Ловушка Пандоры 2 (СИ) - Стас Кузнецов

class="p1">Илье вспомнился хвост лисы. Захотелось обнять Аню, защитить от надвигающейся катастрофы. Если бы это только было в его силах, он бы любой ценой спас её.

— Тогда сделай это для меня, — очень тихо, в унисон его мыслям попросила она и взяла его за руку.

Тело откликнулось на её мягкое, теплое прикосновение приятной истомой. За другую руку взялась Варя, потушив его огонь.

Девушки, предусмотрительно отгородив Илью и Матфея друг от друга, на корню обрубили дальнейшие поводы к ссорам.

Матфей замкнул круг, встав напротив Ильи.

Они стояли, но ничего не происходило.

И еще стояли. И снова ничего — кроме нарастающей неловкости.

— Может, попробуем покружить хоровод? — робея, предложила Варя и, видимо, поняв, как нелепо звучит её предложение, смущенно добавила. — Это глубоко ритуальное действо.

Илья спорить не стал. С Варей спорить не хотелось. Да и толку от споров не было. Они стали кружиться. В памяти отозвались следы детсадовских утренников с «раз-два-три — елочка гори». Мама обычно наряжала его в ангела, Илья же всегда норовил сломать мешающие ему крылья.

То ли нервы начали сдавать, то ли добила комичность ситуации, но внутри стали нарастать колючие щекотки. Илья усилием воли старался подавить созревший комок хохота. Чувствуя, что он упорно прорывается краской на коже и испариной у виска, он закрыл глаза, но представив все со стороны, еще больше развеселился.

Открыл глаза, встретился с той же мукой в лице Матфея.

Оба не вынесли этого и как по сигналу одновременно разразились беспричинным, диким хохотом.

Аня с Варей выпустили их руки и терпеливо ждали, пока парни отсмеются. Матфея согнуло пополам, у Ильи на глаза выступили слезы!

— Хрень какая-то! — успокаиваясь, заметил Матфей.

— Потому что вы — два дебила! — фыркнула Аня, скрещивая руки на груди и умудряясь прожигать дырки и на Матфее, и на Илье одновременно.

— Сори, держание за ручки не зашло, — пожал плечами Илья, резко сделавшись серьезным. — Кого мы обманываем? Мы обречены!

— Ты так говоришь, потому что тебе на все плевать! — возмущенно вскрикнула Аня

— Я не виноват, что идея твоего Матфея редкостная срань! — парировал Илья.

— Это я предложила! — с обидой процедила Аня. — Это была моя идея!

— От этого, к сожалению, идея лучше не стала, — скривил губы Илья.

— Если критикуешь — предлагай? — с вызовом заметил Матфей.

— Окей, давайте оргию замутим — ключ же наши эмоции. Я беру девочек, а ты можешь где-нибудь в сторонке сам с собой… — взорвался Илья, он не мог больше выносить навалившегося напряжения, а защищаться умел только сарказмом.

Аня яростно накинулась на Илью и, ругаясь, стала колотить его, куда придется.

Илья терпеливо давал ей выпустить пар. Её гнев отрезвил, и он стал утешать её, покорно признавая свою неправоту.

— Я ж пошутил, Ань. Извини, — она заехала ему по губе, он ощупал ссадину языком, во рту появился вкус металла. — Больно же, чего ты?! Успокойся!

Аня застыла, виновато глядя на него и бессильно опустив руки. Черты её скривились, она всхлипнула и поспешно спрятала лицо, уткнувшись ему в грудь.

Илья обнял ее, наговаривая ей в волосы ванильные нежности. Внутри же что-то продолжало щекотать, пихать, будто упорно хотело прорваться наружу.

Хлюпнув в последний раз, Аня отстранилась. Вся она обратилась в смущение, не решаясь ни на кого поднять взгляд. Впрочем, смущалась она зря, Матфей с Варей тактично отошли в сторону и, судя по их виду, были очень увлечены разговором друг с другом.

— Знаешь, — вдруг сказала Аня, — твой запах напомнил мне детство. Пока мама была жива, мы с папой ходили на ипподром, я училась ездить верхом. Но больше всего мне нравилось именно чистить лошадь, и вот… Но это глупо…

У Ильи кружилась голова. Сердце молотило, как бешеное, дыхания не хватало. По спине сбегал пот. Он уже плохо соображал, что она имеет в виду — все силы уходили на то, чтобы удержать в себе этот клокочущий, бурлящий котел то ли смеха, то ли рыданий, то ли и того и другого. Он сопротивлялся, но давление возрастало. Он судорожно подбирал диагноз своему состоянию — что-то между приступом паники и истерикой.

Анины слова становились все дальше, все путаней. Она с тревогой посматривала на него. И тут, прямо у него в голове, раздался четкий Варин голос: «Илья! Выпусти себя!»

Илья ошалело обернулся на Варю. Но на том месте, где еще мгновение назад стояла Варя, сейчас сидела чешуйчатая крылатая ящерица. Дракон был белого цвета, а на морде у него обозначилось чернильное пятно, и лишь глаза остались такими же сиреневыми и грустными.

И тут Илью озарило — они ведь наполовину ангелы, а значит, у них есть и другая ипостась. Смутный калейдоскоп картин всплыл в памяти яркими красками и тут же погас.

«Да, это твоя суть, я её сейчас вижу», — вновь улыбнулась у него в голове Варя.

Матфей, ничуть не испугавшись такой разительной перемены в девушке, протянул руку, погладив дракона по морде, и открыто, с какой-то детской радостью улыбнулся ей.

В этот момент Илья не мог не подумать, что парень все-таки не так плох, как ему бы хотелось.

Дракониха вильнула хвостом, словно разыгравшаяся собака и выдохнула струю едва приметного, розоватого огня. Оба — Варя и Матфей, как будто шагнули в воздух, слегка приподнявшись над землей, и исчезли.

— У них получилось! — восхищенно выдохнула Аня. — А нас забыли, но как же это красиво.

— Сейчас уйдем и мы, — слова дались ему с огромным трудом, он даже не уверен был, поняла ли она то, что он выдавил из себя.

Илья перестал сопротивляться, и крышка котла с оглушительным грохотом взорвалась. Его контузило и вывернуло наизнанку. Во всем теле нарастало покалывание и тепло, которые вскоре превратились в жар и скручивающие судороги. Это было одновременно и мучительно, и приятно, будто пробуждение после долгого сна. Будто важная часть его, все время подавляемая и загоняемая в угол, нашла выход и освободилась от убийственных оков. И теперь он, наконец-то, был свободен. Так свободен как никогда в жизни!

Аня смотрела на него во все глаза, как ребенок, увидевший настоящее чудо. Его зрение изменилось, и он тоже увидел её совсем иначе, чем мог видеть прежде. Она была соткана из чудесного золотистого света. Этот свет согревал, завораживал и самое главное делал его лучше.

— Крылатый единорог, — восхищенно выдохнула она.

Анины слова заиграли разноцветными красками. Звук обрел цвет и вкус. Илья как слепой, который жил всю жизнь во тьме и вдруг прозрев, с удивлением и радостью открывал для себя то, что