом VII.

Желая спасти Годоя от неминуемой расплаты, свергнутые король и королева обратились за помощью к Мюрату. Тот, чувствуя, куда дует ветер, посоветовал Карлу IV прибегнуть к заступничеству Наполеона и написать протест против своего отречения. Фердинанд со своей стороны тоже поспешил пожаловаться императору. Так завязалась интрига, которой было суждено превратиться в гигантскую кровавую драму.

Наполеон предложил всем участникам конфликта прибыть к нему на встречу в Байонну, небольшой город на юге Франции. Здесь в апреле 1808 г. произошло историческое свидание. Король и королева обрушили на своего сына поток гневной брани, требуя у императора восстановить справедливость.

Соблазн был слишком велик. Это был великолепный шанс для отстранения от власти дискредитировавшей себя династии. Наполеону казалось, что он очень просто сможет убрать в сторону вконец переругавшееся семейство и возвести на испанский трон нового короля, а именно своего брата Жозефа. Император считал, что, утвердив на престоле Испании монарха из своей династии, проведя в стране серию назревших полезных реформ, организовав её разумное управление, легко можно будет завоевать сердца испанцев. На смену Испании разваливавшейся и отсталой придёт новая Испания — сильная, экономически процветающая страна, надёжный союзник Французской империи. Самым главным для Наполеона в настоящий момент было то, что такая Испания помогла бы ему в борьбе с Англией своими кораблями, моряками и наконец просто закрытием своих портов для английских товаров.

Наполеон не ожидал, что смена династии может вызвать серьёзные возмущения в стране. Ему казалось, что Бурбоны окончательно изжили себя, что Испания ждёт перемен. Наконец, гарантия неприкосновенности национальной независимости и сохранение привилегий католической церкви казались ему вполне достаточными условиями для того, чтобы испанцы без всяких осложнений восприняли рокировку на троне.

Хорошо информированный австрийский министр Меттерних, которого трудно заподозрить в симпатии к Наполеону, написал: «Императора уверили, что единственная сложность, которую он встретит в Испании, будет дурное впечатление, произведённое тем, что не он сам лично станет править в этой стране (!)»[1]. Так что ни к какой войне французский император не готовился, а собирался совершить быстрый и бескровный переворот.

Действительно, что касается королевской семьи, всё прошло даже проще, чем ожидал Наполеон. Фердинанд отрёкся от захваченной им короны, а король и королева в благодарность за «благодеяния Наполеона» поспешили сделать то же самое. И Фердинанд, и стареющая королевская чета получили от императора по дворцу, где могли в своё удовольствие жить на выделенное им богатое содержание. Наполеон же получил корону Испании для своего брата. Однако, если правители страны легко отказались от власти, сами испанцы восприняли весть о байоннских событиях совершенно иначе.

Утром 2 мая 1808 г. в Мадрид прибыли первые известия о происходящем. В городе вспыхнуло восстание. Многие французские солдаты, прогуливавшиеся по улицам, были растерзаны толпой.

По первому сигналу тревоги Мюрат собрал имеющиеся у него в распоряжении силы и обрушился на восставших. Бунт был потоплен в крови. Мадрид затих. Однако «El dos de Mayo» (2 мая) послужило искрой, от которой вспыхнуло восстание по всей стране. Повсюду в Испании стали возникать местные хунты (комитеты), организовывавшие сопротивление. Центральная хунта в Севилье объявила от имени всего народа войну Франции.

Так началась самая продолжительная, самая ожесточённая война наполеоновской империи. Действительно, если кампания 1805 г. длилась всего четыре месяца, война 1812 г. в России — около полугода, то Война за Независимость Испании (так эту войну называет испанская историография) продолжалась без малого шесть лет!

Увы, Наполеон не понял сути происходящего. Огромная волна народного гнева показалась ему сначала малозначащими волнениями. 6 мая 1808 г. из Байонны он написал Талейрану: «Я думаю, что главное дело сделано. Быть может, отдельные беспорядки будут иметь место, но уроки, преподанные в Мадриде и в Бургосе, должны, без всякого сомнения, всё уладить»[2].

Впрочем, несмотря на небрежный тон этого письма, Испания уже нарушила планы Наполеона на востоке. Он был вынужден отложить свидание с Александром на неопределённый срок, а в это время события на Пиренейском полуострове развивались с головокружительной быстротой.

Французские войска под командованием маршала Бессьера разгромили отряды повстанцев 14 июля в битве при Медина-де-Риосеко, и король Жозеф смог через несколько дней въехать в испанскую столицу, встретившую его гробовым молчанием. Несмотря на, мягко говоря, холодный приём населения, 25 июля 1808 года Жозеф был торжественно провозглашён королём «Испании и Индий». Однако пока в Мадриде новый король торжествовал свой «успех», на юге Испании, неподалеку от города Байлен, произошли события, которые в корне изменили положение дел не только на Пиренеях, но и во всей Европе.

Небольшой французский корпус под командованием генерала Дюпона был окружён превосходящими силами регулярных испанских войск и повстанцев. У Дюпона было 9 тыс. человек, у испанцев — 18 тыс. одних регулярных частей. Положение французов было крайне тяжёлым, и генерала соблазнили выгодные условия предложенной ему капитуляции. Испанское командование обещало, что, если французы прекратят сопротивление и сложат оружие, их просто-напросто отправят во Францию на английских кораблях.

22 июля 9 тысяч французских солдат сложили оружие, а вслед за ними по приказу Дюпона сдалась вдобавок и дивизия Веделя, направлявшаяся на выручку своим. Командующему корпусом пригрозили, что, если солдаты Веделя не присоединятся к капитуляции, почётные условия не будут выполнены. Ведель имел глупость послушаться своего начальника. В результате ещё 9 тыс. французских солдат сдались испанцам!

Но испанское командование вероломно нарушило все свои обязательства. Солдаты, сложившие оружие, из-за преступного малодушия своего командира провели долгие шесть лет в ужасающем плену. Многие из них уже никогда не увидели Францию.

Самым же главным в этой истории были политические последствия байленской катастрофы. Рассказывают, что никто ещё не видел такого бешеного приступа гнева, как тот, который охватил императора при известии о капитуляции Дюпона. И это неслучайно. Наполеон сразу понял, что это событие окажет разрушительное воздействие на всю его европейскую политику. Из Бордо, где император узнал о поражении на юге Испании, он написал Жозефу 3 августа 1808 г.: «Дюпон обесчестил наши знамёна. Какая глупость! Какая низость!.. События подобного рода требуют моего немедленного присутствия в Париже. Германия, Польша, Италия — всё ведь связано. Моя боль велика, когда я думаю о том, что я не могу быть сейчас вместе с Вами и среди моих солдат»[3].

Часто, описывая Испанскую войну, историки говорят, что у Наполеона не было никаких шансов добиться успеха, ибо восставший народ целой страны невозможно победить. В этих высказываниях есть немало здравого смысла; и действительно, события, произошедшие на Пиренейском полуострове, казалось бы, полностью подтверждают эту точку зрения. Однако не следует забывать, что у Наполеона в Испании были не только противники, но и горячие сторонники. Если бы весной 1808 г., когда волна народного движения не достигла ещё своего апогея, император ввёл бы в Испанию мощные силы, возможно, ему удалось бы достичь поставленной цели. Однако в июле 1808 г. на территории Пиренейского полуострова находилось не более 100 тыс. французских солдат, разбросанных по огромной территории, причём подавляющее большинство из них были рекрутами, никогда ещё не нюхавшими пороха. Это были запасные батальоны, маршевые кавалеристские части из подразделений, принадлежащих к разным полкам. В общем, всё, что было в тылах Великой Армии ещё не вернувшейся из Германии после похода 1805–1807 гг.