Семена огня - Владимир Свержин

— Она так и сказала?! — багровея на глазах, переспросил Тибальд.

— Я слышал это своими ушами, как сейчас вас.

— Гнусная каракатица! — процедил драконий ловчий. — Да пусть ее, а заодно и всех этих выряженных в медвежьи шкуры ублюдков, дракон сожрет на ужин!

— Мессир Пипин, — понижая голос до шепота, продолжил Бастиан, — был крайне недоволен ее словами. Он не мог послать никого из своих людей, и потому попросил моего господина.

— Но разве твой господин не служит Брунгильде?

— Она бросила моего доброго хозяина помирать, едва узнав, что он ранен.

— Так что же, смельчак, получивший раны в честной схватке с драконом, бившийся один на один с этой крылатой тварью, для нее не стоит и доброго слова? Она не призвала к нему лекаря?

— Она велела убрать его с глаз долой, точно стоптанные башмаки.

— Гадюка ползучая! — еще больше наливаясь кровью, процедил Тибальд. — Что же велел передать майордом?

— Ему было бы чрезвычайно желательно, чтоб вы опередили его сестру. Он не станет печалиться, если вы даже и не изловите этого дракона, лишь бы этого не смогла сделать и Брунгильда.

— Я понял тебя, — хищно оскалился Тибальд.

— Дракон полетел на север, вернее, на северо-восток, должно быть, в предгорья Арденн, — продолжил Бастиан. — Поспешите, там вы точно обнаружите следы. Главное сейчас — опередить госпожу Брунгильду.

— Возвращайся к своему господину, парень, и заверь, что старина Тибальд отомстит за него.

Небольшой грот, оставленный некогда бурным течением в каменной толще, давным-давно зарос диким виноградом, тянущим свои плети едва ли не от самой кромки воды вверх на десяток метров. Маленький костерок, сложенный Карелом внутри грота, давал немного тепла. Но сейчас и этого было достаточно. Юный Дагоберт, совсем недавно поражавший своей решительностью, едва отпив заваренного в шлеме чая из брусничных листьев, теперь спал, прислонившись спиной к стенке грота. Казалось, в темной пещере он чувствовал себя вполне уютно, словно во дворце. Гизелла же, оказавшись в импровизированном убежище, постоянно озиралась, беспрестанно ежилась, то и дело бросалась поправлять дорожный плащ, которым был укрыт ее сын, или выглядывала, не подаст ли условленного знака Бастиан. Женщине было сильно не по себе.

— Да вы не беспокойтесь, — уговаривал ее Карел. — Мой друг справится. Он такой, у него голова ого как работает.

— Скажите, что мы будем делать дальше?

— Ну, это мы еще посмотрим, я пока не знаю. Одно понятно, — Карел хлебнул целебного отвара, — спасать вас будем.

— Вдвоем?

— Ну, почему вдвоем? Нас трое, и еще есть… — могучий воин задумался, стоит ли открывать карты. Решил, что не стоит, и добавил туманно: — …сторонники.

Гизелла поглядела на доблестного собеседника. Нервы ее были на пределе, и потому очень хотелось выговориться.

— Я верю вам, — грустно вздохнула она. — Не знаю, почему, ведь мы знакомы не больше часа.

— Я не обману, — заверил Карел.

— По вашему лицу видно, что вы честный и смелый человек. Должно быть, небеса милостивы ко мне, раз уж жизнь преподносит мне такие подарки. Но все же это какая-то странная милость…

Этот дракон, эта пещера почему-то напомнили мне совсем другие времена, много лет назад.

— Я, видите ли, не местный, так что, простите, не знаю… — пробормотал нурсиец.

— Как, вы ничего не слышали?

— Ничегошеньки, вот святой истинный крест.

— Я уже была пленницей дракона, около четырнадцати лет тому назад. Мне едва исполнилось шестнадцать, и я была признана всеми первейшей среди красавиц Аквитании. Тогда-то и пришла беда в наш дом. Впрочем, теперь не скажешь, беда ли: дракон, спавший уже много лет в своей пещере, неожиданно проснулся и потребовал положенную ему дань. Как ни печалился мой отец-герцог, но подвергнуть города и земли страшной угрозе истребления не мог. Так я попала в пещеру чудовища.

Не стану обманывать, он не был жесток ко мне. Я так испугалась тогда, что впала в какое-то сонное оцепенение. Уж не знаю теперь, что мне приснилось, а что было наяву. Однажды мне пригрезилось, что ко мне вошел некий воин, высокий, статный, в чешуйчатой броне. Пожалуй, даже красивый. Он вошел и, сказав, что отныне я принадлежу ему душой и телом, овладел мной. Странный и страшный морок. — Гизелла замолчала, вспоминая тот день, — Может, этого и не было вовсе, лишь почудилось.

А вскоре примчался Дагоберт. Он был удивительно похож на того мужчину, что явился мне во сне. В руках этот славный герой держал окровавленный меч. Он сказал, что победил чудовище, и теперь я свободна. А потом спаситель привез меня к отцу. — Она снова вздохнула. — Я лишь увидела его — влюбилась без памяти, и потому с радостью ответила согласием, когда он просил моей руки. В положенный срок родился он — теперь моя единственная отрада в жизни. Маленький Дагоберт — одно лицо с отцом. Да и характером схожи. Я чувствую в нем ту же силу. — Она всхлипнула, прикрыла глаза, и слезы сами собой покатились по щекам.

— Ну что вы, не надо, — забормотал Карел. — Пожалуйста, не надо плакать.

— А теперь вы. Вы пришли спасти, — сквозь рыдания промолвила Гизелла. — И снова дракон, пещера…

— Карел, ловчие побежали травить Брунгильду. Можешь возвращаться.

Глава 16

Чтоб о ваших провалах трубили, стройте грандиозные планы.

Лис сочувственно поглядел на мертвецки пьяного аббата.

— Вот так всегда. Сначала Господь превращает воду в вино, а потом вино превращает человека в свинью. Вот и получается, что вино — это промежуточная субстанция между свиньей и Богом. Ну, или еще какая-то станция, не суть важно. По-моему, нехилый богословский тезис. Вернется старина Вальдар, надо будет обсудить за рюмкой «Лисового напия».

Настоятель повернулся во сне и забубнил слова молитвы.

— Вот и навечерие пришло, — констатировал Сергей. — Так, нас ждут великие дела, и если Фрейднур не станет отсыпаться после вчерашних ночных бдений, то скоро должен быть здесь. — Лис мягко, стараясь не потревожить собутыльника, стащил аббатскую сутану и приложил ее к себе. — Блин, шо ж они тут все такие мелкие! Одежина получается кавалерийского образца и будет сидеть на мне, как парус на мачте. Придется брюхо накладное подвязать, — ворчал он, раздеваясь. — Разве это высокая мода, достойная меня? Какая-то малохудожественная импровизация!

Он, ухнув, окатил себя холодной водой из стоявшей в углу кадки, мотнул головой, отряхиваясь, напялил сутану и вышел из лазарета. Совсем рядом за крошечной лечебницей у самой монастырской ограды был разбит аптекарский садик. Лис выдернул из земли пару головок чеснока, которым было принято ограждать посевы от вредителей, и стал, морщась, жевать его в надежде отбить винный дух.