Укрощение дьявола - Колин Голл

более невыносимая мука, чем любить и не быть любимой! Сердце сжимается от мысли, что он меня не хочет?

— Это просто какое-то непотребство! Послушай, дорогая, а ты была с ним настойчива?

— Вы еще спрашиваете!

— Тогда слушай, за час до полуночи тебе нужно произнести особые слова. Но заклинание не прилагается к письменному руководству. Скажу по совести, оно продается отдельно, ей-богу! Если ты сразу заплатишь, я продам его тебе… за… Ах. Что за счастливая жизнь для тебя наступит. Он каждую ночь тебя ублажать будет…

— С упоением и любовной страстью?

— А как же еще! Уже никогда тебе не придется жаловаться. Начало всему положит камень. Ты мне напомнила об одной истории. Не так давно я употребила заклинание против соседа. Уже умер. Его звали Соломон. У него было красное лицо и большой нос. Я заставила его постричь бороду, готовить мне обед, он ленился вставать рано, так я, взявшись за его исправление, отучила его лежать в постели, когда надо варить мне яйца и делать кофе. И что ты думаешь?

— Мне думается, что бедный Саломон вас боялся.

— Скажи уж лучше, что он валялся у моих ног. Но перед смертью раскаялся. Так, за камень я прошу всего пятьдесят долларов, заклинание будет стоить двадцать, если ты возьмешь камень, они продаются вместе, но если тебе нужно только заклинание, тогда тридцать. Это еще не так много! Выбирай, милая!

— Откуда у вас философский камень?

— Из Египта привезли. Самый злой черт станет кротким, как овца. Вот что может сделать камень! Знаешь, у него такая большая сила, даже тесто лучше поднимается…. Что возьмешь?

— Я уже не знаю, что и взять!

— Недавно ко мне приходила старая шлюха. Она спрашивала, как заставить молодого парня влюбиться. Тьфу ты, бесстыдница! Я сказала ей про заклинание. Сколько стоит, спрашивает она. Я говорю, что заклинание продается вместе с камнем, а она мне: «Зачем мне твой камень»? Я ей поясняю, что к камню прилагается руководство, оно не продается отдельно от камня, поэтому ты должна купить камень и руководство, если тебе нужно заклинание. Тогда она не вытерпела и спрашивает: «Да сколько же, наконец, тебе за него дать»?

— Вот я вас слушала и все думала, к чему вы это рассказываете?

— Я готова продать тебе все за сто долларов!

— Я все же предпочту милость божью. За нее не надо платить. Мы все грешны перед богом!

— Только дьявольские грехи не приходиться сравнивать с твоими.

— Что за бред опять?

— Не видишь ты ничего дальше своего носа.

— И что?

— Вы оба в самом деле согрешили в мыслях.

— Ну вот еще! Он избежал греха. Ведь сказано в Библии: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, прелюбодействует в сердце своем». Он не вожделеет меня. И мои поцелуи его не трогают. Не нужна я ему!

— В его сердце нет места Богу. Не надо думать о том, как сделать, чтобы он начал приставать к тебе. Купи камень, а заклинание я тебе подарю. Сама понимаешь, нет ничего странного в том, что он хитрее тебя. Ты вбила в голову, что недостойна его. Пусть он думает, что это он тебя не достоин. Ты веришь в его целомудрие?

— Я не верю, что за всю свою жизнь он ни разу не ложился с женщиной в постель.

— Этот сумасбродный извращенец заключил с тобой контракт?

— Нет. Э-э, мы обошлись без этой формальности, просто заключили договор на словах.

— Вот уж поистине крайняя степень глупости. Впредь, будь очень осторожна. Ты играешь с огнем! А что ты мне дашь, чтобы я научила тебя?

— Я куплю у вас книгу, камня никакого не надо и еще талисман.

— Дорогая моя, чтобы уберечь себя от проклятий завязывай узлы. Везде, где можно. В углы, на свою постель накапай лавандовое масло. Это запах нечистая сила не выносит. Не помешает принести из церкви святой воды. То, что для тебя только благо, для него — смерть. Давай ему пить святую воду, только смотри, чтоб он не знал.

Тут старуха возвела глаза к потолку, смотрит вверх и спрашивает:

— Что там такое?

Она открыла рот, не в силах оторвать взгляд от потолка. Наконец после долгого молчания старуха заговорила:

— Я бы послала Гуцкову сказать… Будь добра, возьми мою палку и постучи в потолок — не могу переносить шаги у себя над головой.

Сара подняла глаза к потолку и стала слушать.

— По-моему, нет никаких шагов.

— Там ее комната. Она уехала. Кто-то спит в комнате Гуцковой.

Сара лишь посмотрела на нее взглядом, который говорил: «Я не слышу того, что слышите вы». Очевидно, по отношению к посторонним звукам слух старухи отличался чрезмерной чувствительностью, позволявший ей вникать в ничтожные шумы. Сара перевела глаза на старуху, которая, видя ее растерянной не преминула сунуть ей палку. Саре ничего не оставалось как постучать концом палки в потолок, робко на нее поглядывая. Тем временем старуха приложила руки к вискам и закрыв глаза, простонала: «Неббех». Это был еврейский возглас страдания. Когда Сара вернула ей палку, она положила ее на край стола, считая необходимым держать ее при себе, посмотрела на полупустую бутылку виски довольно сомнительного качества. Затем она прижала руки к впалым щекам, встрепенулась и улыбнулась Саре.

— Давай поскорее обсудим деловые вопросы, сильная усталость заставляет меня лечь в постель. Итак, десять долларов за книгу, десять за магический порошок, за прием двадцать. Всего-навсего сорок долларов.

Сказав это славная Адольфи умолкла, устремив взгляд перед собой.

Сара понимала, что у нее мало денег. Хуже всего при этом, что жизнь ее плохо организована, она одинока и у нее с внешним миром нет ничего общего.

У двери она сказала Саре:

— Приходи еще! Там посмотрим, чем я смогу тебе помочь. У меня есть….

От старой колдуньи, много возомнившей о своих способностях, Сара ушла с более тяжелым сердцем, чем от Вельзувела, который был опасен только как дьявол. Она не подозревала о том, что над ней витала прозрачная тень, созданная из тончайших эфиров, имя ей — дух дьявола.

Позднее, обращаясь к своим воспоминаниям, Сара не раз будет осмысливать этот забавный и внимания достойный урок надувательства, не без того чтобы понять почему ее трогает и не оставляет в покое эта старая женщина, уже одной ногой стоящая в могиле, разумеется, она вела свою игру спрашивая что и как, Сара догадывалась что ее обманывают и тем не менее легко позволила себя обмануть да еще и самым избитым способом, но вместо возмущения, обычного в таких