Танец гюрзы (Сборник) - Михаил Серегин

Но в который раз он не нашел среди них беззаботной бородатой хари, обладатель которой с таким молодецким размахом ломал мебель и глушил из горла водку. Отец Велимир, которого увели час назад, все еще не вернулся.

Ситуация глупейшая, но по сути своей трагичная и для кого-то смертоносная. При чем тут Фокин? При чем тут Алиса и Базилио? Никто из них не мог взорвать бассейн, хотя говорить определенно и с совершенной уверенностью он мог только за Афанасия.

По одной лишь причине, что Владимир знал бы о намерениях Фокина сделать это, а также о мотивах, побудивших служителя церкви перейти к столь экстремальным силовым методам, которые так часто использовались им еще несколько лет назад, в пору работы в замечательном отделе полковника Платонова.

Тогда кто же взорвал бассейн?

Это вполне могли сделать те, кто потом так виртуозно взял на себя роль вершителей правосудия до прибытия на место преступления ну совсем уж компетентных органов.

Если Шепелев и компания эти органы вообще вызывали.

К слову – зачем тогда они отобрали все наличные мобильные телефоны?

Впрочем, была одна зацепка. А именно – откуда убийца или убийцы взяли взрывчатку? Свиридов знал, что за третьей от конца дверью бункера хранится гексоген и динамитные шашки. Надо полагать, об этом знали только самые приближенные к Маркову люди.

Но не исключено, что убийца кто-то из них…

Свиридов прислушался к шагам расхаживающего за закрытой дверью охранника, а потом встал с ковра, на котором он вот уже более получаса сидел в позе лотоса, время от времени раскачиваясь взад и вперед и упираясь спиной в колени хорошенькой девушки с заплаканным личиком, сидевшей на диване. Последняя, по всей видимости, переживала по поводу ухода отца Велимира больше Свиридова, потому как периодически трогала Владимира за плечо и спрашивала тонким беспомощным голоском:

– Его ведь там не убьют, правда, Володя?

– Да нет, не убьют, – рассеянно отвечал всякий раз Свиридов, а потом снова переходил к размышлениям, а девушка – кстати, одна из тех трех, что катались с Владимиром и Афанасием на понтоне, а потом сплотились в еще более тесную компанию, напившись и попросту занявшись групповым сексом, – продолжала всхлипывать. …Так вот, Свиридов поднялся с ковра и, взяв ее за руку, произнес:

– В общем, так… пойду-ка я выясню, что там с Афоней и Алькой.

– Да ты что, Вова?.. Там же охранник!

– Это не проблема, – сказал Свиридов. – Только ты должна мне помочь.

– Да… хорошо… а как?

– Подойди к двери и позови этого самого охранника.

– И что сказать?..

– Ну, скажи, что ты хочешь в туалет. Хотя постой… туалет-то тут есть, и ванная тоже. Скажи, что мне плохо с сердцем и что я сейчас отброшу лапти, если он не сходит за лекарством. Авось и такая тупая отмазка прокатит. А если нет, то… посмотрим.

– Ладно.

Все вышло до смешного просто. Охранник даже не стал спрашивать, зачем его зовут, а приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы Свиридов мог молниеносно схватить его за горло, потянуть на себя и ударить о дверной косяк с такой звериной силой, что дюжий детина бессмысленно округлил маленькие глаза и на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве.

Это был его приговор.

Свиридов распахнул дверь и, втащив незадачливого цербера в комнату, повалил на ковер. Сняв с груди охранника автомат, отбросил его в сторону и, сжав горло стальными пальцами, негромко, но вполне внятно и с прямой угрозой коротко спросил:

– Где он?

– К-кто? – прохрипел тот, корчась под стальной хваткой бывшего офицера спецназа ГРУ.

– Где Фокин, спрашиваю?! Куда его отвел этот… как его… Валентин?

– В эту… на втором этаже… рядом с этой… с бильярдной.

– Понятно. Шепелев там?

– Ага, – ответил тот и вдруг попытался приподняться и сбросить с себя Владимира.

Но не тут-то было.

На глазах обомлевших собратьев по несчастью Свиридов досадливо крякнул и дважды так приложил самонадеянного типа ошеломляющими прямыми ударами в голову, что охраннику ничего не оставалось, кроме как рухнуть на ковер и позорно вырубиться без права восстановления в сознании на протяжении ближайшего часа.

– Теперь можно и погулять, – пробормотал Свиридов и, взяв из обмякшей ладони здоровяка ключи, проскользнул в дверной проем. На самом пороге остановился и под глухой ропот присутствующих, которые подумали, что их сейчас выпустят, приложил к губам указательный палец.

– Тихо. Прошу не шуметь, граждане. Идет заседание…

Казалось, огромный дом вымер, ни звука, ни шороха. Застывшие фигуры охранников у дверей тех из комнат, где находились получившие статус пленников гости ныне покойного Валерия Маркова. Глухие вздохи раскачивающихся за окном деревьев. Троекратный бой часов где-то там, наверху.

Три часа ночи…

– «Никого не будет в до-оме… кроме сумерек. Один зи-и-имний день в сквозном проеме незадернутых гарди-ин», – в лучших традициях вокальной школы Афанасия Фокина прогнусавил себе под нос Свиридов. – Вот это и называется: вымерли, как мамонты… А это что? Стоп!

Он прижался к стене, а потом медленно проскользнул за тяжелую портьеру, которые были развешаны по всему дому, включая коридоры, везде, где были мало-мальские окна.

Послышались приближающиеся шаги и приглушенный говор нескольких людей. Вероятно, их было не меньше трех, а то и четверо-пятеро.

– Я не во всем понимаю тебя, Януарий Николаич, – проговорил сочный, чуть дребезжащий баритон, который мог принадлежать только одному человеку – Кириллу Глебовичу Маркелову. – Почему ты не хочешь свалить отсюда прямо сейчас? Подписывать мне договор уже не с кем, так что никакого личного интереса у меня нет. Поспать же можно и в машине.

– Что бы вы понимали в колбасных обрезках, – отозвался второй голос, суховатый, сдержанный, как-то особенно веско чеканящий каждую фразу. – Мы должны оставаться здесь до прибытия ментов. Я их вызову ближе к утру.

– Как же ты собираешься им объяснить, почему вызвал их только утром, хотя взрыв произошел поздно вечером… ночью? А?

Шепелев что-то ответил, но Свиридов не расслышал – собеседники удалились на достаточно приличное расстояние.

Удостоверившись, что в коридоре нет никого, кроме него и мирно дремлющего охранника на низеньком диванчике у самых дверей соседней с бильярдной комнаты – именно туда, по словам незаслуженно пострадавшего от Владимира парня, повели Фокина, – Свиридов вышел из-за портьеры и бесшумным кошачьим шагом двинулся по коридору.

Подойдя к уткнувшемуся носом в собственную грудь охраннику, присел рядом с ним на диванчик и задушевно спросил:

– Але, гараж… земляк, а не в этой ли комнате дают в кредит средним и мелким оптом хороших п..дюлей?

– А… что? – дернулся было тот, но Владимир одной рукой перехватил его подбородок, а второй ударил в точку чуть пониже уха.

Тот, не пикнув, откинулся назад и, ткнувшись затылком в спинку дивана, сполз вниз.

В этот момент из-за поворота вышел еще один человек. В нем Свиридов узнал одного из двух, по всей видимости, офицеров ФСБ, сопровождавших Шепелева и Маркелова.

Свиридов, пригнувшись, спрятался за тушу охранника. К счастью для него, вырубленный им парень худобой не страдал…

– Эй, как тебя там, – окликнул охранника гэбэшник. – Никак, ты вздумал дрыхнуть? Даже поссать нельзя сходить… тут же в отвал шмякается… работничек.

Тот, разумеется, не ответил.

Тогда господин из ФСБ подошел ближе и вознамерился было потрясти «задремавшего» охранника за плечо, но тут же перед его глазами возник молодой человек, которого он видел сегодня сначала за праздничным столом, а потом в бассейне в обществе едва прикрытых девиц… Подручный Януария полез в кобуру за табельным пистолетом…

Но не успел: молодой человек, еще недавно казавшийся ему ленивым и изнеженным, оказался несравненно быстрее его.

Неуловимый удар уложил офицера прямо на неподвижное тело охранника из «секьюрити» покойного Валерия Леонидовича Маркова.

– Второй уровень прошли, – резюмировал Владимир, оценивая взглядом результат своей короткой, но такой плодотворной деятельности. – Тупость какая…

После этого он осмотрел замок и, убедившись в том, что он заперт, пробормотал под нос:

– Жалко, не с кем поспорить, что я открою это чудо механики булавкой или скрепкой за пять секунд. М-м-м… за шесть. – И потянул на себя в самом деле открытую дверь.– М-да… теряю форму. …Он сразу же различил два неподвижных темных силуэта и в одном тут же узнал – по громадным размерам – отца Велимира. Чуть поодаль виднелся другой силуэт – женский.

Алька!

Свиридов бросился к Афанасию и, прощупав пульс, убедился, что тот жив и даже сохранил прекрасный сон. Потом он поднял с пола Алису и положил ее на диван.

Отняв руку от ее головы, он увидел, что пальцы перепачканы в чем-то темном. Кровь…