Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

с Лизой замерли под Надиным окном в неуютном мерцающем полумраке. Огоньки фонарей Центральной площади едва теплились. В городе случились перебои с электроснабжением.

Квартира Зориных находилась на втором этаже девятиэтажного дома. Окна смотрели во двор позади каменного ангела. Половина окна комнаты Нади была открыта. Из него доносился пугающий приглушенный кашель, чередующийся с хриплыми стонами.

– Лезь по водосточной трубе, – я просчитал самый удобный для Лизы путь наверх.

– Я? – девушке не понравилась моя идея. – Разве не ты – вампир?

– Именно поэтому я должен прикрывать твой тыл, золотце. На случай нежданной пробежки тут моих собратьев.

– Но я боюсь! Я упаду! Сломаю что-нибудь ценнее каблука! Лучше тебе высадить железную дверь подъезда.

– И напугать жильцов. Нетушки, голубушка. Со всякой стороны рассмотрения вопроса у нас выходит, что в окно полезешь ты. Не бойся, я тебя поймаю, ежели упадешь. Смелей, вперед, – я подсадил Лизу на железное крепление трубы. – Вспомни, как ты спаслась от алабаев господина Ливкина и одним махом взлетела на дерево. Хочешь, я залаю для придачи тебе ускорения?

– Тиша, молчи! – шикнула Лиза.

Кое-что из дедовых способностей ей передалось по наследству. Вполне проворно Лиза взобралась на второй этаж. Держась за крепление трубы, сняла и отправила внутрь комнаты сетку от комаров и влезла в окно.

Кашель Нади участился, усилился, но вскоре прошел. Дыхание юной ведьмочки оставалось тяжелым.

Лиза открыла изнутри входную дверь, охраняемую домофоном, и впустила меня в подъезд.

– Девчонку душило проклятие. Я сняла заколдованную цепочку с ее шеи, но она не проснулась, – шептала взволнованная Лиза, провожая меня в комнату Нади. – Не знаю, что делать. Не могу ее разбудить.

Я знал, что родители Нади в начале года перебрались по работе в Сочи, а ее бабушка жила в лесной избушке. Когда ее хватились бы друзья или соседи, было бы поздно.

Юная ведьма лежала в постели, запрокинув голову и приоткрыв рот. Ее светлые волосы были заплетены в косу. На одеяле обложкой вниз лежал раскрытый учебник по медицине. Надя училась на врача-терапевта. Перед сном она готовилась к контрольной в институте.

– Выйди, – я взял у Лизы потемневшую цепочку с черной-пречерной подвеской. – Она не должна тебя увидеть.

Я приподнял Надю, усадил ее на подушку, прислонив к спинке железной кровати, и стал поглаживать ее шею, стирая остатки злого колдовства.

– Только не кусай ее, – попросила Лиза прежде, чем выйти из комнаты.

– Постараюсь, – обернувшись, я показал ей вылезшие от чувства опасности клыки.

Проклятие понемногу отпускало свою жертву. Надя начала приходить в себя. Она стонала, ворочая головой, пыталась взять мою руку. И вдруг совсем очнулась, распахнула глаза и уставилась на меня ошеломленным испуганным взглядом. Не смогла закричать от шока и долгой борьбы с цепочкой-душительницей.

– Ты меня съешь? – девушка едва шевелила пересохшим языком, глядя в мои сияющие глаза.

– Нет, лапушка. Я не промышляю людоедством, – я погладил плечо Нади и отстранился. – Но страсть как не люблю злое колдовство. Пообещай не заниматься им никогда.

– Обещаю.

– Нарушишь обет – я вернусь и загрызу тебя, – я поднес к лицу девушки почерневшие украшения, а потом их положил на пуфик у кровати. – Покажи их Альбине Юсуповой из команды охотников. Знаешь белую волчицу?

– Видела, – кивнула юная ведьма. – Найду.

На ее бледное лицо возвращалась краска жизни. С ней все будет хорошо. Успокоившись всего на мгновение, я выскочил из комнаты. Где Лиза? Коридор был пуст, дверь квартиры распахнута настежь. Оправившись от легкой усталости, последствия борьбы с черной магией, я почуял нутром двух знакомых вампиров.

Зачем она вышла из дома? Я бежал вниз по лестнице, когда услышал на улице Лизин визг – панический, человеческий.

Я не взял в короткую поездку свое заговоренное оружие. Надежно его спрятал. А когда Лиза меня позвала спасать покупательницу проклятых кулона и цепочки, у меня не было времени сходить за ним.

Лизу не убили – моя трепещущая душа получила существенное облегчение.

– Ужас! Эта девчонка пела в казачьем ансамбле, – моя подруга замерла перед забором лицея, прикрыв глаза руками.

На пику ограды была нанизана мертвая девушка с разорванным горлом. “Содариня бариня” было написано кровью на подоле ее казачьего платья.

– Глашкина работа, – я нервно понюхал воздух. – За четыреста лет жизни глупая вампирша так и не научилась грамоте.

– Они следили за мной. Все время, – Лиза вцепилась в мою руку. – Мне не надо было заходить в магазин Феликса. Не надо было ехать с Семеном в кафе “Зайди Попробуй”. Мне вообще нельзя выходить из дома!

– Тогда ты не спасла бы Надю, – я повернул ее лицом к себе, чтобы она больше не смотрела на висящий на заборе труп.

– И не стала бы причиной убийства девчонки из хора.

– Кто тебе сказал, что ты – причина? Ты сама? Так значит, ты неправа. Пятак и Глаша убивали людей, даже когда они сами еще были людьми. И будут убивать, пока их не посадят на кол… Поехали домой.

Я стал переживать за оставленного в машине Кампая. Пес, который привык играть с отдельно взятым вампиром, не поймет, что ему нужно защищаться от нападения других вампиров.

Глава 31. Злодеи

Мы побежали к “Порше”. Громкое противное шипение остановило нас возле каменного монумента и вынудило осмотреться. Звук прилетел с высоты.

У скорбящего ангела, держащего в руках шар земной, выросла вторая голова. Над печальным темным лицом вскинулась белоснежная оскаленная морда растрепанной фурии.

– П-ш-ш-ш-ш, – невежливо приветствовала меня Глаша.

Пятак был где-то рядом, но не показывался на глаза.

– Держись за меня. Стой рядом, – приказал я Лизе.

– Погляди-ка, Петруша, какую барыньку предатель закадрил, – Глаша спрыгнула с памятника и принялась танцевать, бегая кругами и играя лентами в волосах, снятыми с невинной жертвы. – Барыня, барыня, сударыня-барыня! – она подбежала к убитой девушке, взмахнула ее руками и пропела:

“Рукава, рукава, рукава на вате!

Старых девок не берут –