Лихо. Медь и мёд - Яна Лехчина

Но проволока проворно выскользнула, ничего не задев. Юрген прижал руку к груди, шумно задышал.

– Говори за себя, – посоветовала госпожа Кажимера. Она по-прежнему сидела царственно-расслабленно, будто только что не колдовала. – Если ты впервые узнал о чудовище от моих учениц, не значит, что это было новостью для всего Дикого двора. Но я вижу, что ты не лжёшь.

Юрген ошарашенно потёр лоб.

– Что это было?

– Заглянула в твой разум. Так, одним глазком. – Буднично взмахнула рукой. – Извини. Но теперь я знаю, что ты ни при чём.

Юргена ещё потряхивало.

– Вы умеете читать мысли?

– Ну что за выражения, юноша. – Госпожа Кажимера скривилась. – Мы же чародеи, а не ярмарочные гадалки. Разум – не книга, его нельзя прочесть. Это череда всплесков и зарядов. Шифр, как говорят у меня на родине.

Юрген повернулся к Чарне. Та смотрела на него испуганными глазами-блюдцами.

– Ты тоже это почувствовала?

– Почувствовала что? – спросила она оторопело. – Я не понимаю…

– Нет, не почувствовала. – Госпожа Кажимера оправила складку платья на колене. – С ней, как и с большинством, так легко не получится. – Она посмотрела на Чарну. – Начну усердствовать, и ты будешь защищаться, даже не осознавая этого. А ломать тебя я не хочу.

Юрген даже забыл, что мог бы разозлиться за вторжение в свой разум, – так был впечатлён. Он вспомнил ощущение – холодок проволоки, скользящей в его мозгу, – и вздрогнул.

– Почему со мной было так легко?

– Когда я говорю «легко», я имею в виду «безопасно и безболезненно для тебя». Видно, ты открытый человек и даже не думаешь, что тебе нужно что-то скрывать. Это редкость.

Юрген растерялся.

– Значит, вы можете заглянуть в разум каждого?

– Если бы мне были доступны помыслы всех людей на свете, я бы правила миром. Но миром я не правлю. – Госпожа Кажимера откинулась на стену беседки. Её плечи были совершенно прямы. – Я не могу узнать, кто создал Сущность из Стоегоста, просто прочитав мысли всех чародеев в округе. Но смогу расшифровать кусочек их знания об этом. Если извлеку его из их разума.

– Так, значит, можете? – упорствовал Юрген.

Госпожа Кажимера снисходительно ему улыбнулась.

– Чары, которым вас учит Йовар, слишком отличаются от моих. Это не сфера земного, и боюсь, ты даже не представляешь, о каких материях рассуждаешь. Смогу ли я извлечь то же знание из твоей спутницы? Однозначно. Но её мысли о создании чудовища лежат так глубоко, так разбросаны по частям и так перемешаны с другими, что мне придётся перемолоть весь её мозг, чтобы добраться до истины. После этого от личности мало что останется.

Чарна побелела.

– Дорогая, – сказала ей госпожа Кажимера, – я объясняю на примерах, но вовсе не угрожаю. Бояться тебе нечего. В твоём разуме нет ничего удивительного, люди – скрытные существа, а их мысли – не свитки, лежащие на полках. Разумеется, я не стану переворачивать разум всех чародеев, ища того, кто нанёс оскорбление моему двору. Это, дети мои, называется «массовые пытки». И за это мы низвергли Нимхе.

Юрген снова погладил лоб. На этот раз – с разочарованием.

– То есть вы не сможете наложить на Йовара чары, чтобы убедиться в его невиновности.

– На Йовара? – рассмеялась госпожа Кажимера. – Он скорее спалит свой лес, чем позволит мне коснуться его разума. Он знает, какие последствия у моего колдовства. И как разрушительно любое случайное движение, когда чары погружены в мозг… – Она пожала плечами. – Но даже – предположим – если Йовар придёт ко мне и попросит вывернуть его разум наизнанку, едва ли у меня выйдет что-то доказать. Он великий колдун и просто не дастся. Его сознание, может, и согласится на моё вмешательство, но вот то, что вне сознания… – Она покачала головой.

Юрген согнулся.

– Жаль.

– Разве? – Госпожа Кажимера сверкнула зубами. – Способ, который я предлагаю, куда человечнее. Для этого нам и нужен суд. Чтобы чародеи Драга Ложи не обрушивали друг на друга мощь своего колдовства, выясняя, кто виноват. А иначе – война.

Она сощурила желтоватые глаза.

– Ты молод и наивен и думаешь, что у нашей беды есть простое решение. Но нет. Просто не будет.

Юрген облокотился о колено, запустил пальцы волосы.

– Почему Йовар? – спросил он. – Чудовище объявилось в Стоегосте, а Йовар не покидал Чернолесье больше двадцати лет.

– Ты его недооцениваешь. Нимхе пыталась колдовать, даже когда была увешана цепями из чёрного железа, с чёрным прутом, вонзённым в её живот. Мы, конечно, не Нимхе – в нас куда больше человеческого. Но и мы неплохи.

Она сплела пальцы.

– Йовар мог отзеркалить свою силу в ком-то из учеников. Мог подчинить себе кого-то из вас, как чернокнижники подчиняют умертвий, и отправить выполнять свою волю. Разумеется, ему это запрещено, но такие чары сложнее отследить.

Юрген выпрямился.

– Он бы не стал так делать.

Госпожа Кажимера усмехнулась.

– Да что ты.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – сказал Юрген. – Это мог быть кто угодно. Неправильно сразу обвинять Йовара, даже если у вас с ним вражда.

Понял с опозданием: понесло. Слишком дерзко говорил. Но госпожа Кажимера вновь взглянула на него как на несмышлёного ребёнка и мягко сказала:

– У меня много с кем вражда. Возможно, я обвинила Йовара, потому что просто хочу его обвинить. А возможно, у меня были на это основания. Как считаешь?

Она раскрыла ладонь. Над кожей затанцевало медовое пламя.

– Вот как выглядит чудовище, ночью забравшееся в хоромины моих учениц. Бывший дружинник господаря Нельги. Какой был красавец… Сейчас и не скажешь, верно?

В огне появилась фигурка – волкоподобное чудище, стоявшее на задних лапах. Морду его, как маска, скрывал волчий череп. Языки пламени за ним превратились в очертания улицы, сада и стоегостских домов. Из барашков дыма вытянулись маленькие вооружённые дружинники.

У Юргена ёкнуло внутри. Ему показалось, что где-то он уже это видел.

Госпожа Кажимера смотрела на него сощурившись.

Чудище на её ладони зарычало и набросилось на маленького дружинника. Хрустнуло выставленное копьё-спичечка, и дружинника смяло когтистой лапой. Другие дружинники окружили чудовище, но бросились врассыпную, когда оно прыгнуло на них.

Юрген сжал кулак. Ему лет пять, он сидит на кухне, Чеслав наколдовывает для него волчка из пара…

Чудище оскалилось. Опустилось на передние лапы и приготовилось к новому прыжку. Его глаза сверкали сквозь прорези черепа-маски.

Волчок взлетает на стол, перескакивает на подоконник. Юрген никогда такого не видел – он зачарован, восхищён, ему весело.

Хлоп! Дружинники беззвучно закричали. Взлетели наконечники их копий. Но чудовище изворачивалось – било лапами, рвало мощными челюстями. От копий летели щепки.