Укрощение дьявола - Колин Голл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто ты такая?
Сара, не пробуждаясь, едва слышно произнесла: «Сара».
— Могу я поговорить с Сарой? Она знает, что я хочу ей добра.
— Очень трудно так жить, — говорит она с выражением муки на лице.
— Не печалься, все проходит. Скажи, Сара, ты сделалась молодой или такой пришла ко мне? — спрашивает, устремив взгляд перед собой.
— Мне уже было столько лет, — как-то с трудом отвечает она ему.
— Почему Сара нынешняя против прежней несчастной кажется?
— Не нужна я здесь, — проговорила она.
— Что ты имеешь в виду?
Ответа не последовало.
— У тебя есть желание? — спрашивает Вельзевул, довольный тем, что Сара в его власти. Произошло слияние разума спящей женщины и воли дьявола.
— Да.
— Так назови его!
— Я хочу… хочу, э-э…
— Да, да! Чего ты хочешь? Говори.
— Мне бы очень хотелось, чтобы дьявол загнал себя злобой в могилу.
— Невозможно! Я бессмертный! — возразил он, сильно разочарованный.
— Это мое желание, — чуть слышно проговорила Сара.
— Хорошо, хорошо. Собственно говоря, это не желание, а проклятье! Ты знаешь дьявола?
— Я-то, вообще знакома с ним.
— Вот ты говоришь сейчас о том, что знаешь его. Может, тебе явился ангел-спаситель в образе дьявола?
— Но это всего лишь уловка. За мной не придет ангел.
Наступила пауза. Сара лежит неподвижно, лицо спокойное, редкая частота дыхания, она делает вдох…
— Сара? — позвал Вельзевул. Он одновременно нетерпелив и увлечен. Но тут Сара обезоруживает его единственной фразой:
— Ужин — в семь. После ужина — обязательно пойдем гулять.
— К черту ужин! Продолжай! Ты спишь?
— Я думаю, — отозвалась она. — Снег идет?
— Да, я по сугробам шел домой. Что за вопрос?!
— Что случилось?
— Ничего.
— А ты кто?
— Я? Ну, я всего лишь красивый молодой человек.
— В самом деле?
— Да.
— Если ты очень хочешь, можешь меня поцеловать!
Эти слова повергли Вельзевула в замешательство.
— Честно говоря, не хочу.
— Почему?
— Женщин не люблю.
— Таких, как я?
— Не будем говорить обо мне. Сейчас нужно, чтобы ты сосредоточилась на себе.
— Мне надо навести порядок в своей жизни. Не представляю себе, как? За что он обидел меня вчера? О-о, два месяца прошло, а я все еще не понимаю куда он исчезает, не сказав ни слова. Я по-настоящему влюбилась. Забавно. Мой строптивый друг на три тысячи лет старше меня. Нет никакой надежды. У меня столько сомнений, — бескрайнее море, больше, чем у других, я уже знаю, что дьявол приходит именно ради сомнений. Но только тогда, когда человек достоин своих слез. — тут Сара умолкает, Вельзевул смотрит на ее почти бескровное лицо, она морщинит лоб, шевелит губами. Общее впечатление: погружена в себя. Вельзевул увлечен, собирается спросить, но Сара добавляет: — Никто не знает секретов его волшебства. Он смотрит грустно, красиво говорит, обречен на одиночество, все знает, мастер интриг, неутомим, прекрасный цветок ночи, он сильнее всех.
— И это правильно. Как же его зовут?
— Вилли. Его имя складывалось из огненных букв: Вельзевул. Я уменьшила его. Я хочу оказаться на вершине, на которую он поднялся… Власть, богатство, жажда прекрасного, он втянул меня в игру. Единственный закон — полная свобода!
— У тебя буйная фантазия! Сара, ты свою собственную жизнь превратила в какой-то нелепый мистический роман. Это имитация жизни. И потом. Дьявол рожден в огне адских мук.
— Я не знаю, чего он хочет от меня.
— Лучше скажи, чего ты хочешь? Чудо еще только предстоит. Только скажи, любое твое желание будет исполнено. Все можно! Сейчас, на твою мельницу воду льет дьявол. Ну, говори…
— Я хочу, чтобы Вилли страдал. Пусть он свое получит сполна.
— А разве мало я страдаю! — воскликнул он. — Вечная жизнь — сплошное страдание! Что это за желание такое!
— Я хочу, чтобы он страдал от недостатка моей любви.
— Что? Даже и не думай! Это желание я никогда не исполню! Ради бога, скажи наконец, что ты хочешь больше всего в жизни?
— Пусть он повалит меня на кровать, а уж там дело само пойдет.
— Черт тебя возьми, — вспылил Вельзевул, меняясь в лице. — Ты даже во сне одержимая!
— Я-то? — отозвалась Сара. — Отчего ж, и такая бываю.
— Ну, это меня не удивляет.
Вельзевул, раздосадованный тем, что своего не добился, решил бросить эту затею и удалился из комнаты.
Прошло два дня. Вельзевул положил себе за правило каждую пятницу уезжать из города. Ему была свойственна большая любовь к природе. На этот раз он отправился в Нью-Рошелл, маленький и удивительно красивый городок на северо-востоке от Нью-Йорка. Что до Сары, то она направилась в Публичную библиотеку. Там она быстро узнала, кто такой Чейс. Теперь у нее было два желания, вместо одного. В кафе на углу 34 улицы она стала обдумывать, на что употребить третье желание, имея в запасе еще одно. Однако ни к какому конкретному решению не пришла. Что-то мешало ей сосредоточиться на своем желании. Быть может, причиной было отсутствие уверенности в том, что оно будет осуществлено. В любом случае, только Вельзевул мог убедить ее в том, что к ее последнему желанию добавилось в виде приза еще одно. Горя нетерпением Сара устремилась домой, предполагая, что Вельзевул уже вернулся. Так оно и было. Сара встала в позу победительницы перед ним и сказала:
— Это было совсем нетрудно. Не скажу как, но я узнала, что на левой руке не хватало пальца у Джека Чейси. Он — реальное лицо. Плавал вместе с Германом Мелвилом на фрегате «Юнайтед Стейтс» в 1843 г. Джеку посвящен последний роман писателя «Билли Бад». В романе «Белая куртка» Мелвил называл его «милый Джек» и благословлял его во всех своих начинаниях. Вот так!
— Поздравляю. Ты получаешь в награду желание. Что ты хочешь?
— Дай подумать. Я завтра тебе скажу. Как провел время?
— Прекрасно. Я перестал мучаться желудком. Хорошо спал.
— Это оттого, что ты был на свежем воздухе, — пояснила Сара, довольная тем, что попала ему в тон.
20. На следующий день Вельзевул опять стал жаловаться на расстройство желудка. Сара даже не сразу нашлась, что сказать. Он заметил сколько беспокойства отразилось на ее лице при его словах. Вода, которую он пил была не простой водой, а святой. Сара принесла ее из церкви и налила в бутылки, подменив воду из подземных источников. Действие святой воды на организм дьявола не имело никакого объяснения, однако Сара заметила,
