Брошенка для депутата - Арина Вольцева

— Если ты не против, — моя улыбка стала шире, когда она в ответ сжала мою руку.

— Знаешь основной закон женской дружбы? — хихикнула девушка.

— Нет.

— Одинаковые вкусы на вино и разные — на мужиков! Ты какое вино любишь? — хитро посмотрела она на меня.

— Красное полусладкое, — не задумываясь, ответила я.

— Значит, подружимся! — рассмеялась Катарина, подхватила мои туфли, выбранные ею, и знаком велела собираться.

*58*

Ресторанчик был очень милым, каким-то уютным и полным света. Сложенный из огромных бревен, он имел огромную застекленную террасу слева с легкими светлыми занавесками, на которой расположились несколько столиков. Наверное вечером с улицы это смотрелось умопомрачительно! Снаружи перед рестораном простиралась небольшая ярко-зеленая из-за газона — и это в конце-то сентября! — лужайка, а по центру нее к крыльцу вела каменная широкая дорожка, по краям которой были разбиты клумбы с цветущими низенькими цветами. Дорожка упиралась в маленький мостик, перекинутый через искусственное озерцо, оформленное красивыми валунами с декоративным мхом, ползущим по ним; с одной стороны от мостика через высоко сложенные камни лился небольшой водопад, а с другой — бил низкий фонтан.

За рестораном была узкая полоса каменистого пляжа с деревянными мостками, ведущими до самой реки. И повсюду были клумбы с яркими разноцветными граммофончиками петуний. Цветов вокруг ресторана было так много, что создавалось впечатление сказки — островок природы среди каменных джунглей большого города!

— Добрый вечер! У вас заказан столик, или вас ожидают? — едва я прошла сквозь высокие стеклянные двери ресторана, ко мне подошел менеджер.

Я растерялась, но потом сообразила.

— Меня ждет… супруг, — запнулась я, впервые произнеся это слово за последние месяцы и в первый раз назвав так Павла Сергеевича.

— Ваша фамилия? — улыбнулся паренек.

Я чуть не ляпнула свою, но в последнюю секунду спохватилась:

— Богомолова.

Брови менеджера метнулись на долю секунды вверх, но он тут же натянул на лицо профессиональную улыбку, хотя в глазах плескалось любопытство.

— Я вас провожу, — парень показал рукой направление и пропустил меня вперед.

Едва мы подошли к нужному столику, за которым уже сидел Павел Сергеевич, разговаривая по телефону, как я почти физически ощутила взгляды присутствующих, обращенных на меня.

Павел Сергеевич мельком мазнул глазами по нам с менеджером, как тут же встрепенулся и ошеломленно вернул взгляд на меня, подскакивая с места и обрывая разговор.

Менеджер моментально будто испарился в воздухе, а я вдруг почувствовала просто дикое волнение.

Павел Сергеевич сделал шаг ко мне.

— Марина, ты потрясающе выглядишь! — тихо сказал он, восхищенно рассматривая меня, а потом взял мою руку и осторожно поцеловал, не прерывая зрительного контакта.

И пусть это был всего лишь спектакль, предназначенный для неширокой публики, присутствующей в ресторане, но… Это было чертовски волнительно! Сердце бешеным ритмом взорвалось в ушах, а пальцы, все еще находящиеся в теплой ладони босса, стали мелко подрагивать.

Павел Сергеевич обворожительно улыбнулся и накрыл мою руку второй ладонью, отогревая и успокаивая. А затем, сделав еще один небольшой шаг по направлению ко мне, мягко поцеловал в горящую щеку.

От нехватки кислорода закружилась голова, а босс тем временем провел меня к столу, помогая разместиться на стуле.

— Я заказал красное полусладкое, как ты любишь, — улыбнулся он, усаживаясь на свое место.

— Как вы… ты?.. Кат? — догадалась я.

Павел Сергеевич только кивнул.

Вот же… "хорошая девочка"! Не просто так меня спросила, выходит!

Нам принесли вино и подали красиво оформленные в кожаные папки меню. Мы сделали заказ, и официант ушел, оставляя нас наедине.

— День не прошел даром! — слегка покачал головой босс, рассматривая перемены во мне.

— Это все Катарина, — смущенно улыбнулась я.

Дико хотелось поправить прическу, заправить локон за ухо, но я боялась испортить красоту, сотворенную Кристианом.

Павел Сергеевич тоже улыбался, не отрывая от меня взгляда, прекрасно отрабатывая роль молодожена, влюбленного в свою новоиспеченную жену. Надо и было мне соответствовать, но я не могла даже долго смотреть на него от смущения.

Он, кстати, тоже выглядел великолепно в черных брюках и белоснежной рубашке с блестящими — я могла бы руку дать на отсечение, что там не простые стекляшки! — камнями в запонках. Кажется, он постригся, во всяком случае, волосы лежали немного по-иному, и даже на расстоянии я чувствовала древесно-цитрусовый ненавязчивый шлейф его парфюма.

Ужин прошел просто замечательно. Мы много улыбались и тихо разговаривали, благодаря боссу, постоянно поддерживающему беседу. И, в конце концов, волнение меня отпустило, позволив насладиться вечером.

Когда был подан десерт, музыканты, сопровождающие вечер, заиграли тягучую красивую мелодию, центральным направлением которой шел саксофон.

— Потанцуем? — предложил Павел Сергеевич, глядя мне в глаза и протянув через стол раскрытую ладонь.

— Паш, я… — сердце вновь забилось где-то в горле, а мысли в голове заметались в желании ухватиться за какую-нибудь приличную для отказа причину. — Я сто лет не танцевала, — со вздохом призналась я, решив не лукавить.

— Когда-то придется вспомнить былое, — еще шире улыбнулся босс. — На некоторых приемах принято танцевать. Не бойся, я поведу.

Не дожидаясь ответа, он встал и ближе подошел, все еще протягивая мне руку.

Украдкой вздохнув и морально готовясь к провалу, я сняла с колен салфетку, положила ее на стол и протянула в ответ свою ладонь, поднимаясь ему навстречу.

— Я могу тебя опозорить, — шепнула тихо я, пока он вел меня к центру танцевального пространства.

— Не посмеешь! — строго ответил он, но глаза его смеялись, когда он притянул меня к себе, положив горячую ладонь, обжигающую кожу сквозь ткань платья, на мою талию.

Улучив момент в мелодии, Павел Сергеевич мягко повел меня в танце.

Я зря переживала! Босс был отменным танцором и легко вел нас в танце. В какой-то момент я поняла, что получаю ни с чем не сравнимое удовольствие от происходящего. Мягко кружа меня по краю площадки, он смотрел на меня так, что щеки сами собой начинали гореть.