Черно-белое знамя Земли - Вячеслав Шалыгин

— Когда будешь выбираться из проруби, я его тоже полюблю, — недовольно пробурчал Джейсон. — Температурный перепад в сто тридцать градусов! Дикость какая-то!

— Все гундишь? — вваливаясь в комнату, радостно спросил Чижов. — Ай, да банька! Сказка! — Он немного сдал назад и выглянул на улицу. — Слышишь, Борода?! Сказка, говорю, твоя банька!

— Слышу. Ты еще чай не пробовал.

— Чай! — Майор прошел к столу и уселся рядом с Чу. — Двигайся, слабак. Слышь, Борода! Ты вообще-то кое-что покрепче чая обещал!

— Это когда закончим. — Борода пропустил вперед Алекса и Вакидзаси и плотно прикрыл за собой дверь на улицу. — Следующая партия, милости прошу. Смелее, барышня, там не жарче, чем на Данае. А я пока чай заварю.

— С чего вы взяли, что я боюсь? — Люси поднялась и кивнула Грайсу. — И с чего вы взяли, что я бывала на Данае?

— Военная тайна, — усмехнулся хозяин зимовья. — Заинтриговал? Все просто, барышня. Просто… я людей насквозь вижу.

Он выразительно взглянул на Джейсона.

— Это вы ему сказали? — Люси обернулась к Воротову.

Алекс покачал головой и усмехнулся под стать Бороде. Люси перевела взгляд на Вакидзаси. На лице офицера не дрогнул ни один мускул.

— Это действительно военная тайна, лейтенант.

— Понимаю. — Люси кивнула Вальтеру. — Идем, Вальтер. А ты, Джейсон?

— Я? — Чу на секунду растерялся, затем что-то сообразил и поднялся с лавки. — Да, идем! Не будем мешать этим таинственным умникам наслаждаться бурдой, которую они почему-то называют чаем.

Когда «вторая партия» и «сочувствующие» загрузились в парную, Борода шумно выдохнул и уверенно кивнул:

— Кто-то из них стучит, Декабрист, точно тебе говорю.

— Вальтера я знаю как тебя — Воротов отрицательно покачал головой. — Люси… у нее отличные характеристики, и вообще… она немного вздорная, но отличный офицер.

— Ты бы видел, как она дерется! — добавил Чижов. — В Стокгольме на причале, пока нас поджидала, троих филеров отделала под орех. Своих так не бьют. А Джейсона подбирал Вальтер. И сверху его рекомендовали. Он сукин сын, но вряд ли стукач.

— Я редко ошибаюсь, майор. — Борода пальцем указал на Воротова. — Вот он знает. И у меня взгляд «человека со стороны». Вас пасут, и сигналит кто-то из этих троих. В конце концов выяснится — кто, но если будет поздно, вините себя. Я свое дело сделал, предупредил, а дальше вы сами. Не маленькие.

— Вакидзаси, что вы молчите? — спросил Воротов.

— Хозяин прав, но пока не время. — Японец вдохнул аромат чая на алтайских травах. — Пахнет приятно.

— Ты отхлебни, — посоветовал Борода. — Каждый глоток год жизни прибавляет.

Вакидзаси сделал пару глотков и вежливо улыбнулся.

— Вкусно.

— А я все-таки… — Чижов откупорил бутылку водки. — Суворов говорил: «после бани штаны продай, а водки выпей!» За природу!

— Это правильно, — одобрил тост Борода. — Природа — это все, что у нас осталось. Затопчем такие вот уголки, и кранты цивилизации. Вымрем, как мамонты. Никакие машины и города не спасут.

— Мамонты как раз на природе вымерли, — захрустев соленым огурцом, сказал Чижов. — Не в стык получается, Борода.

— Все в стык, майор. У мамонтов свой отрыв от жизни получился, ледниковый, у людей — свой, машинный. Но суть одна. Неправильный вектор, вот в чем суть. Те слоны шерстью обросли и решили, что этого достаточно, чтоб на севере выжить. Мы — цивилизацию себе придумали, машины на любой случай у нас имеются. Только как мамонтам шерсть не помогла, так и нас машины не спасут. Потому что не от того мы страхуемся, не от тех страхов. Ведь мамонтов вовсе не морозы угробили и не пища скудная. Медлительность их погубила. Хищники мелкие одолели. Люди в том числе. Так и мы, создаем себе мирок, чтоб все удобно было, а надо бы иначе поступать, в природе себя находить, а не ее переделывать. Это ведь самообман, что мы ее «переделываем». Мы ее уничтожаем и ничего более. Далече нам пока до создателя, не получается у нас жизнь руками творить, только механизмы и умеем ладить.

— Назад, к природе? — спросил Алекс. — Не новый лозунг. Раньше не работал.

— Он и сейчас не сработает, — согласился Борода. — Поскольку неверный. Не назад к природе, и не вперед. Просто — стоп! И прислушаться. Вон японец знает, о чем я толкую. Останавливаться надо, хотя бы иногда. Ломать ритм жизни, сумасшедший и губительный. В результате только пользу от таких остановок поимеешь.

— А время упустишь. — Чижов налил себе еще стопку. — А время — деньги. Невыгодно это, вот и не останавливается никто, не прислушивается. Даже японцы. Вакидзаси, ты давно с природой сливался?

— Слова хозяина не лишены смысла, — уклонился от ответа офицер. — Полноценный отдых и полноценный труд — разные кромки одного меча.

— Вот именно, — сказал Борода. — А полноценнее живой природы ничего нет. Природа мысли и душу очищает. Помогает человеком остаться, не переродиться бог знает в кого, — Борода перекрестился, — как все эти полуночники в больших городах.

— Они ведь не сами по себе переродились, — возразил Воротов, — им помогли.

— Поперек желания? Нет, Декабрист. Никто без стимула на такое не согласится. Что-то им пообещали за это. Может, вечную жизнь, как вампирам киношным, — по ночам, зато без забот. А может, большие деньги… не знаю. Но насильно или «за идею» нынче никого работать не заставишь. Даже китайцев.

— Это пока открытый вопрос, — возразил Алекс. — Уверен, что им сначала заплатили, заманили в ловушку, а потом вынудили зарабатывать себе свободу. Кнут и пряник. Ты что-нибудь слышал о Золотом Драконе?

— Что-нибудь слышал. — Борода почему-то покосился на дверь в моечный отсек. — Говорят, чертовски хитрющая тварь. Если это он вам проблемы организовал, дело гиблое.

— Вот спасибо, утешил, — хмыкнул Чижов.

— Тебе утешение требуется? — Хозяин зимовья постучал пальцем по бутылке. — Или трезвый взгляд? Дело гиблое, но не безнадежное. Он ведь не на самом деле дракон. Человек, как и все, а значит, одолеть его можно. Не силой, так хитростью. Надо только глаза пошире открыть да мозгами пораскинуть. Первым делом надо понять, чего он хочет.

— Над этим и бьемся вот уже трое суток, — сказал Алекс. — Но пока без толку. Все, что имеем, ты и сам видишь. Были гончими, стали дичью. И что примечательно, Дракон даже хвостом не шевельнул, за него все подручные сделали. Серьезные у него связи. На самом верху.

— Связи. — Борода поморщился. — Не слышишь ты меня, Декабрист. Раньше ты внимательнее был, мозгами пластичнее, а теперь заматерел, все знаешь, все умеешь… сам с усами! Да только потому ты и в бегах, что других не слушаешь.

— Ладно тебе. — Воротов отвел взгляд. — Уже осознал.

— Лучше поздно, чем никогда, — одобрительно кивнул Борода. — «Связи» ваши, мальчики, это те же виртуальные игры «в стратегию», только для взрослых. И горсти снега они не стоят, если взломать их программы и устроить так, чтобы все узелки сами себя развязали.

— Задачи ставишь! — воскликнул Чижов. — С одним танком против армии!

— А если по тылам? Ты, майор, все в лоб норовишь ударить, а ведь можно и малой кровью обойтись. Устроить диверсию в тылу, в ключевой точке, сорвать той армии поставки оружия и продовольствия и так далее. Много армия навоюет? Мозгами шевелить, конечно, утомительнее, чем кулаками махать, не спорю, но толку больше на порядок.

Борода вдруг замолчал и уставился в сгустившиеся за окном сумерки. Не обративший внимания на «стойку» хозяина зимовья Чижов снова захрустел огурцом, и Борода был вынужден резко вскинуть руку, приказывая майору соблюдать полную тишину. Секундой позже насторожился и Вакидзаси. Он неслышно, будто бестелесный призрак, подошел к двери и прислушался. Вальтер с Алексом переглянулись и синхронно потянулись за одеждой.

— Команда «к бою»? — шепнул Чижов. — Что вы там учуяли?

Борода показал ему кулачище.

— Алекс, челнок на охране?

— Под моим личным кодом, — ответил Воротов.

— Это хорошо, — шепнул Борода. — Человек двадцать. Крадутся по левому берегу, по проселку со стороны Шашикмана.

— Так чего ж мы?! — Чижов принялся быстро одеваться. — Вытаскивайте этих запаренных, надо отходить! Командир, я прикрою!

— Отставить инициативу. — Воротов тоже начал одеваться. — Борода, сколько у нас времени?

— Если не ускорятся, минут десять. Им полтора километра шагать, а потом еще и речку форсировать. По камням — что в трехстах метрах отсюда — не проблема, почти, как по мосту, только скользко, обязательно шумнет кто-нибудь, по воде шлепнет. Не пропустите момент.

— У тебя чуткий слух, хозяин. — Вакидзаси пристально посмотрел на Бороду. — Полтора километра, толстые стены, скалы, лес и шум реки… не всякий прибор справится с такой задачей.

— Ты не меня подозревай, восточный человек, а того, кто так ювелирно навел этих ночных туристов. А про слух мой вот он расскажет, ежели выпадет вам минутка на такие беседы. — Борода взглядом указал на Воротова.