Витя Коробков - пионер, партизан - Яков Ершов

Они идут по едва уловимой тропинке. Отклоняться в стороны опасно — мины.

Как хорошо, что дядя Саша включил его в боевую группу! Разведка — настоящее дело. В отряде все относятся к разведчикам с особым уважением.

Вите очень хочется показать себя в этой разведке. Но Роман Пантелеев все время держит его около себя. Обидно. Чем он хуже других? В чем, в чем, а в разведке он, пожалуй, никому не уступит: Везде пройдет, все узнает. Куда взрослому и не сунуться — там он, как мышь, проскользнет. А наблюдать научился еще в городе. Вообще Витя недоволен своим маленьким ростом и, когда разговаривает с комбригом, поднимается на цыпочки. А сейчас это даже кстати: не так заметен. Ведь для разведчика маскировка — первое дело.

На заре подошли к деревне. Выдвинулись на опушку леса и затаились. Лес просыпался. Налетел тихий ветерок, колыхнул ветви на деревьях, осыпал разведчиков снегом. А вот и в деревне скрипнула дверь, раздался стук топора.

Витя лежал в кустах. Впереди широкая заснеженная опушка. Дальше — неглубокий овраг, а за ним уже первые домики. Витя осторожно подполз к командиру и что-то зашептал ему на ухо. Командир кивнул: согласен. Стараясь не шуметь, напрягая все мускулы, Витя пополз вперед. В кусточках возле самой поляны остановился и стал прислушиваться.

Его не удивляло безжизненное молчание деревни. Повсюду теперь так: скота нет — фашисты забрали; собак нет — постреляли; кошки, и те перевелись. В иных только хатах остались козы — десяток на всю деревню.

Будто подтверждая Витины размышления, заблеяла коза. Она выбралась из оврага на поляну и принялась деловито пощипывать ветки кустарника. Витя затаил дыхание. Вслед за козой на поляну вышли два мальчика: один — черный, как цыганенок, второй — посветлее, конопатый, с торчащими во все стороны вихрами русых волос. Мальчики привязали козу к дереву и стали собирать хворост, переговариваясь.

Витя устроился поудобнее и сложил губы трубкой. В ту же минуту в кустах защелкал соловей.

Ребята на поляне удивленно подняли головы.

— Слышь? — сказал вихрастый. — Соловей!

— Соловей? Зимой-то?.. Ты, Колька, выдумаешь! — А может, запоздалый какой…

Коля подобрался к кустам. Соловей умолк, потом защелкал совсем рядом. Коля раздвинул ветки и чуть не вскрикнул: перед ним стоял паренек, такой же чернявый, как его товарищ, только чуть повыше.

— Тс-с! — прижал Витя палец к губам. — Это я соловьем свистал.

— Ты? — удивился Коля. — А я думал — настоящий. Здорово. Не отличишь.

Он оглядел Витю с головы до ног и нахмурился.

— Чего прячешься?

— Не от вас, — усмехнулся Витя. — А ты чего испугался?

— Чего нам бояться? Мы в своей деревне.

— Немцы в селе есть?

— А тебе что?

— Друг у меня тут. Надо бы повидаться, да боюсь: немцы схватят. Чужой ведь…

— Оно так.

Помолчали, приглядываясь друг к другу.

— Ты Новикова Гришу знаешь? — начал опять Витя.

Коля опустил дрогнувшие ресницы:

— Зачем тебе?

— Да он и есть мой друг. Новиков Гриша. Мы вместе в Артеке были.

Коля молчал, не поднимая глаз.

— Я к нему обещался прийти, — продолжал Витя, — рисунки новые показать. Да вот война.

Коля свел белесые брови к переносице, что-то припоминая.

— Ты не художник ли? — спросил он.

— Ну, какой художник, — смутился Витя. — Хотел учиться рисовать, и тут война помешала. А ты откуда про меня знаешь?

— Гриша — мой брат. Он про тебя говорил. Гриша много твоих рисунков привез. Ничего, стоящие… Верно, Генка? — глянул он на чернявого. Тот согласно кивнул головой.

Витя обрадовался. Вот повезло! Пусть Коля вызовет брата. Неохота ему идти в деревню, с фашистами встречаться. Но Коля не двигался с места.

— Нету Гриши, — прошептал он, наконец. — Фашисты убили.

Сердце у Вити захолонуло. Убили Гришу… Как же так? Ведь он хотел быть изобретателем. Он же такой выдумщик, такой умелец. За что они его?..

Коля рассказал. Прошлым летом Гриша пошел с девушкой-соседкой в Симферополь. На обратном пути их схватили, в гестапо за подкладкой Гришиного пиджака нашли советские листовки. Обоих расстреляли…

Витя не сразу пришел в себя. Напомнил ему о цели прихода Гена:

— Ты от партизан?

Витя заглянул в его черные блестящие глаза и вдруг решился:

— Оттуда. Помогайте, ребята. Немцы в селе есть?

— Есть, каратели.

— Давно стоят?

Трое ребят сидели друг против друга. Посмотреть со стороны: болтают от нечего делать. Снаружи ведь не видно, как громко и часто колотятся ребячьи сердца.

— Мне точно надо знать, где штаб, пулеметы, — объясняет Витя мальчикам.

Коля предложил пройти по деревне. Сейчас как раз надо гнать козу: доить пора.

— Скидай свою куртку. Наденешь Генкину.

— Ты повыше, — заметил он, критически осмотрев Витю в новом наряде. — Ну, да авось не доглядят.

В кустах набрали по охапке хвороста. Витя перекинул хворост за спину, взял в руки хлыст, и они погнали козу к деревне.

Разговор шел о разном. Витя вполголоса спрашивал:

— В школу ходишь?

— Не. Какая там школа. Там штаб ихний.

— Покажешь?

— Ладно, мимо проходить будем.

— Ты что ж, с матерью живешь?

— С бабушкой.

— Отец в армии?

— В армии. Последнее письмо из-под Киева было, года два тому.

Прошли мимо два гитлеровца. На ребят не обратили внимания. Витя заметил — эсэсовцы.

— Не боишься, что козу сожрут? — кивнул Витя на фашистов.

— Нет. Она старая. Молодых-то они давно уже поели..

Витя косил глазами по сторонам. Деревня как деревня, каких много. У школы будто ненароком загнали козу во двор. Пока выгоняли, Витя заметил пулеметные гнезда.

На глазах у часового отстегали козу хлыстом, погнали дальше.

— Ты в какой класс ходил? — спросил Коля, — В шестой? А я только третий перед войной кончил. Мало грамоте-то умею. Стой, стой, несчастная! — крикнул он на козу. — Куда в Старостин двор полезла! — он поглядел на Витю многозначительно. — У-у, лютый, сволочь. Сестренку у меня было в Германию отправил. Я говорю; беги, Нюрка, в партизаны. А она, дура, боится меня с бабкой одних оставить.

Подошли к домику, в котором жил Коля. Бабка принялась доить козу, а мальчики, сбросив у сарая хворост, уселись на крыльцо.

— Не узнает, — кивнул Коля в сторону бабушки и усмехнулся. — За Генку считает.

Он рассказал о порядках, установленных фашистами. Гитлеровцы никого в деревню не пускают, боятся. И из деревни выходу нет. Мальчишек только пока еще не трогают. Войска в деревне много. Слух идет: готовятся против партизан идти.

— Посты где, знаешь? — спросил Витя.

— Знаю, обратно пойдем — покажу.

Назад шли нарочито медленно, Витя глядел, слушал и запоминал.

— Людей надежных нет ли кого? — поинтересовался он.

— Как не быть! Скажешь тоже… Да хоть дядю Архипа возьми. Партизанский, считай, человек. Хата его вон, гляди, белеет.

Витя боялся, как бы на выходе из деревни их не задержали. Но ничего, прошли спокойно. Только постовой под дубком покосился и опять зашагал по истоптанной тропинке.

— Спасибо, хлопцы, — благодарил Витя, прощаясь с ребятами.

— Ну что там, свои, — степенно отвечал Коля. — Ты вот что, Витька, — он замялся, потом полез в карман, достал изрядно потертое письмо. — Отдай там, пусть доставят папке, на фронт. Давно написал, — Коля застенчиво отвернулся, шмыгнул носом. — Про Гришу не стал писать, узнает еще, как вернется…

Весь день разведчики наблюдали за деревней.

Когда стемнело, Витя провел Романа Пантелеева в хату дяди Архипа. А на рассвете двинулись в обратный путь.

В лагере их ждали. Выслушав донесение Пантелеева, комбриг сказал:

— Значит, правильно сделали, что младшего Коробкова взяли? А ну-ка, разведчик молодой, расскажи, что видел?

Витя заговорил сбивчиво, волнуясь.

— Погоди, не тараторь, — остановил его командир. — Ты, говорят, рисовать мастер. Изобрази-ка на бумаге.

Витя быстро набросал схему села, пометил, где расположен штаб, часовые, пулеметы.

Командиры долго обсуждали план операции.

— Сил возьмем самую малость, — сказал в заключение комбриг. — Внезапность и ночь — наши союзники. Виктор! — крикнул он, разглаживая мундштуком трубки рыжие усы. — Пойдешь со мной. За ординарца. Понял? В бой готовьсь! — и он растрепал ласковой рукой его густые черные волосы.

ПАРТИЗАНСКИЙ НАЛЕТ

Тайными лесными тропами отряд неслышно подошел к деревне. Дозорные бесшумно сняли часовых. Крадучись, огородами, подобрались к гитлеровскому штабу, к хатам, в которых расположились фашисты. В окна полетели гранаты. Ошеломленные каратели в панике заметались по деревне. Партизанские пули настигали их.

Витя ни на шаг не отставал от дяди Саши. С группой партизан комбриг спешил к центру деревни. Там гитлеровцы яростно сопротивлялись.