Шестой прокуратор Иудеи - Владимир Паутов

Иисус тогда ничего не заподозрил и с радостью согласился с предложением своего друга Иуды. Правда, Искариот думал, что учитель будет один, но следом за ним увязались и другие его ученики. Это поначалу немного испугало Иуду, справится ли храмовая стража с рыбаками и прочими сопутниками Иисуса, но, увидев вооружённых людей, тревога его быстро улетучилась. Поэтому и шагал нынешним вечером тайный мой соглядатай в хорошем расположении духа, думая лишь об одном, как бы Малх не разбил ему голову на самом деле.

Если бы Искариота в тот вечер спросили: «Для чего ты, Иуда, ведёшь слуг первосвященника в сад? Решил предать своего друга и спасителя?». Иуда ответил бы, не задумываясь: «Я хочу сделать Иисуса царём, чтобы самому потом стать правителем Иудеи». Вот поэтому верный ученик и попросил Малха ударить его слегка по голове, дабы до конца остаться со своим учителем, а не убежать, как другие. Искариот продумал до мелочей, как вести ему себя в момент задержания учителя. В том, что все разбегутся, Иуда не нисколько сомневался, вот он и решил показать свою драку со стражниками, не щадя сил и самой жизни. Иисус должен увидеть, как не повезёт Искариоту в этой стычке, как падёт он, рухнет на землю без чувств от первого же удара по голове к ногам своего учителя, не в силах защитить его. Иуда всё рассчитал, тонко продумал, рассудительно и тщательно, не занимать было моему тайному соглядатаю хладнокровия и вероломства. Вот и сейчас, ведя отряд храмовой стражи в сад, он от удовольствия предстоящего успеха потирал руки, так уж сильно понравился ему план, им же придуманный. Иуда уже мнил себя большим человеком, да вот только не учёл он всей хитрости и коварства первосвященника Иерусалимского храма, Иосифа Каиафы.

Сумерки начинали сгущаться, когда храмовые стражники достигли сада, где по заверениям Иуды должен был провести ночь проповедник из Капернаума. На удивление Искариота всё прошло прекрасно и быстро. Как и предполагал мой тайный соглядатай, все ученики, кто был тогда с Иисусом, в панике разбежались в разные стороны, оставив учителя один на один с отрядом вооружённых стражников. Никто из общинников не только не оказал ни малейшего сопротивления, но даже не попытался изобразить хоть какую-то попытку защитить своего учителя, напротив, ученики Иисуса после того, как на поляне появились стражники, в одно мгновение ока растворились в сумраке наступившей ночи. Иуда же блестяще, даже можно сказать, мастерски сыграл роль пострадавшего. Взмахнув руками и громко бессвязно что-то крикнув, он мешком упал на землю и затаился, держась за голову, как бы закрывая «тяжёлую» рану. Во время падения хитрый ученик раздавил в руке рыбий пузырь, загодя предусмотрительно заполненный кровью молодого барашка, которая обильно залила всё его лицо. Лёжа на траве, Искариот сквозь прищуренные веки видел, как бросились врассыпную бывшие рыбаки, и только одна Мария, что на озере отвергла его предложение, яростно принялась защищать своего Иисуса. Она обеими руками вцепилась в волосы одного из храмовых стражников и стала рвать их, одновременно отбиваясь ногами от других нападавших, громко крича и взывая о помощи. Девушку с большим трудом удалось утихомирить, связать, но и со связанными руками она умудрялась оказывать сопротивление и продолжать звать по имени убежавших учеников проповедника, дабы те освободили бы своего учителя. Но в Гефсиманском саду было тихо, словно он находился в пустыне, а не в окрестностях Иерусалима. К вящему удивлению Иуды, никто не прибежал на помощь. Это даже немного обеспокоило Искариота и насторожило.

«Ну, ничего, ведь сейчас уже ночь! Люди ещё не знают, что Иисуса схватили. Вот, завтра, когда наступит утро, горожане целыми толпами придут на площадь, чтобы потребовать от властей освободить проповедника и вместе с ним его, Иуду!» – размышлял «верный» ученик, бредя в полной темноте в хвосте отряда, который сопровождал его учителя в дом первосвященника. Уроженец Кериота делал всё, дабы никто не заподозрил бы его в том, что именно он приложил свою руку к задержанию Иисуса. Да только в тот момент не мог знать любимый ученик, что толпа, которая по его замыслу должна была бы завтра собраться ради Назорея, действительно соберётся, но то будет совсем другая толпа, и не в поддержку Иисуса, а для распятия его. Не учёл Иуда тогда одного, что первосвященник Каиафа поставил на кон слишком много, и, будучи весьма предусмотрительным и мудрым человеком, сумел заблаговременно просчитывать все свои предстоящие действия, дабы не испить горькую чашу поражения.

Тем временем, вооружённый отряд храмовой стражи, миновав долину Кедрон и пройдя воротами Источника, вернулся из Гефсиманского сада на Западный холм Иерусалима. Оттуда стражники повернули направо и через купальни Силоам двинулись в сторону дома главного жреца Иудеи, где всё уже было готово для первого допроса и ночного суда…

Иуда сидел на полу в маленькой каморке, куда его проводил слуга, и ждал. Он вновь пришёл к первосвященнику с новым предложением. Ещё в саду, когда начальник стражи и его люди с такой лёгкостью схватили Иисуса, и затем уже чуть позже, когда закованного в кандалы проповедника вели через город, Искариота посетили первые сомнения в реальности задуманного им плана. Он ведь надеялся на поддержку людей, а никто из случайно встреченных прохожих не только не посочувствовал Назорею, но даже, напротив, бросали вслед тому обидные слова и грязные ругательства, призывая храмовников побить пленника камнями тут же на месте. И вспомнились вдруг бывшему ученику слова Иисуса, сказанные им накануне сегодняшнего, как оказалось, последнего ужина, когда учитель, преломив хлеб и разлив вино, тихо так, чтобы вроде как услышал один только Иуда, проронил: «Иерусалим всегда был враждебен мне и нынешней ночью останется таковым. Но не стоит бояться убивающих тело, ибо они не властны над душой». Правда, мой соглядатай даже виду не подал, что расслышал эти последние слова своего учителя, произнесённые, конечно же, исключительно для него, Иуды.

По мере приближения бывшего ученика к дому первосвященника в нём всё более росла уверенность, что его красиво придуманным планам так и не суждено сбыться.

«Да, план мой летит к чёрту!» – с горечью подумал Иуда, увидев вокруг дома Каиафы, большое количество народа. Слуги толпились у ворот и на улице, ожидая, когда отряд прошествует внутрь двора.

– Это тогда, пару лет назад, Иисусу удалось так легко повыгонять всех торговцев из Храма потому, что земляков вокруг было много, они и поддержали его. Сейчас же первосвященник предусмотрел все мелочи.

Тайный мой соглядатай не был столь наивным человеком, чтобы не догадаться, для чего главный жрец собрал так много своих слуг, рабов и прочей челяди. Именно здесь, перед балконом первосвященника, Иуда окончательно понял, что его амбициозные претензии на достойное положение в израильском обществе призрачны и абсурдны. Он не мог один противостоять всей мощи и силе государственной машины, возглавляемой первосвященником Каиафой, ибо не обладал теми возможностями, что находились в руках главного жреца Иудеи.

«Химера! Мираж! Заблуждение! Проклятый жрец выиграл, и сомнений в этом нет! – у Иуды от обиды даже выступили на глазах слёзы. – Попробую тогда, хотя бы перед тем, как уйти отсюда, заработать несколько монет», – подумал Искариот и решительно направился во внутренний двор дома первосвященника вслед за прошествовавшим туда отрядом храмовников.

Прошло немало времени, а Искариот всё ещё сидел в каморке в полном одиночестве, вспоминая события прошедшего вечера. Судя по давно взошедшей луне, приближалась полночь. Иуде надоело ждать и он уже, было, собирался встать и уйти, как дверь тихо заскрипела, и на пороге появился первосвященник Каиафа. Он пребывал в прекрасном расположении духа. Это было не удивительно, ведь дела его шли просто чудесно: самозванец схвачен, приговор фактически утверждён, оставалось только дождаться завтрашнего, вернее уже сегодняшнего суда. Хотя главный жрец считал предстоящее заседание Синедриона пустой формальностью, но готовился к нему очень основательно, дабы не возникли бы какие-либо непредвиденные обстоятельства, из-за которых блестяще разыгранный спектакль мог бы сорваться.

– Ты сполна получил деньги! Что хочешь ещё? – грубо спросил Каиафа посетителя. Первосвященник больше не был заинтересован в Иуде, а потому вопрос его прозвучал с чуть презрительными и высокомерными нотками в голосе, как бы демонстрируя, что в услугах бывшего ученика проповедника больше никто не нуждается. Но Искариот не обиделся на такой заносчивый тон жреца, так как даже не обратил на него совершенно никакого внимания. Иуда прекрасно знал, что от его нового предложения этот надменный священник не сможет отказаться, хотя и покуражится немного.

Мой тайный соглядатай оказался совершенно прав.