На дальних подступах - Сергей Кабанов

В тот день финские батареи обрушили на базу сильный артиллерийский огонь. Батареи крупного калибра, в основном 152-миллиметровые, били по центру города.

Город после эвакуации почти пяти тысяч женщин и детей казался пустым. Многих его жителей мы переселили за городскую черту. Но в нем еще остались магазины, склады, почта, госбанк, госпиталь. Мы понесли первые потери. Надо все выводить из города, все в лес и под землю.

Ханковская артиллерия вступила в контрбатарейную борьбу.

В 13 часов 45 минут фашистская авиация снова нанесла по порту Ханко удар. На этот раз ее вовремя встретили огнем наши зенитки и наши истребители.

Утром 26 июня мы узнали, что Финляндия официально объявила Советскому Союзу войну и тут же усилила удары по Ханко. Число финских батарей, бьющих по полуострову, значительно возросло. Теперь уже стреляли не только с островов Стурхольм и Мээн, расположенных севернее полуострова за Хорсеном. Теперь били и с востока, с островов за бухтой Твярминне, и с северо-востока, с островов на левом фланге нашего переднего края.

Мы — в кольце артиллерийского огня.

Глава восьмая

В огне и под огнем

Именно так можно охарактеризовать первые недели войны на полуострове. Наш гарнизон все 164 дня обороны жил под жестоким огнем. Но в первые дни и недели — не только под огнем: в огне, в дыму, в пожарах, еще не успев все спрятать под землю.

В те дни сразу обнаружилось коварство маннергеймовской военщины, нарушившей мирный договор в час его заключения.

Финское правительство, по договоренности с Советским Союзом, определило срок аренды Ханко на 30 лет. Смысл создания базы был ясно зафиксирован в договоре: оборона от агрессии входа в Финский залив. С таким расчетом строилась и береговая артиллерия, и вся база: против угрозы с северо-запада, запада и юго-запада, то есть против угрозы с моря. Все наши сухопутные сооружения носили ясно выраженный оборонительный характер.

В каком же положении оказалась база?

Границы арендованной территории определены явно не в нашу пользу. Площадь базы — 115 квадратных километров при протяженности от перешейка до западной оконечности 22 километра. Артиллерия того времени, даже полевая, имела дальность огня порядка 22–25 километров. Значит, на арендованной территории не было ни одного квадратного метра, недосягаемого для артиллерийского снаряда. Финское правительство, передав нам полуостров, тотчас окружило его своими артиллерийскими батареями с востока, с северо-востока и с севера. А если учесть, что оба финских броненосца береговой обороны «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен», имевших на вооружении 254-миллиметровые пушки, находились западнее Ханко, то получалось, что база — не только в артиллерийском окружении, но и под перекрестным огнем береговых и корабельных орудий. Так оно и случилось в первые же недели войны.

Но не только артиллерия била по Ханко. Начиная с 26 июня по островам, по нашим гарнизонам били несколько десятков минометов — германскими минами калибра 81 миллиметр. Готовясь к войне против СССР, маннергеймовская Финляндия получила от гитлеровской Германии много современного оружия и боеприпасов.

Таким образом, сдавая нам полуостров в аренду, маннергеймовцы старались сделать все от них зависящее, чтобы свести на нет возможности базы в обороне устья Финского залива. А мы не отстояли нужных для обороны географических границ, не позаботились заранее о более выгодных рубежах.

Оперативное значение будущей базы на Гангуте было настолько велико, что даже в стратегическом плане «Барбаросса» она нашла свое место. В этом плане было сказано, что военно-морскую базу на Ханко должны уничтожить финские вооруженные силы.

На самом деле Гангут военно-морской базой в полном смысле не стал. Оперативно подчиненный нам дивизион подводных лодок забрали из базы накануне войны. На второй день войны отозвали 81-ю эскадрилью гидросамолетов МБР-2, кроме одного звена. В течение первого месяца войны ушли из базы и последние шесть торпедных катеров бригады Черокова.

На аэродроме Ханко находилась только 4-я эскадрилья капитана Л. Г. Белоусова, хотя оставался у нас и штаб 13-го истребительного авиационного полка. В первый же день войны две эскадрильи 13-го полка были размещены на аэродроме Лаксберг для защиты Таллина, как главной базы флота, а половина эскадрильи капитана Леоновича прилетела к нам вечером 24 июня, накануне бомбежки аэродромов Турку.

Вернусь к артиллерийскому окружению базы. В первые дни войны превосходство противника в артиллерии не сказывалось: противник постепенно вводил в действие свои батареи. Он начал с систематических обстрелов города, порта, полосы обороны 8-й стрелковой бригады и островов. 26 июня он впервые обстрелял наш сухопутный аэродром. Вскоре все батареи врага открыли огонь и вся наша территория оказалась под обстрелом.

Как потом выяснилось, противник с разных направлений использовал против гарнизона Ханко 31 батарею калибра от 76 до 203 миллиметров против наших 17 батарей калибра от 76 до 305 миллиметров. Кроме того, против нас в течение двух с лишним месяцев, до дня гибели одного из финских броненосцев, действовали 254-миллиметровые орудия «Ильмаринена» и «Вяйнемяйнена». Таково соотношение артиллерии противника и базы.

27 июня после кровопролитных боев окруженный с суши гарнизон Либавы вынужден был оставить город. 29 июня финские войска начали наступление на Ленинград на Карельском перешейке. 30 июня гитлеровцы вышли на рубеж реки Даугава и 1 июля заняли Ригу. Балтийский флот потерял две важные военно-морские базы. Как быстро наступают немцы. Неужели наши войска не смогут их остановить?.. Мы надеялись, ждали, верили: скоро их там остановят. А пока надо здесь, на полуострове, сделать все, что в наших силах, укреплять каждую пядь, всюду, где только можно, наносить врагу урон, оттягивать его силы на себя, сковывать его действия на Балтике, в Финском заливе. Мы считали, что теперь, после потери Либавы и Риги, значение нашей передовой военно-морской базы, позволяющей подводным лодкам действовать в Балтийском море, возрастет. Ведь и запас торпед на наших складах значительный, есть чем воевать, было бы кому нести эти торпеды в бой!..

Уже в те дни я почувствовал, как хорошо подобран гарнизон базы, какими замечательными людьми выпало мне счастье командовать. Всего месяц я находился на полуострове, не всех еще хорошо знал, но в бою люди познавались быстро. Сразу же проявились высокие боевые качества дивизионов береговой артиллерии капитана Гранина и капитана Кудряшова и отличная выучка, боеспособность частей бригады полковника Симоняка, обладавших бесценным опытом войны на финском фронте.