Брошенка для депутата - Арина Вольцева

— Да, — весело отозвался Егор, но тут же вновь стал серьезным. — Только предупреждаю тебя, по-дружески, эти полтора года будут ужасно трудными!

*56*

Неделя пролетела незаметно. Ошарашив всех в понедельник новостью о женитьбе босса, Катарина с Ником тем самым закрутили информационное колесо, после чего путей к отступлению не осталось.

Я набралась храбрости и позвонила во вторник Сашке, постаравшись все подробно рассказать. Сестра была в шоке! Она несколько раз переспрашивала, не шучу ли я, и никак не могла поверить, что это правда! Кое-как разъяснив ей все, я почувствовала облегчение. Пока рассказывала все Сашке, будто посмотрела на ситуацию со стороны, расставила все по местам и поняла, что не все так страшно, как казалось на первый взгляд.

Рассказать все семье сестра решила сама, а я трусливо согласилась, свалив эту ношу на ее хрупкие плечи. Мы обсудили, что именно она расскажет, и Сашка пообещала мне потом перезвонить и поведать, как все прошло.

В среду мы выбрались на ужин вместе с Егором и Павлом Сергеевичем, которые, слава богу, помирились. Инициатором был сам Егор. Под предлогом того, что нам надо поддерживать легенду, он позвал нас на "семейный" ужин, разузнав предварительно, что в ресторане будет проходить какой-то репортаж и решив использовать этот случай как раз для того, чтобы мельком "засветить" меня на камерах. Все прошло как по маслу. У Егора даже взяли небольшое интервью, где он, будто ненароком, обронил, что пришел поужинать с братом и "его женой", но настоятельно попросил нас не беспокоить.

Репортаж произвел просто ошеломляющий эффект! Рейтинги Богомолова взлетели уже с утра четверга, посыпались десятки звонков с предложениями купить интервью у любого, кто пожелает пролить свет на тот факт, откуда у кандидата в депутаты вдруг обнаружилась супруга. Ник стал тем самым "добровольным информатором", грамотно преподнеся нашу историю общественности.

А в пятницу в кабинет после обеденного перерыва решительно вошла Катарина и безапелляционно заявила, что забирает меня, чтобы привести в порядок внешний вид Миссис Богомоловой.

На самом деле мы решили сделать мне двойную фамилию, чтобы мне и детям было комфортнее. Я только поражалась, насколько легко и быстро деньги решали, казалось бы, невозможные вопросы!

Не встретив сопротивления начальства, Катарина сгребла меня и первым делом направилась в салон красоты.

Салон — хотя у меня язык не повернулся его так назвать, настолько были поразительны его масштабы! — девушка тоже выбрала неслучайно! Все светские львицы и прочие знатные кошечки этого города обитали там. Катарина сделала все хитро: заведя меня внутрь, облаченную в темные очки и шифоновый платок, после многочасовых трудов своего стилиста, с которого вытребовала подпись под бумагами о неразглашении, вывела меня в свет уже обновленную и, чего уж скромничать, прилично похорошевшую. По пути на выход из салона Катарина со мной на буксире "случайно" встретила всех особо значимых персон женского пола, находящихся в тот момент в здании. Таким образом, под покровительством девушки меня аккуратно "ввели в свет", заочно представив жену кандидата в депутаты Богомолова П.С.

— Теперь по домам? — спросила я, устало усаживаясь на пассажирское сидение ее машины.

— Какой "по домам"?! Сейчас у нас по расписанию шопинг!

— Ты издеваешься?! — в ужасе воскликнула я.

— Привыкай, дорогая, — хмыкнула весело моя провожатая. — Покой тебе теперь будет только снится!

И снова все по кругу: "случайные" встречи, знакомства "ненароком", модные луки, огромные, давящие роскошью, отделы с одеждой, косметикой и парфюмерией, ювелирные магазины…

— Кат, откуда деньги на все это? — прошипела я, когда мы выходили из ювелирного магазина, где она только что отдала едва ли не половину моей зарплаты за пару серег и браслет.

— Контора платит, расслабься, — махнула она рукой. — Ты теперь личность непростая, выглядеть должна соответствующе. Никаких дешевых побрякушек, никакой мятой одежды. Даже в магазин за хлебом ты должна выходить в приличном виде. На твоем лице всегда, — поняла? — всегда должен быть легкий макияж. Камера может поймать тебя в любой момент! Мы намеренно выбрали тебе пусть не самую дорогую, но брендовую одежду, а те серьги, что сейчас купили, теперь твои повседневные украшения. Лицо и волосы мы привели тебе в порядок. Теперь каждые две недели ты будешь ездить в салон к косметологу, массажисту и парикмахеру. Никаких отросших корней и неопрятного вида, госпожа Богомолова! — погрозила она мне пальчиком, когда мы стояли уже на стоянке перед ее машиной. — Так, надо еще тебе купить несколько платьев на случай экстренного выхода в свет. Кстати, сегодня ты ужинаешь с Павлом Сергеевичем, — мимоходом заявила она, садясь в машину и пристегиваясь ремнем безопасности.

— Что? — посмотрела я на нее, забыв даже закрыть дверь автомобиля.

— У вас заказан столик в новом ресторане на набережной. Место отличное, тихое, но там очень часто тусуются нужные нам люди. Считай, сегодня будет твое боевое крещение, но в неформальной обстановке. Мы специально пока отказываемся от приглашений на всякие мероприятия, чтобы вы с боссом могли немного попривыкнуть друг к другу, но появляться на людях вместе вы просто обязаны!

Я прикрыла глаза. Боже, какая карусель!

— Не дрейфь! — улыбнулась Катарина. — Сейчас поедем за платьем. Надо ускоряться, скоро приедет Крис.

— Какая Крис?

— Не "какая", а "какой"! — поправила меня она. — Твой стилист, дорогуша. Он сделает тебе макияж и прическу.

— Но мы же только что из салона! — вырвалось у меня.

Катарина с улыбкой посмотрела на меня.

— И что? Надо было, чтобы ты с вечерней прической скакала по магазинам, а потом растрепанная и с расплывшимся макияжем показалась на людях?

Признав, что истина в ее словах была неоспоримой, я просто кивнула.

— К тому же, мы должны удивить общественность, — пожала Катарина плечами, а потом с хитрецой посмотрела на меня. — Ну и Павла Сергеевича, разумеется!

*57*

В моей гостиной царил хаос! Повсюду, занимая все поверхности, лежали ворохи одежды, коробочки с обувью, сумки и пакеты с логотипами магазинов и модных домов, вешалки, кофры с необходимой мелочью, а в центре всего этого безобразия