Последний ребенок - Джон Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мам.
Кэтрин повернула голову.
— Джонни… — Голос у нее сорвался. Она торопливо поднялась, пересекла палату и остановилась над ним. Погладила его волосы, наклонилась и обняла. — Мальчик мой.
* * *
Детектив Хант пришел через два часа после завтрака. Появившись в дверях, он сдержанно улыбнулся Джонни и пальцем поманил Кэтрин. Они вышли в коридор, а Джонни наблюдал за ними через стекло. Что бы там ни говорил Хант, его матери это не нравилось. Спорили они горячо. Она покачала головой, дважды заглянула в палату и опустила голову. Детектив коснулся ее плеча, но она тут же сбросила его руку. Когда дверь наконец открылась, Хант вошел первым, мать за ним. Она неуверенно улыбнулась и села на краешек винилового стула в углу. Вид у нее был такой, словно ее могло вот-вот вырвать.
— Привет, Джонни. — Хант пододвинул стул к кровати. — Как самочувствие?
Джонни посмотрел на мать, потом на черную рукоятку под пиджаком детектива.
— Тиффани в порядке?
Хант поправил пиджак.
— Думаю, у нее все будет хорошо.
Джонни закрыл глаза, и перед ним тут же возникла картина: Тиффани сидит в луже крови, и он, взяв ее за сухую, горячую руку, пытается затащить девочку в машину.
— Она даже не узнала меня. Мы седьмой год учимся в одной школе. — Он покачал головой. — Только на полпути к больнице узнала. Вцепилась и не отпускала. Плакала. Кричала.
— Я узнаю, как она. Сейчас… первым делом. — Хант помолчал, а потом добавил уже серьезно, по-взрослому: — Ты очень смело себя повел.
Джонни моргнул.
— Я никого не спас.
— Точно?
— Они ведь так говорят, да?
— Некоторые говорят, да.
— Он хотел меня убить. Тиффани — молодчина. Им про нее рассказывать надо.
— Это ж телевизионщики. Не принимай их всерьез.
Джонни уперся взглядом в белую стену. Потрогал повязку на груди.
— Он хотел меня убить.
Кэтрин издала звук, похожий на всхлип, и Хант повернулся к ней.
— Вообще-то вам необязательно здесь находиться.
Она поднялась со стула.
— Вы не можете меня выгнать.
— Никто и не…
— Я не уйду. — Голос едва не сорвался на крик, руки задрожали.
Хант повернулся к Джонни с улыбкой, вроде бы искренней, хотя и обеспокоенной.
— Можешь ответить на несколько вопросов?
Тот кивнул.
— Тогда начнем сначала. Опиши мне человека, которого ты видел на мосту и который вел машину, сбившую мотоциклиста. Ты меня понял?
— Да.
— Итак, как выглядел мужчина, напавший на тебя после того, как ты побежал?
— Он на меня не нападал. Просто поднял. Поднял и подержал.
— Подержал тебя?
— Да. Как будто чего-то ждал.
— А это мог быть один и тот же человек? Тот, который был на мосту, и тот, который тебя держал?
— Это разные люди.
— Человека на мосту ты почти и не видел. Только силуэт.
— Они разные. Рост, силуэт — все разное. И между ними была по меньшей мере миля, а может, и две.
Хант рассказал об изгибе реки.
— Возможно, это все-таки был один и тот же человек.
— Я знаю про тот поворот. Там болото. Если вы попытаетесь срезать и пройти коротким путем, то утопнете по пояс. Тропинка не зря идет вдоль реки. Поверьте мне, это были разные люди. Тот, что на мосту, вряд ли смог бы нести ящик.
— Какой ящик?
— Большой. Вроде сундучка. Он еще в какой-то пластик был завернут и выглядел тяжелым. Тот великан нес ящик на плече.
— Опиши мне ящик.
— Черный пластик. Серебристая лента. Продолговатый. Плотный. Наподобие сундучка. Меня тот громила схватил одной рукой, а второй придерживал ящик. Просто стоял, а потом заговорил.
— Заговорил? Ты об этом не упоминал. Что он сказал?
— «Бог говорит».
— И что это значит?
— Не знаю.
Хант поднялся, подошел к окну и долго, наверное целую минуту, смотрел сквозь стекло.
— Такое имя — Дэвид Уилсон — тебе что-нибудь говорит?
— Нет.
— А Ливай Фримантл?
— Дэвид Уилсон — тот человек, которого сбросили с моста. Ливай Фримантл — тот, который меня задержал.
— Ты же сказал, что имена ничего тебе не говорят.
Джонни пожал плечами.
— Не говорят. Но Фримантл — имя, которое давали масти; значит, так, видимо, звали второго, большого. И тогда получается, что тот, который умер, это Дэвид Уилсон.
— Масти?
— Да.
— И что такое масти?
— Смесь индейской крови с африканской. — Хант только слушал. — Ламби, сапона, чероки, катоба. Были еще индейские рабы. А вы разве не знали?
Детектив задумчиво посмотрел на мальчика. Верить ему или нет?
— Откуда ты знаешь, что Фримантл — имя масти?
— В округе Рейвен первого освобожденного раба-масти звали Айзек. После освобождения он взял себе фамилию Фримантл. «Покров свободы». Вот такое у этой фамилии значение.
— Что-то я прежде не слышал ни о каких Фримантлах в округе Рейвен.
Джонни пожал плечами.
— Они были и есть. А почему вы думаете, что Ливай Фримантл и человек на мосту — одно и то же лицо?
— Давай-ка лучше поговорим о Бертоне Джарвисе.
— Нет.
— Что?
— Разговора не будет, пока не ответите на мой вопрос. Чтобы честно.
— У нас здесь не спортплощадка. И честность здесь ни при чем.
— Вот такой он упрямый, — подала голос Кэтрин.
— Хорошо, — согласился Хант. — По одному вопросу.
Джонни вцепился взглядом в детектива.
— Почему вы думаете, что Ливай Фримантл — это человек с моста?
— Фримантл оставил отпечаток на теле Дэвида Уилсона. Поэтому мы и предположили, что он и столкнул Уилсона с моста. Если б ты сказал, что человек на мосту и Фримантл — одно и то же лицо, ситуация значительно прояснилась бы. — Хант не стал упоминать ни про тела в доме Фримантла, ни про рисунок на стене — великан, держащий на руках девочку в желтом платье и с красным ртом.
Джонни подтянулся и сел повыше. Под бинтами что-то натянулось.
— Дэвид Уилсон был еще жив, когда его нашел Фримантл?
— Неизвестно.
— Но возможно.
Хант представил кровавые отпечатки на веках мертвеца.
— Сомневаюсь.
— Может быть, он сказал Фримантлу, где она.
— Я бы на это не рассчитывал.
— А если он говорил об Алиссе? Может быть, он сказал Фримантлу, где нашел Алиссу?
— Нет.
— Но ведь может быть.
— Сомнительно, что Уилсон вообще говорил об Алиссе. И также сомнительно, что он был еще жив, когда его нашел Фримантл. —
