Арабелла - Джорджетт Хейер

— Конечно, его следует наказать за это! Я думаю, у него слишком мало полезных занятий. Нужно помнить, что он привык работать и нужно заставить его теперь работать. Любому человеку вредна абсолютная праздность.

— Совершенно верно, мэм, — слабо согласился мистер Бьюмарис.

Мисс Тэллент было трудно обмануть. Она проницательно посмотрела на него и, закусив губу, сказала:

— Мы говорим о Джемми!

— Надеюсь, — ответил мистер Бьюмарис.

— Вас невозможно понять, — сказала Арабелла немного сурово. — Что же нужно с ним сделать?

— Я поговорил со слугами и обнаружил, что единственный человек, который относится к нему благосклонно, — это мой главный конюх, который говорит, что Джемми умеет замечательно обращаться с лошадьми. Оказывается, он постоянно бегает на конюшню, где, всем на удивление, ведет себя исключительно. Рексхэм был так поражен, когда увидел, как он — э-э — милуется с жеребцом, которого все считают особенно опасным, что он пришел ко мне с просьбой отдать ему мальчика на обучение. Он бездетен, и так как он выразил желание, чтобы Джемми жил у него, я решил, что лучше так и сделать. Я не думаю, что выражения, которые Джемми употребляет, его шокируют, и имею основания надеяться, исходя из того, что я знаю о Рексхэме, что он сможет привести мальчика в порядок.

Арабелла с такой радостью одобрила его решение, что он рискнул и сказал меланхолическим тоном:

— Да, но если это удастся, я вряд ли смогу придумать предлог, чтобы пригласить вас покататься со мной.

— Боже мой, неужели я показалась вам такой несговорчивой? — сказала Арабелла, подняв брови. — Интересно, почему вы говорите такие странные вещи, мистер Бьюмарис? Вы можете быть уверены, что я позабочусь о том, чтобы время от времени меня видели в вашей компании, так как я не настолько уверена в прочности моей репутации, чтобы рисковать ею, — ведь могут сказать, что Несравненный нашел, что я страшная зануда!

— Вам не грозит такая опасность, мисс Тэллент, поверьте мне. — Он придержал лошадей на крутом повороте и заговорил снова только когда они выехали на прямую дорогу. Он сказал: — Я боюсь, что вы считаете меня совершенным ничтожеством, мэм. Что я должен сделать, чтобы убедить вас, что я могу быть абсолютно благоразумным?

— В этом нет ни малейшей необходимости: я уверена, что вы можете, — дружелюбно ответила она.

После этого она стала с интересом разглядывать окружающие их пейзажи, от них перешла к ее будущему приему в Королевской гостиной. Это событие должно было произойти на следующей неделе, и ей уже было послано платье, сшитое искусным портным, который переделал старое платье леди Бридлингтон в соответствии с новой модой. Естественно, мисс Тэллент не стала говорить мистеру Бьюмарису об этом, но она описала ему великолепие своего платья и обнаружила, что он отнесся к этому с интересом и пониманием. Он спросил ее, какие драгоценности она наденет к платью, и она ответила с видом гранд-дамы:

— О, только бриллианты! — и тут же устыдилась того, что сказала, хотя это была абсолютная правда.

— Ваш вкус всегда безупречен, мисс Тэллент. Ничего не может быть неприятнее для глаз настоящего ценителя, чем излишек драгоценностей. Я должен вас поздравить с тем, какое благотворное влияние оказываете вы на своих современниц.

— Я? — она удивилась, даже испугалась, начав подозревать, что он насмехается над ней.

— Конечно. Всем нравится, что ваша манера одеваться полностью лишена хвастовства, и, уверяю вас, вам начали подражать.

— Не может быть!

— Но это правда! Разве вы не заметили, что мисс Акрингтон больше не носит этот ужасный воротник из сапфиров, а мисс Киркмайкл больше не привлекает внимания к несовершенствам своей фигуры чрезмерным количеством цепочек, брошей и ожерелий, которые, я полагаю, она брала наугад из переполненной шкатулки с драгоценностями?

Мысль, что ее трудное материальное положение породило новый стиль в моде, показалась Арабелле такой смешной, что она не могла удержаться и захихикала. Но она не стала говорить мистеру Бьюмарису, почему она то и дело прыскает от смеха, сидя позади него. Он не стал требовать от нее объяснений, но так как к тому времени они достигли Парка, он предложил ей немного пройтись, пока грум присмотрит за экипажем. Она с готовностью согласилась. Мистер Бьюмарис рассказывал ей о своем доме в Хэмпшире. Мисс Тэллент не попалась на его удочку. Она ограничила свои замечания о родном доме описанием Йоркширских пейзажей и не стала обмениваться с ним семейными воспоминаниями.

— Полагаю, ваш отец еще жив, мэм? Насколько я помню, вы его упомянули в тот день, когда взяли к себе Джемми?

— Я его упомянула? Да, он в самом деле жив, и в тот день я очень хотела, чтобы он был со мной, потому что он — лучший человек в мире, и он бы посоветовал мне, что нужно делать!

— Надеюсь, вы познакомите меня с ним когда-нибудь. Он когда-нибудь вообще бывает в Лондоне?

— Нет, никогда, — твердо ответила Арабелла. Она не могла себе представить, чтобы мистер Бьюмарис и ее отец получили бы хоть какое-то удовольствие от встречи, и, решив, что разговор принимает опасный оборот, снова приняла тон светской дамы.

Беседа в таком тоне продолжалась большую часть пути назад в Лондон, но когда открытые пространства остались позади и экипаж проезжал между рядами домов, внезапно Арабелла резко переменилась. Посреди узкой улицы пара лошадей Бьюмариса почти столкнулась с фургоном, обтянутым разорванным и болтающимся в разных местах полотном, который стоял у обочины. Им едва оставалось места, чтобы проехать мимо этого препятствия, и мистер Бьюмарис, сосредоточив все свое внимание на лошадях, не заметил группу подростков, склонившихся над чем-то на обочине, и не смог помешать Арабелле, которая, услышав визг замученного животного, сбросила легкий плед, покрывавший ее ноги, и крикнула:

— Остановите! — она с резким хлопком закрыла свой зонт.

Лошади протискивались мимо фургона; мистер Бьюмарис попытался придержать их, но Арабелла не стала ждать, пока экипаж полностью остановится, а стремительно выпрыгнула из него.

Мистер Бьюмарис, удерживая железной рукой пятящихся, храпящих лошадей, бросил быстрый взгляд через плечо, и, увидев, что Арабелла, используя зонт как оружие, яростно расталкивает группу на обочине, крикнул своему груму:

— Придержи лошадей, дурак!

Его грум, все еще сидящий на запятках и по-видимому пораженный до немоты странным поведением мисс Тэллент, пришел в себя, как от толчка, соскочил и побежал к головам лошадей. Мистер Бьюмарис спрыгнул вниз и быстро очутился на поле боя. Он мастерски столкнул лбами двух болванов, а третьего схватил одной рукой за воротник, а другой за пояс его ворсистых брюк и выбросил на дорогу, и после этого смог рассмотреть, что вызвало гнев мисс Тэллент. Съежившись, дрожа и скуля, на обочине сидела маленькая дворняжка с поджатым хвостом и позорно висящим правым ухом.