Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I - Шри Ауробиндо

На определенной стадии йоги, когда ум в достаточной степени успокоен и перестал на каждом шагу полагаться на безошибочность собственных суждений, когда витал утихомирен и обуздан и уже больше не настаивает постоянно на своей неразумной воле, своих требованиях и желаниях, когда физическое сознание в достаточной степени изменено и уже не хоронит в своих глубинах внутреннее пламя под толщей мирских интересов, темноты и инертности, тогда сокровенное существо, погребенное внутри нас и ощущаемое лишь как слабое влияние, да и то в редких случаях, получает возможность выйти вперед и, озарив своим светом остальные части, взять на себя руководство садханой. Его суть – всецелая устремленность к Божественному или Высочайшему, целенаправленная и вместе с тем пластичная в своих движениях и проявлениях. Оно не сковано жесткой прямолинейностью, свойственной целеустремленному интеллекту, не подвержено одержимости господствующей идеей или побуждением, присущим целенаправленной витальной силе. В каждое мгновение с гибкой безошибочностью оно определяет путь к Истине, автоматически отличает правильный шаг от ложного, освобождает божественное или обращенное к Богу побуждение от липкой примеси небожественного. Подобно лучу прожектора, его светоносное действие выявляет в природе человека всё, что необходимо изменить; в нем горит пламя непоколебимой воли, настойчиво ищущей совершенства, алхимического преображения всего внутреннего и внешнего существования. Повсюду оно прозревает божественную суть, отвергая любые маски или обманчивые внешние обличья. Оно настаивает на стремлении к Истине, к силе, воле и власти, к Радости, Любви и Красоте – но к Истине непреходящего Знания, которая превосходит чисто практическую и преходящую истину Неведения; к радости внутренней, а не просто к витальному удовольствию – ибо оно, скорее, предпочтет очистительные страдания и горести, чем низменные наслаждения; оно жаждет любви, устремленной к духовным высотам, а не прикованной к столбу эгоистических пристрастий или утопающей ногами в грязи вожделений; к красоте, вновь возведенной на свой престол жрицы, раскрывающей тайны Вечного; к силе, воле и власти, являющимся орудиями беспредельного Духа, а не жалкого эго. Его воля направлена на божественное преображение жизни, на выражение в ней высшей Истины, на посвящение ее Божественному и Вечному.

Однако наиболее характерной и глубинной чертой психического является его святая любовь к Божественному и постоянное стремление к Нему, ощущение радости и единства. Божественная Любовь – вот чего оно жаждет больше всего; любовь Божественного – вот что является его стимулом, его целью, его путеводной звездой Истины, сияющей над лучезарной пещерой или еще объятой сумраком колыбелью зарождающегося или новорожденного божества внутри нас. На первом длительном этапе своего роста и созревания оно опиралось на земную любовь, нежность, чуткость и отзывчивость, доброжелательность, сострадание, великодушие, все проявления красоты и доброты, утонченности и света, силы и смелости – на всё, что помогает очистить и облагородить грубость и заурядность человеческой природы. Но оно знает, насколько смешанными являются эти человеческие чувства даже в лучшем их виде, а в худшем – насколько низкими и обезображенными печатью эго, фальшивой сентиментальности и низшего «я», искусно подражающего движениям души. Стоит ему пробудиться, и оно готово сразу же сбросить все прежние путы, избавиться от несовершенных эмоциональных побуждений и реакций и заменить их более великой духовной Истиной любви и единства. Оно пока еще допускает человеческие формы отношений и чувств, но при условии, что они обращены исключительно к Единому. Оно приемлет только такие человеческие отношения, которые помогают ему на духовном пути: глубокое благоговение перед Гуру, ощущение единства между искателями Бога, духовное сострадание по отношению к этому темному человеческому и животному миру и его обитателям, радость, счастье и удовлетворение от постижения красоты, рождаемое восприятием Божественного повсюду. Оно направляет человеческую природу вглубь, к встрече с имманентным Божественным в тайном центре сердца, и когда человек слышит его зов, никакие упреки в эгоизме, никакие чисто внешние понятия альтруизма, чувства долга, филантропии или служения не обманут и не отвлекут его от духовного стремления и непреодолимого влечения к Божественному внутри себя. Оно возвышает существо к состоянию трансцендентного Экстаза и готово отряхнуть со своих крыл всё низменное притяжение мира в своем дерзновенном взлете к Единому и Высочайшему; но оно также призывает и эту трансцендентную Любовь и Блаженство низойти сюда, чтобы освободить и преобразить этот мир ненависти и борьбы, разобщения, мрака и воинствующего Неведения. Оно открывается универсальной Божественной Любви, беспредельному состраданию, непоколебимой и безграничной воле, направленной к всеобщему благу, к возвращению всех в объятья Вселенской Матери, чтобы она могла обнять и прижать к груди всех своих детей, – ибо это божественная Страсть, погрузившаяся в ночь ради избавления мира от универсального Неведения. Его не прельщают и не могут ввести в заблуждение какие бы то ни было ментальные имитации и витальные искажения этих великих глубинных Истин бытия; оно обнажает их суть своим проницательным светом и призывает истину божественной Любви низойти во всей своей полноте и исцелить эти уродливые искажения, избавить ментальную, витальную и физическую любовь от ее изъянов и извращений и раскрыть ей истинное счастье божественной близости и единения, восходящего экстаза и нисходящего восторга.

Всякую подлинную Истину любви и проявлений любви психическое существо приемлет на их месте – но его пламя всё сильнее разгорается и неуклонно устремляется ввысь, жаждая восхождения от низших уровней Истины к высшим, ибо оно знает, что только восхождение к высочайшей Истине и нисхождение этой высочайшей Истины в земной мир может освободить распятую на кресте Любовь и возвести ее на вселенский трон. Ибо крест – это символ Божественного Нисхождения, прегражденного и извращенного горизонтальной линией космического искажения, превращающей его в столб страдания и несчастья. Только восхождение к изначальной Истине может исправить это искажение, чтобы все действия и проявления любви, точно так же, как и все действия знания и жизни, вновь обрели свой божественный смысл и стали частью интегрального духовного бытия.

Глава VI. Восхождение жертвоприношения – II

Итак, только через жертвоприношение любви, действий и знания, в котором руководящим началом и жрецом является психическое существо, сама жизнь может быть преобразована и обрести свой подлинный духовный образ. Жертва знания, совершенная в правильном духе, несомненно, является самым большим и чистым подношением Высочайшему, однако для достижения духовного совершенства от нас в не меньшей мере требуется и жертва любви; она является даже более интенсивной и глубокой в своей целеустремленности и может стать не менее обширной и чистой. Интенсивность жертвоприношения любви может обрести эту чистую широту, когда все наши действия наполняются духом и силой беспредельной божественной радости и вся атмосфера нашей жизни наполняется всепоглощающим обожанием Единого, который есть Всё Сущее и высочайший Дух. Ибо лишь тогда жертвоприношение любви достигает высшего совершенства, когда, воздаваемое Божественному Целому, оно становится интегральным, всеохватывающим и безграничным и когда, вознесенное до Всевышнего, оно перестает быть тем слабым, поверхностным и преходящим чувством, которое называют любовью люди, и становится чистой, величественной и глубокой Анандой, объединяющей всё.

Хотя единственным законом нашего духовного существования должна быть божественная любовь к высочайшему и универсальному Божественному, это не означает, что все формы индивидуальной любви или чувство внутреннего родства, влекущее души друг к другу в проявленном существовании, должны быть полностью исключены. Необходимо психическое преображение, избавление от личин и масок Неведения, очищение от эгоистических ментальных, витальных и физических движений, поддерживающих прежнее низшее сознание. Любовь, одухотворенная благодаря божественному влиянию, ни в одном из своих движений не должна больше зависеть от ментальных предпочтений, витальных страстей или физических влечений. Это должна быть любовь души, которая узнает другую душу, – любовь, которая обретает вновь свою подлинную духовную и психическую сущность, используя ум, витал и физическое в качестве средств выражения и элементов проявления этого более великого единства. В результате такого внутреннего изменения индивидуальная любовь, естественным образом возвышенная и облагороженная, также преобразуется в божественную любовь к Божественному Обитателю, имманентно пребывающему в разуме, душе и теле, которые наполнены Единым, присутствующим во всех созданиях.