Записки рыжей эльфийки - Лиза Истомина

   - Извини, Эль. - Он вышел спиной вперёд на балкон. - От меня у тебя одни неприятности.

   И плавно закрыл двери. А когда я уже выскочила вслед за ним, парня и след простыл.

   Что это с ним? С чего бы он на себя все кары египетские принял? И меня бросил совсем одну. Друг, называется. На фиг, брошу всех и уйду в монастырь. Мужской. Потому что если я после просто откровенного предательства друга такая разбитая - то что будет после первого дня после расставания с любимым человеком? Правильно - ядерная война. Ах, да - косу тоже обрежу, надоела. Болтается за спиной, ненужная. А так парик кому-нибудь сошьют приличный. Рыжий. Кудрявый. А я "под горшок" подстригусь, утопаю куда-нибудь на Лысую гору под Киевом и буду Вия вызывать. О как! Начну изучать старославянские науки и стану наконец-таки чистой Русской ведьмой. Или вообще умотаю куда-нибудь в Чехию и получу диплом по специальности уже там.

   Выдохнула и залезла обратно под одеяло, натянув то по самый нос. Не вовремя пришедшая на ум "Есаул, есаул, что ж ты бросил коня?" нагло мучала ажно до восьми часов утра. Потом она сменилась на давнее предложение из песни: "Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не дождёшься!" Я ворочалась с боку на бок. Всё меня раздражало. То мешали обретённые острые уши, то волосы неприятно кололись, то гордость, противная и не вовремя проснувшаяся, мешалась. Благо, интуиция молчала, а я же её внимательно слушала, я же примерная девочка.

   За завтраком, мило улыбаясь эльфам, гномам, другим расам и магам, приехавшим на три дня праздника, я строила из себя невинную овечку. Ларанель и Эл, изредка посматривая на меня, фыркали в салфетки, Полинка закатывала глаза, Алекс, Лихневски и ещё кто-то переводили заинтересованные взгляды с меня на веселившуюся Клариссу, сидевшую на соседнем от меня стуле. Та, к слову сказать, держалась просто великолепно - заливистый смех заставлял некоторых мужчин судорожно сглатывать, а женщин скрипеть зубами. Но сестрёнка, казалось, не обращала на это никакого внимания. И только я изредка ловила её откровенно хитрые взгляды, направленные чуть ли не на каждого представителя мужского пола.

   Заметила настороженный взгляд Лаврентьева, повернула голову в его сторону, но не смотрела прямо. Мне достался лёгкий кивок, мол, всё хорошо и даже лучше. Я тут же вспыхнула и, удержавшись от желания бабахнуть кружкой с горячим и ароматным кофе по голове брата-близнеца, чинно встала из-за стола. Поля рядом нахмурилась - я ничего не съела. Однако на мимику подруги я не обратила ни малейшего внимания, присела в реверансе, жестом остановила поднявшуюся было Лаврентьеву и покинула собрание. Шорох юбки, которая была непозволительно коротка даже для стимпанковского двадцать первого века, отвлёк меня от созерцания вытянувшихся лиц собравшихся.

   А потом, попросив Алекса о тренировке, я переоделась в зауженные книзу чёрные брюки, белую блузку с широкими руками и завязочками у запястий и чёрный же удлинённый жилет. Из расстёгнутого белого воротничка-стоечки выглядывала гранатовая подвеска-цветок. На голову я позволила себе надеть серебряную ветку арбормагнолиа, в полтора пальца шириной - знак, что я действительно наследная араннэль Аррен Эллонд.

   На мощёную площадку вышла без меча - я привыкла так делать, тренируясь с проректором. Мягкие эльфийские сапожки, подаренные Ираном, приятно облегали ногу. Я впервые в жизни была уверена, что красива. По-настоящему красива. Без всяких там тушей, подводок и теней.

   Поклонилась другу, одетому во всё коричневое. Как же ему идёт этот цвет. Мы начали. Лёгкие, скупые движения - разогревались. И, когда все заметили, что происходит нечто интересное, я нанесла первый выпад: крутанувшись на мыске, каблуком на другой ноге с разворота попыталась ударить Алекса в сонную артерию, но он схватил меня за лодыжку. Дёрнув на себя, он практически повалил меня, если бы не помешала моя приобретённая грация, выработанная на его же уроках. В момент, когда я почувствовала, что мою ногу хотят вырвать из положенного ей места, я встала на руки и без усилия выполнила заднее сальто-мортале. Среди наблюдающих пронёсся единый вздох удивления.

   Мы носились с братом-близнецом по площадке, как угорелые. То тут, то там можно было увидеть тройное заднее сальто в его исполнении, или несколько поочерёдных ударов ноги с разворота в моём. Наконец-таки нам эта беготня надоела.

   Выхватив по два кинжала, мы подступили друг к другу с очень голодными лицами. Этакие два вампира на охоте встретились и перешли друг другу дорогу. Так хотелось выиграть, что дух захватывало. Но два моих выпада, один его - и мы застыли в одинаковой позиции. Один из кинжалов Сашки дрожал у моей сонной артерии. Мой кинжал в точности повторял движения оружия-противника. Вторые оружия мы держали в согнутых в локтях руках почти перпендикулярно плоскости земли, их лезвия застыли у наших губ.

   Алекс рассмеялся, опустил кинжалы, хлопнул меня по спине и сказал на ухо:

   - Быстро учишься. Только у тебя были изредка ошибки - малюсенькие, едва заметные, но были.

   Я кивнула. Не зря же я постоянно занималась рукопашным боем?

   Из стана наблюдающих донеслись хлопки. На меня смотрели, как на ненормальную. Да-да, я знаю - негоже благородной девице с ножами прыгать и мужиков бить, но в наше время по-другому нельзя! Либо мы их, либо они нас.

   Но, махнув рукой и не сказав ни слова, я скрылась во дворце. Одного представления достаточно, я довольна нашумевшим своим успехом.

* * *

   - Илзиэль, - не привыкла я, когда меня официальным именем называют, - садись. У меня есть к тебе одно важное дело.

   - Последнее время у всех ко мне есть важные дела. - Я задумалась, но дядюшку послушалась. - То один, то второй, то третий. Скоро буду петиции чартистов разбирать.

   - Кого? - недоумённый взгляд проследил мои разведённые в стороны руки.

   - Ну... этих... - Я потёрла лоб в тщетной попытке вспомнить объяснение. - Млин, забыла! Короче, что-то связанное с избирательным правом. А, вот, вспомнила! Чартистское движение - движение за изменение избирательного права. Происходило в Англии девятнадцатого века.

   Эллонд повторил моё движение. При этом лицо короля эльфов было настолько задумчивым, что я поневоле задумалась - а в Алмодрае не процветает ли чартизм?

   Ровно через пять минут король отошёл от усиленного мозгового штурма и перестал задумываться не по теме. Плавно перейдя к настоящей теме, по которой меня, собственно, и позвали. Следующие полчаса мне вновь рассказывали легенды о создании мира, Светлого и Тёмного царств. Я со скучающим видом их выслушивала. Ну на кой мне это опять повторять? Нельзя ли как-нибудь ускорить процесс рассказа?