Зов ворона - Уилбур Смит

коммерцию не хуже любого торговца. Она знала о долгах, которые каждый плантатор вносил в урожай, и о колебаниях цены за фунт на биржах. Она понимала, что великая река служит артерией для каждой плантации от Батон-Ружа до Арканзаса, перевозя сотни тысяч тюков на пароходах и баржах до Нового Орлеана. Она знала, как экспортные дома приобретали тюки у плантаторов, а плавучие средства - у ростовщиков, и как торговые суда доставляли их на текстильные фабрики Северных Штатов и Англии.

- Европейский рынок укрепляется, - ответил Честер. - В этом году урожай, вероятно, пойдет в Британию.’

Казалось, разговор ему наскучил. Он переместил руку с ее груди на живот и вниз, между ног. Ей хотелось закричать и оттолкнуть его, но она знала, каким мстительным он может быть, когда его гордость уязвлена. Она зарылась лицом в подушку и попыталась думать о том единственном мужчине, который мог бы когда-нибудь спасти ее.

Она должна найти способ привести Мунго в Баннерфилд.

***

Утро выдалось пасмурным и серым, с тяжелыми тучами и сильным штормовым ветром, который ударил по кораблю с левого борта и сильно перевернул его на бок. Из трюма доносились крики рабов, а также звуки и запах их рвоты. Никто из матросов, доставлявших вареную кукурузную кашу страждущим массам, не выбрался из трюма, не добавив собственной блевотины в пятно на полу. Первый помощник, который был офицером на палубе, пытался облегчить страдания рабов, обливая их ведрами холодной морской воды. Но ему удалось лишь вызвать в них еще больший гнев и отчаяние. Несколько самых выносливых африканцев схватили его зубами. Один матрос потерял кусок мяса из предплечья. Еще один появился с воплем агонии, без пальца.

Некогда величественный Балтиморский клипер был превращен в темницу. Мунго не мог найти места от бушприта до кормы, где бы не было шума и зловония человеческих страданий. Он пытался отгородиться от них, но так и не наступило время, когда его желудок успокоился. Это, как он вскоре обнаружил, и было целью бочонков с ромом. Спиртное раздавалось щедро - совесть и более тонкие чувства обезболивались.

На второе утро после отплытия из Амбриза, еще до рассвета, Мунго был на палубе вместе с Типпу и наблюдал, как повар помешивает черпаками в котлах, пока кукуруза варится в кашу. Ветер поднялся со вчерашнего дня, очищая часть вони, которая висела вокруг корабля, как облако ядовитого пара.

С верхушки фок-мачты раздался крик - "Парус с правого борта.’

Мунго выхватил подзорную трубу и стал искать парус среди далеких белых барашков. Он попал в фокус - шлюп, корпус которого виднелся за горизонтом. Его мачты были видны на фоне бледно-голубого неба, как и "Юнион Джек", развевающийся на корме.

В этих водах было не так уж много британских военных кораблей, и у Мунго были все основания помнить об этом. Даже на таком расстоянии он узнал его - он была в порту Мадейры. Его величество "Фантом". Корабль Фэйрчайлда.

Новость распространилась по "Черному ястребу", как пожар в трюме, заставив матросов под палубой высунуться из люков, чтобы взглянуть на британский корабль. Капитан Стерлинг вышел из своей каюты и принялся разглядывать британское судно в подзорную трубу.

‘С нашим грузом нам от него не убежать. Если он окликнет, нам придется ответить.’

‘Он с подветренной стороны, - сказал Типпу. - Он почувствует запах того, что мы несем.’

‘Конечно, мистер Типпу, - ответил Стерлинг, - но закон на нашей стороне. Все, что у него есть, - это угроза оружием, которым он не может воспользоваться, не причинив вреда тем самым рабам, которых он надеется спасти. - Его губы сжались. - Но на всякий случай приготовьте оружие.’

В течение следующих тридцати минут два корабля сближались, пока не оказались так близко, что Мунго смог разглядеть в подзорную трубу лица британских офицеров, выстроившихся вдоль левого борта. Он поискал глазами Фэйрчайлда и нашел его на полу, с подзорной трубой у глаза, пристально глядящим на него.

Когда шлюп и клипер приблизились на расстояние пятисот ярдов, "Фантом" выстрелил из одного из своих орудий и выпустил ядро поперек носа "Черного ястреба". С такой близкой дистанции грохот пушки обрушился на "Черного ястреба", как разбивающаяся волна, сотрясая барабанные перепонки и на мгновение заглушая крики рабов в трюме. Когда эхо стихло, рабы возвысили голоса и закричали с воодушевлением, надеясь, что спасение близко.

- "Черный ястреб", это "Фантом", - сказал капитан Таунсенд в свою рупорную трубу. - ‘Мы везем приказ правительства Ее Величества и его союзников, который дает нам право обыскивать и арестовывать любое судно, пойманное на торговле рабами к югу от экватора. Подготовьте экипаж к посадке.’

- Фантом, - ответил капитан Стерлинг, - твоя уверенность обманчива. Наши бумаги в порядке, и нет никакого договора между Америкой и Британской Короной, который дает вам право осмотреть наш груз. Вы можете подняться на борт, но не можете искать.’

Сквозь подзорную трубу Мунго увидел, как Таунсенд бросил мегафон и опустил резак. Команда крепких на вид матросов сидела на веслах. На корме лодки он увидел красноречивый стог песочного цвета волос Фэйрчайлда, торчащий из-под форменной шляпы.

Когда лодка приблизилась, Стерлинг заговорил с Ланаханом и Типпу, которые приглушенными голосами передавали приказы своим подчиненным. Никто не делал резких движений и не показывал оружия, которое могло быть видно с палубы "Фантома". Но к тому времени, как корабельный катер достиг трапа "Черного ястреба", команда Стерлинга была готова к столкновению.

- Капитан Таунсенд, добро пожаловать на борт, - сказал Стерлинг, приветствуя британского капитана на палубе, когда Мунго и другие офицеры рассыпались веером позади него. - Рад снова видеть вас.’

-‘Вам лучше держать язык за зубами, сэр. - Таунсенд оглядел палубу, его глаза были полны достоинства и силы Королевского флота. - Все, что вы здесь скажете, войдет в протокол судебного заседания.’

Стерлинг рассмеялся. ‘Вы знаете пределы вашего исполнительного листа. Если вы хотите ознакомиться с нашим реестром, я был бы рад предоставить его, но он не изменился со времени нашей последней встречи. Кроме этого, у вас нет полномочий действовать.’

- Конгресс ваших Соединенных Штатов постановил, что справедливым наказанием за такую отвратительную торговлю, как рабство, является смерть. Я не требую обыска, чтобы установить истинность ваших преступлений. Доказательства очевидны для любого, кто обладает сносным