Песня реки - Синтия Томасон

Моника многозначительно вскинула указательный пальчик, осененная важной мыслью.

– Как это я не подумала! Вы даже сделаете мне небольшое одолжение. Почему бы вам не отнести ему этот легкий завтрак? – Моника завернула в льняную салфетку бутерброд с ветчиной и пирожное. – Надо знать моего сына, – сказала она протягивая Анне сверток. – Он может умчаться спозаранок без крошки во рту и не вспомнить до конца дня. А теперь у Филипа будет чем заморить червячка. И мне так спокойнее.

Анна кивнула и взяла салфетку.

– В таком случае я с удовольствием исполню ваше желание. Как, вы сказали, найти школу?

– Вы увидите ее сразу за садом, cherie. Только идите все время по мощеной дорожке, не то заблудитесь в лабиринте падуба. L’ecole стоит прямо в маленькой рощице. Это небольшое здание среди апельсиновых и сливовых деревьев, его невозможно пропустить.

Анна прошла по территории сада, обнесенного железной решеткой, и через заднюю калитку ступила в рощу. Фруктовые деревья с блестящей листвой и белыми цветами источали дивный аромат. За мощными ветвями Анна поначалу не заметила никакой школы, но, сделав еще несколько шагов, увидела необычный шестигранник из белого камня. Школа уютно расположилась на расчищенной площадке, устланной бледно-лиловым миртом и окруженной цветущими тюльпанами. Двухэтажное здание заканчивалось башенкой с отходящей от нее миниатюрной дорожкой для смотрителя. Восхитительное сооружение, крытое дранкой из кедра, напоминало сказочный домик.

Единственная дверь была открыта, так же как и зеленые ставни на окнах обоих этажей. Анна потихоньку приблизилась к дому и стала внимательно изучать его со всех шести сторон, поочередно подходя к каждому окну и заглядывая внутрь. В центре комнаты на первом этаже стояли три рабочих стола разной величины, сообразно целевому назначению и возрасту учеников. Все стены были завешаны полками, заполненными грифельными досками, бумагами и множеством книг.

«Какая замечательная школа», – подумала Анна. Она представила, как дети Клода и Моники Бришаров сидели за этими партами, выполняя задания под наблюдением своего учителя. Оставалось только дивиться, как им удавалось не отвлекаться на птиц, щебечущих так близко от окон. Как можно корпеть над тетрадками или сосредоточиться на чем-то, когда апельсиновые деревья своими благоухающими ветвями заглядывают прямо в комнату, когда в воздухе плавает цветочный аромат, разносимый весенним ветром?

Анна уже наполовину обошла здание, когда через заднее окошко увидела Филипа. Он сидел с подвернутыми до локтей рукавами за большим столом, несомненно, предназначавшимся для учителя, и просматривал какие-то бумаги. Его рука одновременно писала что-то на широкой доске. Склонившись над стопкой исписанных листков, он казалось, целиком ушел в работу. Солнечные лучи, струившиеся сквозь распахнутые окна, падали на истершуюся деревянную поверхность и тонкие волоски у него на руках, придавая им золотистый оттенок.

Анна покрутилась вокруг ставней, заглядывая в комнату, но не обнаруживая своего присутствия. Она позволила своему воображению совершить короткий экскурс в прошлое, пробуя нарисовать Филипа в детстве. Она попыталась представить, как он выглядел за одной из маленьких парт вместо этого широкого стола, занимаемого в ту пору учителем, однако с подстановкой образов что-то не ладилось, она видела только теперешнего Филипа, сильного, красивого и умного, с сосредоточенно сдвинутыми бровями. Ей было трудно заменить его фигуркой мальчугана в тот миг, когда в ее глазах он являлся олицетворением сильного мужчины – мужчины до мозга костей.

– Нехорошо, Анна, – послышался низкий рокочущий голос из глубины дома. – Мне казалось, вы не одобряете, когда кто-то шныряет под окнами или дверьми и шпионит за другими.

Она с испуганным возгласом отскочила от окна. Рука Филипа прекратила движение и повисла в воздухе над доской, но голова осталась в прежнем наклоненном положении.

– Как вы узнали, что я здесь? – спросила Анна.

Филип поднял глаза и лукаво усмехнулся.

– Я провел в этой комнате столько часов, что поневоле стал сыщиком. За это время я научился различать движения самых крошечных тварей за окнами, а вы, Анна, создаете шума больше, чем весенний мотылек или бурундук.

– Да, вы намного даровитее меня, – сказала она, снова подойдя к окну и склоняясь через деревянный подоконник. – Больше я и помыслить не посмею ни о каком шпионстве.

– Вы пришли навестить меня? – спросил Филип.

– Мне сказали, что здесь учится Клодетт, – уклончиво ответила Анна.

– Вам верно сказали. Но сегодня уроки закончились раньше, и я отправил ее учителя домой. А Клодетт ускакала к подружке, на соседнюю плантацию.

– Понятно. Жаль, что я ее не застала. О, я принесла вам кое-что от вашей матушки. Она решила, что вы проголодались. – Анна протянула ему салфетку с завтраком.

– Ну вот, стало быть, вы пришли ко мне, – констатировал Филип с торжествующей улыбкой.

– Да, но, как я сказала, только потому, что ваша матушка… – Анна запнулась, понимая слабость своего оправдания. Она почувствовала себя в ловушке под проницательным взглядом Филипа, и ее угасший голосок канул в тишину.

– Почему бы вам не зайти, раз уж вы здесь? Заодно посмотрите, где протекали мои детские муки.

Войдя в комнату, Анна была одновременно и поражена, и очарована ее рациональным обустройством. Значительную часть одной стены занимал широкий камин. Рядом с ним висели четыре тепловентилятора в жестяных кожухах – свидетельство того, что и в Луизиане случаются холодные зимы. Над камином на деревянной полке стояли четыре керосиновые лампы. На соседней стене располагалась вешалка – длинная доска с рядом фарфоровых крючков для пальто и головных уборов, а дальше – сплошные книжные шкафы с учебной и художественной литературой.

Анна пробежала глазами выстроенные в линейку тома: латинский и французский буквари, орфографические словари, справочники по грамматике и романы.

– Вы действительно прочитали все эти книга? – спросила она.

– Все до единой, – проворчал Филип, как будто ее вопрос навеял воспоминания о строгом школьном учителе, дававшем ему трудные задания.

– О, заниматься в такой комнате одно удовольствие!

Лицо Филипа осветилось улыбкой.

– Если вам понравилась эта комната, подождите, еще не то будет! Давайте поднимемся туда. – Он показал на узкую винтовую лестницу, ведущую к небольшой двери на втором этаже.

Гадая, что это за необыкновенное чудо там наверху, Анна подобрала юбку и стала взбираться по ступенькам. Филип последовал за ней. В следующую минуту она оказалась в мире мальчишеской мечты. Чего здесь только не было! Комната была целиком заполнена всевозможными игрушками: от простых деревянных солдатиков до почти взаправдашних мушкетов, мечей и карет с вращающимися колесами.