Немного грусти в похмельном менте - Владимир Болучевский

— Ну? А ты думал? Всем на опохмелку хватит.

— А не отлупят нас?

— За что? — удивился Лобов. — Я и на самом деле по телику слышал пару дней назад, депутаты там, в Думе, языком мололи что-то про то, что, дескать, надо бы милиции зарплату прибавить. И даже голосовали чего-то.

— Так это не впервой.

— Так в том-то и дело! Мы-то с тобой тут при чем? Они там, в Думе, наобещали… и опять кинули. Вот и все. Когда они свое слово держали-то?

— Верно. Никогда.

— Ну и вот. А нам что, на опохмелку грех насобирать?

— Нет, Витя, — рассудил Забота. — Я так полагаю, что если это и грех, то совсем небольшой.

— Ну и вот. Пошли, короче.

Лобов и Забота зашагали обратно в управу.

Расчет Вити Лобова оказался филигранно точен.

В их кабинете уже сидели, с нетерпением глядя на дверь, дознаватели Теткин и Дядькин. Чуть в сторонке от них, смущенно чувствуя себя в обществе старших по званию, переминался с ноги на ногу молоденький сержант патрульно-постовой службы.

— Привет, — напустив на себя деловой вид, поздоровался с ними Лобов.

— Здравствуй, Виктор, — нетерпеливо встал со стула Дядькин. — Слушай, там это… Висюльцев говорит, что… короче, посчитай нам, а? А то у нас калькулятора нет.

— Да вы чего, мужики? — неприветливо взглянул на гостей Виктор. — Мне что, делать больше нечего, по-вашему?

— Да у нас работы… лопатой не разгрести, — в тон ему бросил Забота, снял шляпу, уселся за свой рабочий стол и, достав из ящика стола несколько мятых листов не совсем чистой бумаги, стал, обводя кружочками какие-то цифры и соединяя эти кружочки стрелочками, чертить карандашом некую схему. — Вот смотри, Вить, вот это тот труп, который с отрубленной головой, так? Который у нас в морге.

— Ну-ка, ну-ка… — подошел к нему и склонился над этой схемой Лобов.

— Вить, — подал голос дознаватель Теткин. — Банка с нас. Посчитай, а?

— Да не нужна мне ваша водка, — возмутился Лобов. — Вот еще манеру взяли! Чуть чего, так сразу водка. Я вам что, алкаш какой-нибудь?

— Так денег-то у нас сейчас при себе нет, — оправдывающимся тоном сказал Теткин.

— А при чем тут вообще это? Я что с вас, деньги требую?! Мне вообще ничего не нужно. Вон, — кивнул Виктор в сторону Калинина. — Андрюшке плоховато. Хотите, можете его починить. Если уж у вас водка есть.

— Есть, есть! Не сомневайся, — Дядькин достал из глубокого кармана брюк бутылку водки и поставил ее на стол. — Что нам, жалко, что ли? Только ты нам посчитай, пожалуйста.

— Ох, — тяжело вздохнул Виктор и взглянул на Заботина. — Ну что с ними поделаешь? Давай я им быстренько посчитаю, а уже потом мы с тобой в морг поедем, ладно?

— Ладно, — соглашаясь, кивнул Забота. — Все-таки свои парни. Посчитай им. Только быстро.

— А у меня и нету ничего, — глядя себе под ноги, негромко произнес молоденький сержантик. — Пойду я, наверное…

— Да погоди ты, — остановил его Лобов. — Я тебе и так посчитаю. Вот только сначала с этими двумя разберусь.

— Да? — просветлел лицом сержант. — А у меня полбатона есть, свежего. Давайте я пока схожу, принесу. Все-таки вам закусь какая-никакая. Хотите?

— Неси, — кивнул Забота, вынимая из ящика стола стакан. — Андрюха, ты батона ждать будешь или прямо так пока употребишь?

— Прямо так, — взглянув на водку и внутренне содрогнувшись, выдавил из себя Калинин.

Ровно через четверть часа в кабинете «убойщиков» было не протолкнуться.

Дабы как-то упорядочить процесс, Лобов с Заботиным разделили обязанности. Виктор сидел за одним из столов и, составив для ускорения подсчетов некую таблицу, при подсчете будущего жалования очередного сотрудника заглядывал в нее, нажимал на кнопки калькулятора и называл сумму. Затем тот проходил мимо другого стола, за которым сидел Забота, и оставлял на нем дары.

Причем Заботин принимал как «натуральный продукт», так и денежный его эквивалент.

— Слышь, Вить, — склонился к Лобову сержант-водитель Рукодельников. — А как насчет того, чтобы технику обновить… не было такого в приказе? Не слышал?

— Было, — убежденно кивнул Лобов. — Новые машины планируется выделить. А старые списать и продать сотрудникам по остаточной стоимости.

— А сколько это получится… «по остаточной стоимости»? Вот, например, мое корыто?

— Ну… — задумался Виктор и забегал пальцами по кнопкам портативного электронно-счетного устройства. — С учетом амортизации автомобиля и того факта, что капитального ремонта за все время эксплуатации не разу не производилось, а значит, и средства в это дело не вкладывались… так… Ну что… сто шестьдесят четыре рубля сорок семь копеек.

— Ух ты! — воодушевился Рукодельников — Так это я запросто выкуплю.

— Слушай, — повернул в его сторону голову Забота. — А зачем тебе тачка?

— Как это зачем? В деревню к теще буду ездить. За картошкой.

— Так ты и так ездишь.

— Так то на казенной. А то на своей…

В кабинет попытался было заглянуть майор Молодец, но был остановлен в дверях с требованием встать в очередь, которая уже выстроилась в коридоре. Начальник «убойщиков» возмутился. Аргументируя свое поведение тем, что Лобов и Заботин являются его подчиненными, с которыми ему совершенно необходимо немедленно обсудить некие служебные вопросы, решил проникнуть на вверенную под его начало служебную площадь силой, но потерпел фиаско. Очередь загалдела, и с обидными словами в его адрес «Это так каждый может сказать! В очередь!» встала на его пути стеной и в кабинет не пустила.

Молодец плюнул и, расстроившись на нервной почве, ушел к себе допивать початую бутылку вермута «Розовый» подпольного розлива. (Состав: см. с. 265).

Наконец настал момент, когда очередь рассосалась и вовсе иссякла.

Сотрудники Управления разбрелись по своим рабочим местам. Витя Лобов устало откинулся на спинку стула. Забота рядком расставлял на столе бутылки со всевозможными напитками разнообразной степени крепости и подсчитывал заработанную наличность.

— Класс, Витька! — закончил он подсчеты. — Гуляем!

— А Моргулис со Страховым где? — потягивал пиво Калинин.

— На территории, — пожал плечами Забота. — Да ты за них не переживай. Вон у нас тут сколько. А мало будет, в лавку за добавкой сгоняем. Бабки есть, Андрюха! Не тужи! Будем жить!..

Старший лейтенант Николай Моргулис вместе со Страховым, криминалистом Мудриком и стажером Мышкиным ехали в адрес, где, судя по информации, полученной посредством телефонного звонка в дежурную часть Управления, было совершено убийство. Самого факта убиения абонент, по его словам, не видел, но совершенно отчетливо наблюдал во дворе под своими окнами лежащий на снегу труп.

Молодой сержант-водитель Лихокрутов крутил «баранку» и говорил сидящему на командирском сиденье справа от него Моргулису:

— А еще, говорят, псих из сумасшедшего дома сбежал. Ориентировка на него еще утром была. Дескать, в пижаме он и в тапочках. В чем был, прямо в том из больнички и рванул. Буйный. Ну и… чтобы мы по сторонам поглядывали. Мало ли заметим.

— И что с ним потом делать? Если заметим? — Моргулис курил и поглядывал в окно. — Дурик, он дурик и есть. Тем более буйный. Поди попробуй его скрутить. У них же сила, говорят… когда он в припадке, грузовик поднять может. Не стрелять же в него.

— Я не знаю, — пожал плечами Лихокрутов. — Просто ориентировка такая поступила. Вот я и говорю. Мало ли, вы не в курсе.

— Слушай, — наклонился с заднего сиденья вперед, к водителю, криминалист Мудрик. — Я этот квартал знаю. Тут дворами можно. Вон, видишь ту подворотню? Вот туда давай.

Лихокрутов послушно сбросил скорость и зарулил в подворотню.

— Только вы тогда и дальше подсказывайте, — бросил он через плечо, въехав в лабиринт проходных дворов.

— Прямо пока.

— А ну-ка тормозни… — Моргулис внимательно смотрел на дверь одной из парадных.

Машина остановилась.

— Чего такое? — открыл глаза дремлющий Страхов.

— А вон, смотри, — Моргулис указал на парадную.

— Ну. И чего?

— Смотри-смотри…

Дверь приоткрылась, из нее выглянул мужик в полосатой пижаме, воровато оглядел двор и, сложив губы трубочкой, посвистел. Еще раз огляделся, юркнул назад в парадную и закрыл дверь.

— Зима, а он в пижаме, — констатировал Мудрик.

Сидящие в милицейском «уазике» переглянулись и вновь уставились на парадную.

Спустя пару минут ее дверь опять приоткрылась, из нее выглянул все тот же мужик в пижаме, опять загадочно посвистел и снова спрятался.

— Он, — кивнул водитель Лихокрутов. — Что делать будем?

— Чего… — Моргулис осторожно выбирался из кабины. — Брать будем, чего еще? А потом санитаров вызовем и сдадим. Пошли, Юрик. Только очень осторожно. Еще бритвой полоснет, чего доброго… Псих все-таки.