Привет, прощай и все, что между ними - Дженнифер Е. Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она отваживается посмотреть на Эйдена. В его глазах мелькает удивление.
– Серьезно? Ты этого хочешь?
– Я не говорила, что хочу этого, – отвечает Клэр. – Но и так будет довольно тяжело. И если мы действительно будем пытаться двигаться дальше, а это и следует сделать, тогда, наверное, лучше все закончить раз и навсегда.
Она опускает глаза туда, где отколупывала потрескавшийся кусок краски на стуле, сама того не осознавая. Когда Клэр снова поднимает взгляд, Эйден наблюдает за ней, и ей приходится взять себя в руки, прежде чем продолжить, но ее голос все равно немного срывается.
– Я хотела сказать… как я перестану скучать по тебе, если всегда могу позвонить?
Эйден кивает, рассеянно поглаживая пса, который почти заснул у него на коленях.
– Да, пожалуй, это имеет смысл, – нахмурившись, соглашается он. – Но такое ощущение, что это… конец всему.
– Ну, это не навсегда…
– Надеюсь, что нет, – перебивает Клэр Эйден, и вид у него совершенно разбитый.
– …только на первое время. Пока мы не привыкнем.
Эйден невесело смеется:
– Такое ощущение, будто ты отняла мой главный талисман. Все это было бы куда легче осмыслить, если бы я знал, что могу позвонить тебе сегодня вечером.
– Да, но понимаешь, в этом-то и проблема! Мы не сможем двигаться дальше, если все время будем говорить друг с другом.
Эйден потирает лоб:
– Знаю. Ты права. И все же…
– Будет не так уж и плохо, – говорит Клэр, хотя сама нервничает при одной только мысли об этом. – Нам просто нужно расстаться раз и навсегда.
– До Дня благодарения? – со слабой улыбкой спрашивает Эйден.
– Не знаю. Может быть. Скорее всего, потому что это будет следующий раз, когда мы увидимся лично. А пока у нас будет достаточно времени для колледжа. Для того, чтобы по-настоящему попытаться жить своей жизнью, не завися друг от друга.
– Да, но до Дня благодарения еще миллион лет.
Клэр улыбается:
– Три месяца.
– Все равно это долго.
– Они быстро пролетят, – обещает она, но он лишь качает головой:
– Не так быстро, как хотелось бы.
Вдруг начинается дождь, который окутывает дом тонким туманом. Бинго слезает с колен Эйдена, подходит к двери и начинает настойчиво скрестись. Клэр собирается встать и впустить его, когда появляется ее мать, и собака сразу же влетает внутрь.
– Эй, вы двое! У вас две минуты! – Мама Клэр высовывает голову и машет Эйдену рукой. Потом смотрит на Клэр, которая по-прежнему одета в его огромные спортивные штаны. – Э-э-э, разве ты не собиралась переодеться?
– Мне и так нормально. Мы скоро будем.
Они снова остаются одни, и Клэр чувствует, как Эйден наблюдает за ней и изо всех сил старается сдержать смех, но его губы кривятся.
– Что? – спрашивает она, поджимая под себя ноги.
– Ничего. Отлично выглядишь. И кстати, милый парфюм.
– Парфюм?
– От нас воняет, – с улыбкой говорит Эйден. – Как от рыбы.
Клэр закатывает глаза:
– Моим родителям все равно. На ночь мы остановимся в отеле, так что им придется потерпеть меня только на время поездки. – Она тянет завязки на толстовке. – И вот из-за этого, кстати, обратно ты ее не получишь.
Чего она не может сказать, так это того, что на самом деле ей просто нужен предлог, чтобы хотя бы часть его была с ней рядом.
– Будет не слишком сложно отыскать еще одну толстовку с эмблемой УКЛА в УКЛА, – отвечает Эйден, а потом удивленно качает головой: – Поверить не могу, что уже сегодня я буду там.
– Понимаю. Это так странно. Я пересмотрела кучу фотографий Дартмута, но мне тоже по-прежнему сложно представить, что я в самом деле буду там.
– Зато я могу представить. – Эйден зажмуривается. – Я вижу листья. Много-много листьев. – Он открывает один глаз и смотрит на Клэр: – В Дартмуте всегда осень? Мне кажется, на всех фотографиях, которые я видел, был листопад.
– Да, в Дартмуте всегда осень.
Эйден закрывает глаз:
– Так я и думал. И я всегда почему-то представляю тебя сидящей на скамейке под деревом, на котором тысячи разноцветных листьев…
– Даже фиолетовые?
– Почему бы и нет? И ты сидишь там со своей сумкой с учебниками и стаканом кофе, в своем осеннем пальто и думаешь о важных вещах, об учебе.
– У меня такое чувство, – со слабой улыбкой говорит Клэр, – что я буду думать только о тебе.
– Сначала да, – отвечает Эйден, став серьезнее. – Но потом уже нет. Поверь мне. Придет тот день, когда ты будешь сидеть, смотреть на небо и совсем обо мне не думать. Тебе не нужно будет. И это хорошо, потому что ты будешь счастлива.
– Не знаю, – тихо отзывается Клэр. – Это довольно сложно вообразить.
Эйден лишь улыбается.
– Вот увидишь, – говорит он, снова закрывая глаза и прислушиваясь к звукам дождя.
Клэр наблюдает за ним, отчаянно стараясь запомнить каждую мельчайшую деталь, в надежде увезти их с собой: веснушки на кончиках его ушей, бледные ресницы, изгиб линии волос и даже полукруглые синяки под глазами.
– Есть еще третий вариант, – говорит она, когда он поворачивает голову и старается сфокусировать взгляд.
– Ты про что?
– Про нас. – Сердце Клэр бешено колотится в груди. – Мы все время рассматривали только два варианта: закончить все сейчас или пустить на самотек. Но есть еще третий вариант.
– Какой же? – с кривой усмешкой спрашивает Эйден. – И жили они долго и счастливо?
– Нет, – быстро отвечает она. – Хватит уже! Я серьезно!
Эйден поднимает руки и потягивается.
– Ладно, какой?
– Потом.
– Какое потом? – Он вытягивает свое запястье и дважды стучит пальцем по стеклу наручных часов. – Время почти вышло.
– Нет, это и есть третий вариант. – Голос Клэр почти тонет в шуме дождя, который окружил крыльцо блестящим занавесом. – Мы сможем вернуться друг к другу потом.
Эйден пристально смотрит на нее, и в его глазах появляется надежда.
– Да?
– Да. Мы чему-то научимся, что-то сделаем. Мы все время думаем, что у нас есть только эти два выбора: перестать общаться или быть вместе. Но может, нам просто стоит пожить самим по себе и посмотреть, к чему это приведет? А потом, если все сложится правильно, мы вернемся друг к другу и начнем сначала.
– Потом, – словно пробуя слово на вкус, повторяет Эйден.
Клэр кивает:
– Потом.
– Это как второй пролог.
– Такого не бывает, – говорит Клэр, качая головой, но Эйдена это едва ли волнует. Он лишь улыбается:
– Кто сказал?
Когда за их спинами снова распахивается дверь, они уже все понимают. Внутри у Клэр все переворачивается, и она замечает, как в глазах Эйдена мелькает тревога.
– Простите,
