Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I - Шри Ауробиндо

По мере того как свет каждой из этих высших сил направляется на человеческую деятельность познания, любое разграничение сакрального и мирского, божественного и человеческого начинает стираться, пока окончательно не исчезнет, теряя всякий смысл; ибо всё, чего коснулся и что наполнил собой Божественный Гнозис, преображается и становится движением его Света и Силы, свободным от замутненности и ограниченности низшего интеллекта. Отнюдь не разграничение действий по своему характеру на человеческие и божественные, но трансформация всех действий через изменение порождающего их сознания, является путем освобождения – то есть восхождение в жертвоприношении знания ко все более и более великому свету и силе. Всю деятельность разума и интеллекта необходимо сначала возвысить и расширить, затем озарить и поднять до уровня более высокого Разума, затем преобразовать в действия более великой не-ментальной Интуиции, которые, в свою очередь, трансформировать в динамические излияния сияющих потоков Верховного Разума, а их преобразить в абсолютный свет и могущество супраментального Гнозиса. Именно это свершение является тайным предназначением эволюции сознания в мире и уже существует «в зародыше», в скрытом виде, но должно неизбежно проявиться в результате напряженных усилий и непреклонного намерения, направляющего процесс развития. И эта эволюция, этот процесс развития не может остановиться до тех пор, пока не приведет к созданию соответствующих инструментов и форм для совершенной манифестации Духа, в отличие от тех, что характерны для нынешнего несовершенного проявления.

Если знание – это всеобъемлющая сила сознания и его назначение в том, чтобы озарять сознание светом Истины и давать освобождение, то любовь – это глубочайшая и наиболее могущественная сила, и ее привилегия – служить ключом к открытию самых глубоких и сокровенных тайников Божественной Мистерии. Поскольку человек является ментальным существом, то он склонен придавать первостепенное значение мыслящему разуму и его здравому смыслу, его воле, его способу постижения и воплощения Истины; более того, он склонен считать, что иного способа просто нет. С точки зрения интеллекта, сердце, с его эмоциями и непредсказуемыми порывами чувств, является смутной, изменчивой и нередко опасной и обманчивой силой, которая требует контроля со стороны рассудка и ментальной воли и осмысления. Однако именно в сердце или за ним скрывается глубинный мистический свет, который если и не является тем, что мы называем интуицией – ибо интуитивное знание, хотя и выше разума, тем не менее нисходит через разум, – все же пребывает в непосредственном соприкосновении с Истиной и находится ближе к Божественному, чем человеческий интеллект в своей гордыне обладания знанием. Согласно древнему учению, именно в мистическом сердце – тайной пещере сердца, hṛdaye guhāyām, как говорится в Упанишадах, – находится обитель имманентного Божественного, сокровенного Пуруши, и по опыту многих йогинов, именно из этих глубин до нас доносится глас или дыхание внутреннего оракула.

Эта двойственность, эти видимые противоречия между светом, пребывающим в глубине, и слепотой чувств на поверхности порождены двойственным характером эмоционального существа человека. Ведь на переднем плане у человека находится сердце витальных эмоций, сходное с сердцем животного, хотя и более разностороннее в своих проявлениях. Свойственные ему эмоции порождены эгоистической страстью, слепыми инстинктивными влечениями и привязанностями и всей многообразной игрой жизненных импульсов с их несовершенствами, извращениями, а часто и безобразной низостью – это сердце, осаждаемое и поглощаемое вожделением, желаниями, гневом, грубыми и неистовыми страстями, ничтожными и низменными потребностями темной падшей жизненной силы, из-за своей рабской зависимости легко подверженной любому импульсу и побуждению. Это смешение побуждений, свойственных эмоциональному сердцу и алчущему чувственному виталу, образует в человеке ложную душу желаний; именно она является тем грубым и опасным элементом, которому справедливо не доверяет разум и которого он считает необходимым держать под контролем, хотя на самом деле контроль – а точнее, подавление и обуздание, – которого разуму удается добиться в отношении нашей грубой и упрямой витальной природы, всегда остается крайне ненадежным и обманчивым. Но истинная душа человека совсем не там; она находится в истинном невидимом сердце, скрытом в некой светозарной пещере человеческой природы. Там, в сиянии божественного Света, обитает наша душа, безмолвное сокровенное существо, о котором даже мало кто догадывается, – ведь, несмотря на то, что все имеют душу, лишь немногие осознают свою истинную душу или ощущают ее непосредственное влияние. Там горит искра Божественного, которая поддерживает темную массу нашей природы, а из этой искры развивается психическое существо, сформированная душа или подлинный Человек внутри нас. И по мере того как это психическое существо растет внутри, а движения сердца отражают его прозрения и влияния, человек начинает всё отчетливее осознавать свою душу, перестает быть просто высокоразвитым животным и, пробуждаясь к проблескам божества внутри себя, становится всё более и более восприимчивым к исходящим из души указаниям о существовании более глубокой жизни и сознания и к побуждениям ко всему божественному. Когда же психическое существо, освобожденное и вышедшее из-под покрова на передний план, получает возможность в полной мере излить поток своих откровений, прозрений и наитий в разум, жизнь и тело человека и начинает подготавливать создание божества в земной природе, это становится одним из ключевых моментов интегральной Йоги.

Как и в случае с действиями на пути Знания, рассматривая деятельность сердца, мы должны предварительно провести различие между двумя типами побуждений: теми, которые исходят из истинной души или способствуют ее освобождению и обретению власти над природой человека, и теми, которые направлены на удовлетворение неочищенной витальной природы. Но обычно устанавливаемые в этом смысле различия мало полезны для более глубокой или духовной цели йоги. Таким образом, можно разграничить религиозные эмоции и обычные человеческие чувства, в результате чего законом духовной жизни станет культивирование одних только религиозных эмоций и отвержение всех мирских чувств и страстей в надежде полностью устранить их из нашей жизни. На практике это будет означать религиозную жизнь святого или преданного Богу праведника, либо полностью уединившегося для общения с Божественным, либо поддерживающего отношения только с теми, кто разделяет с ним общую любовь к Богу, либо, в лучшем случае, изливающего потоки святой, религиозной или пиетической любви на внешний мир. Но само религиозное чувство слишком подвержено сумятице и темноте витальных движений и часто бывает грубым, узким и фанатичным или смешивается с движениями, которые никак нельзя назвать признаком духовного совершенства. Кроме того, очевидно, что даже самый яркий образец святости, ограниченный жесткими рамками культа, существенно отличается от всеобъемлющего идеала интегральной Йоги. Необходимы более разносторонние психические и эмоциональные отношения с Богом и миром, более глубокие и пластичные в своей сути, более широкие и многообразные в своих проявлениях, способные охватить и вместить в себя всю жизнь.

Существует более пространная формула, предложенная светским умом человека и основанная на этическом чувстве, – поскольку проводит различие между эмоциями, обусловленными этическим чувством, и теми, что являются откровенно эгоистическими и порождаются заурядными и приземленными своекорыстными интересами. Согласно ей, нашим идеалом должны быть альтруизм, филантропия, гуманность, сострадание к ближним, благотворительность, служение и труд во имя процветания человека и всех созданий. Освободиться от пут эгоизма и стать воплощением самоотверженной души, которая живет и трудится только или главным образом для других или ради всего человечества, – такой путь внутренней эволюции человека предлагает эта доктрина. Или же, если это слишком мирской и ментальный подход, не способный удовлетворить все составляющие нашего существа: так как в человеке существует более глубокая, религиозная и духовная потребность, не учитываемая филантропической формулой, то этой формуле можно придать религиозно-нравственное значение, каким в действительности и был ее изначальный смысл. К внутреннему поклонению Божественному или Всевышнему через переживание чувства любви и преданности в сердце или к поискам Невыразимого в стремлении к обретению высшего знания можно добавить поклонение через альтруистические действия, или приготовление себя к духовной жизни через деяния, совершаемые в духе любви, благожелательности, служения человечеству или нашим ближним. В действительности, именно религиозно-нравственным чувством был продиктован закон доброжелательства по отношению ко всем существам или всеобщего сострадания и любви к ближним и служения им, который представляет собой ведантический, буддистский и христианский идеал. И только в результате своего рода охлаждения, порожденного мирским влиянием, которое уничтожило элемент религиозного пыла, филантропический идеал обособился и занял главенствующее место в системе светской ментальной и моральной этики. Ибо в религиозной системе этот закон действий является только временным средством для достижения определенной цели, а когда эта цель достигнута, то он теряет свой смысл или приобретает второстепенное значение; он становится лишь частью культа, который служит поклонению и поискам Божества, или же предпоследним шагом перед растворением своего «я» на пути к Нирване. В светском идеале он провозглашается самодостаточной целью и становится признаком морального совершенства личности или же условием более счастливого положения человека на земле, лучшего состояния общества, большей сплоченности нации. Но ни один из этих идеалов не удовлетворяет ту потребность души, с которой мы встречаемся в интегральной Йоге.