Stories, или Истории, которые мы можем рассказать - Тони Парсонс

Терри спрыгнул со стула. Грейс спрыгнула вслед за ним и упала прямо в его объятия, будто случайно коснувшись его рта своими злыми губами, и он хотел ее все сильнее, но она отстранилась, смеясь:

— Полегче, тигр!

Он взял Грейс за руку, и она послушно последовала за ним, сексуальная и застенчивая одновременно, и Терри подумал о Мисти в чьих-то объятиях, подумал о Салли и шансе, который он упустил, но сейчас — сейчас он собирался поехать к себе домой с очень влиятельной фигурой, он собирался заняться любовью с одной из тех женщин, о которых фантазировали мужчины. И Терри казалось, что стоит только этой женщине оказаться в его постели, и все встанет на свои места, и мир снова станет лучше.

Но сначала ему нужно было проведать друга.

Билли сидел в гримерке, сгорбившись и зарывшись глубоко носом в пакетик с амфетамином. Когда он поднял голову, он был похож на Снеговика. «Пи-45» были сплошь в кровоподтеках, обозленные, и бурно спорили с менеджером по поводу денег.

Билли уже поздно было спасать. Он слизывал белый порошок с губ и подбородка.

— Дружищща! — захохотал он, увидев Терри, затем его глаза снова закатились, и он исступленно начал рвать на себе костюм, рубашку, галстук. Одежда, казалось, душила его. — Мой британский товарищщ!

— Господи Иисусе, — выдохнула Грейс и отвела взгляд.

И Терри знал, что так будет всегда. У Билли Блитцена в характере было какое-то упрямое безрассудство, какая-то неуемность, — а если вы так неуемны, тогда вы не подпишете контракт с Уорвиком Хантом и не отправитесь записывать альбом с Филом Спектором в Нассау.

Если вы будете жить вот так — вы разрушите себя. Вы погибнете, подумал Терри, и чуть не зарыдал.

Все эти песни Билли, которые так любили в «Вестерн уорлд», — все они были лебедиными, и это разбивало ему сердце.

— Надо сделать еще один выход… Может, ты напишешь… К черту этого Уорвика Ханта… а потом устроим вечеринку.

Один из членов «Пи-45», барабанщик — который чуть не придушил Умника ранее этим же вечером, а казалось, что несколько световых лет назад, — резко повернулся к лидеру группы. Терри видел, что под крашеными волосами и яркой одеждой он был действительно стариком.

— Вечеринка окончена, чертов кретин! — гаркнул тот в одурманенное лицо Билли.

Терри в два шага пересек гримерку и прижал барабанщика к стене.

— Оставь его в покое, урод! — крикнул он, а затем сел рядом с другом на скамеечку, обнял его рукой за худые плечи. Между ними стояло облако белой пыли.

— Билли, мне надо идти, — тихо сказал Терри и побоялся смотреть в несчастные глаза друга. И когда он вспомнил ту ночь несколько лет спустя, когда до него только дошли слухи о смерти Билли Блитцена, Терри понял, что из всех предательств той ночи хуже всего было то, что в ту минуту он бросил Билли Блитцена в гримерке клуба «Вестерн уорлд».

— Пойдем, Терри, — сказала Грейс, и они в обнимку вышли из здания.

Ночной воздух был наполнен странным звуком, и сначала Терри не мог понять, что это было. А затем вдруг понял. Музыки не было. Никто не играл на сцене, и рэггей закончилось. Музыка оборвалась.

Грейс не выразила абсолютно никакого удивления по поводу машины, которая была припаркована поблизости.

Ох уж эти американцы, подумал Терри, ничем их не удивишь.

«Форд капри» для них ничто.

Рэй выскользнул из постели в поисках балкона, и все казалось ему непривычным.

На кофейном столике величиной со стол для пинг-понга стояла лампа в форме яйца Никогда таких раньше не видел, подумал Рэй. Кругом были расставлены пепельницы размером с собачью миску. Вот это тема! Золотые пластинки в стеклянных рамках. Такие Рэй видел только на стенах звукозаписывающих студий, но никогда — у кого-нибудь дома. С низкой и вытянутой мебели все еще не сняли целлофан, и она напоминала гигантские презервативы. К чему все это? Книжный шкаф с приставленной к нему деревянной лесенкой — хочешь верь, а хочешь нет: все книги — любопытным образом одинаковые, с непогнутыми корешками, словно их закупили оптовой партией. Н-да, чтоб мне провалиться!

И замужняя женщина под теплым одеялом.

Это было непривычнее всего.

У него были девушки. Много девушек. Потому что он им нравился — впрочем, как и мужчинам, хотя последние не входили в сферу его интереса. И потому что он начал активную жизнь совсем в юном возрасте — когда Уайт впервые разрешил ему написать о концерте, Рэй был пятнадцатилетним девственником, которого до сих пор волновала только музыка. Но у него никогда прежде не было замужней женщины, и эта мысль возбуждала и пугала его одновременно.

Где сейчас был менеджер одной из самых популярных в мире групп? Где этой ночью был ее муж? Где этот извращенец, купивший вибратор? И что он сделает с Рэем, если застанет его здесь?

Рэй бродил по огромному дому, отдавая себе отчет в том, что он полностью обнажен, и прислушиваясь к малейшему шуму, — но тем не менее не переставая удивляться. Он никогда прежде не видел такой роскоши.

Завернув в гостиную, он утопал пятками в ворсистом ковре и слушал, как за окнами во всю стену безмятежно журчит река.

Рэй с трудом мог представить, что это была та же самая река, которая протекала под окнами их редакции, — вечная река, у которой они забивали косячок-другой с утра пораньше, стоя в тени высотки, а у унылых вымерших причалов пыхтели буксиры.

Здесь была другая Темза — мещанская река, протекающая мимо жилищ людей, которые сколотили себе состояние, купили гигантские особняки и хранили в них золотые пластинки и скучающих, обделенных вниманием жен. Как ту, чей запах остался на липкой коже его тела.

Она была властной, подумал Рэй с улыбкой. Властной, но милой.

— Не надо заниматься со мной любовью, — потребовала миссис Браун. Его неторопливая техника не произвела на нее должного впечатления. — Не занимайся со мной любовью — просто трахни меня.

Какие вещи она ему говорила! Но ему нравилось. Ему нравилась она сама. Зачастую секс, которым ему доводилось заниматься, был чисто механическим. Словно девушка, с которой вы спите, могла бы делать то же самое с кем угодно. Но миссис Браун было не все равно. По крайней мере, так Рэю казалось. И он не возражал против того, что она его направляет. Он был не прочь учиться.

Рэй засек ванную и некоторое время просто таращился на шеренгу флаконов с парфюмом. И как люди могут докатиться до такой жизни?

И тогда он услышал шум.

Задержав дыхание. Рэй обернул полотенце вокруг талии и вышел из ванной. Причудливая короткошерстная кошка потерлась о его голую ногу, и он с облегчением выпустил воздух из легких. Затем услышал, как миссис Браун зовет его.

Когда он вернулся в спальню, миссис Браун притянула его к себе, целуя его лицо так, словно никак не могла им насытиться. Они рассмеялись — поражаясь тому, что по-прежнему хотят друг друга, рассмеялись, а затем вновь принялись раскачивать водяную кровать. Их кожа была влажной, волосы прилипали к лицу — ее длинные темные локоны спутались с его светлыми. Заниматься сексом на водяной кровати, с гордостью думал Рэй. Это что-то новенькое! Он с трудом мог поверить своему счастью.

Затем Рэй, должно быть, уснул, потому что следующее, что он помнил, — это момент своего внезапного пробуждения. Он проснулся с отчетливым осознанием того, что ему пора. Каким-то невероятным образом секс с этой женщиной убедил его в том, что он может найти Джона Леннона. Секс с этой женщиной подарил ему необыкновенную уверенность в своих силах, словно он способен был сделать все, что угодно. И, натягивая трусы, Рэй вдруг подумал, как бы здорово было жить с ней вместе.

Опершись на локоть, миссис Браун попыталась сесть на кровати, но провалилась. Он улыбнулся. Не так-то просто сидеть на водяной кровати.

— О, не уходи, — прошептала она в темноте, хриплым голосом. В нем уже не было тех жестких ноток, которые Рэй уловил во время их беседы в «Спике». — Останься на ночь. Он не вернется сегодня.

Рэй натянул джинсы.

— Не в этом дело. Мне нужно сделать это интервью. Иначе меня вышвырнут.

На мгновение в комнате повисла тишина.

— Если бы я тебе понравилась, ты бы остался.

Он рассмеялся.

— Конечно ты мне нравишься! — Рэй прилег на кровать рядом с ней, чтобы видеть ее лицо четче. И чтобы она видела его лицо. — Я без ума от тебя.

Она надулась, всем своим видом демонстрируя, что его слова звучат неубедительно. Рэй поднялся, надел футболку, собрался с духом.

— Я вот подумал — ты здесь несчастна. Здесь офигенно, но ведь это не приносит тебе счастья. Поэтому, может, нам стоит найти что-нибудь. Чтобы жить. Вместе. Ты и я.

Ее заливистый смех задел его за живое.

— И что же мы будем делать? — поинтересовалась она, и прежняя жесткость вернулась в голос. — Жить с твоими родителями?