Вскрытие показало… - Патриция Корнуэлл

— Они ничего такого не имеют в виду, — в горле у меня пересохло, — им приходится быть циничными, просто чтобы не сойти с ума.

На лестнице послышались шаги.

Эбби бросила быстрый взгляд на дверь, достала из сумки визитную карточку и нацарапала на ней какой-то номер.

— Пожалуйста, позвоните мне, когда все это закончится, — она перевела дух, — если у вас есть о чем мне рассказать. Вы ведь позвоните? — С этими словами Эбби вручила мне визитку. — Тут номер моего пейджера. Не знаю, где меня застанет ваш звонок. Только не в этом доме. По крайней мере, в ближайшем будущем. Может быть, я вообще больше не смогу здесь жить.

Вернулся Марино.

Эбби посмотрела на него недобрым взглядом.

— Я знаю, о чем вы собираетесь спросить, — произнесла она, едва Марино закрыл за собой дверь. — И мой ответ — нет. У Хенны не было мужчины в Ричмонде. Она ни с кем не встречалась, ни с кем не спала.

Марино молча вставил в диктофон чистую кассету. И медленно поднял на Эбби глаза:

— А у вас есть мужчина, мисс Тернбулл?

Эбби аж поперхнулась. Через несколько секунд она произнесла:

— У меня есть мужчина. В Нью-Йорке. Здесь — нет. Тут — только деловые отношения.

— Понятно. А что конкретно вы подразумеваете под деловыми отношениями?

— Что вы имеете в виду? — Глаза Эбби округлились от страха.

Марино некоторое время внимательно смотрел на Эбби и вдруг произнес самым обычным тоном:

— А знаете ли вы, мисс Тернбулл, что тот самый «козел» на черном «ягуаре», что был у вас на «хвосте», следит за вами уже несколько недель? Он — полицейский. Сыщик. Раньше работал в отделе по борьбе с контрабандой.

Эбби недоверчиво уставилась на Марино.

— Да-да, мисс Тернбулл. Вот почему никто не придал значения вашему заявлению. Не ожидали? Я бы, конечно, занялся этим делом, если бы узнал о нем, — потому что парень дал маху. В смысле вы не должны были его засечь.

Голос Марино звучал все жестче, его слова будто кололи иголками.

— И этот полицейский от вас далеко не в восторге. Я, когда пять минут назад вылез из машины, вызвал его по рации и все у него выспросил. Он признался, что преследовал вас и немного перестарался.

— Только этого не хватало! — в ужасе закричала Эбби. — Он меня преследовал, потому что я — журналистка?

— Не только поэтому. Тут дело личное, мисс Тернбулл. — Марино закурил. — Помните, года два назад вы накропали статейку про полицейского из отдела по борьбе с контрабандой? Конечно, помните. Так вот, тот парень пустил себе пулю в рот из табельного револьвера, вышиб на хрен все свои мозги. Вы не можете этого не помнить. А наш с вами «хвост» был его напарником. Я думал, его, так сказать, личная заинтересованность послужит ему хорошей мотивацией. Однако она его подвела…

— Так это вы поручили ему следить за мной? — возмущенно вскричала Эбби. — Зачем?

— А я вам объясню. Раз мой человек «засветился», значит, игра окончена. Вы бы все равно вызнали, что он — полицейский. Да еще и обвинение бы нам предъявили, вот хотя бы доктору Скарпетте — ее это тоже касается.

Эбби бросила на меня недоумевающий взгляд. Марино стряхнул пепел.

Затянувшись, он произнес:

— Так уж вышло, что офис судмедэкспертизы сейчас подозревают в утечке информации в прессу — а это наводит на мысли не о ком-нибудь, а о вас, мисс Тернбулл. Кто-то вскрыл базу данных доктора Скарпетты. Эмберги катит на нее бочку, создает немало проблем, да еще обвиняет черт-те в чем. Я лично считаю, что доктор не виновата. Я уверен, что утечки информации не имеют отношения к взлому компьютера. Наверняка кто-то влез в базу данных, чтобы все решили, будто именно оттуда и получена информация. И чтобы скрыть тот факт, что единственная база данных, которую взломали, находится у Билла Болца.

— Вы с ума сошли!

Марино курил, не сводя глаз с Эбби. Он наслаждался ее замешательством.

— Я не имею отношения ни к каким взломам! — кричала Эбби. — Даже если бы я знала, как взламывать компьютеры, я бы никогда, слышите, никогда не пошла бы на такое! Просто поверить не могу! Моя сестра убита… Господи!.. — Журналистка залилась слезами. — Господи! Какое отношение все это имеет к моей Хенне?

Марино холодно произнес:

— Я не собираюсь выяснять, что к чему имеет отношение. Мне известно одно: ваши статьи содержали секретную информацию. У вас есть осведомитель. Этот человек доставляет вам сведения прямо с места преступления. И делает он это, чтобы что-то скрыть — или за деньги.

— Не понимаю, на что вы наме…

— А вот мне лично, — перебил Марино, — кажется странным, что пять недель назад, после второго удушения, вы вздумали написать статью «Один день из жизни прокурора штата» и во всей красе показать нашего баловня судьбы. Вы вместе провели целый день, ведь так? У меня в тот вечер было дежурство, и я вас видел — совершенно случайно — примерно в десять вы вдвоем отъезжали от ресторана «У Франко». Любопытство — не порок, особенно когда на улице тихо. Ну я и сел вам на хвост…

— Замолчите! — прошипела Эбби, мотая головой. — Сейчас же замолчите!

Марино как ни в чем не бывало продолжал:

— Болц не отвозит вас в редакцию. Вместо этого он везет вас к вам домой. Часа через три я снова проезжаю мимо — и что же я вижу? Крутая белая «ауди» Болца по-прежнему стоит у крыльца, а света в доме нет. Что вы на это скажете? А в это время выходят ваши статейки со всеми смачными подробностями убийств. Я так понимаю, это вы и называете деловыми отношениями?

Эбби закрыла лицо руками и затряслась как осиновый лист. Я не могла поднять на нее глаз. Да и на Марино тоже. Рассказ сержанта настолько меня шокировал, что я даже не злилась за то, что детектив так грубо разговаривает с женщиной, только что потерявшей родную сестру.

— Я с ним не спала. — Голос Эбби дрожал, едва не срывался. — Не спала. Я не виновата. Он воспользовался ситуацией…

— Допустим, — хмыкнул Марино.

Эбби подняла глаза и тут же зажмурилась.

— Да, я провела с ним целый день. Последняя встреча, на которой Болцу нужно было присутствовать, закончилась в восьмом часу. Я предложила поужинать, сказала, что за счет газеты, и мы поехали в ресторан «У Франко». Я выпила всего один бокал вина. Один-единственный! И тут у меня ужасно закружилась голова. Даже не помню, как мы вышли из ресторана. Последнее, что я запомнила, — как садилась в машину Болца. А он распустил руки, стал говорить, что никогда не занимался сексом с репортером криминальных новостей. Дальше все было как в тумане. На следующее утро я проснулась очень рано, а Болц был у меня в доме…

— Хм, вот это уже интересно. — Марино погасил окурок. — Скажите, где в это время была ваша сестра?

— Наверное, в своей комнате. Не помню. Какая разница? Мы-то были внизу, в гостиной. На кушетке, на полу, бог знает где еще… Я даже не уверена, что Хенна об этом догадывалась!

Марино смотрел на Эбби с отвращением.

Она продолжала, срываясь на визг:

— Я поверить не могла. Так плохо было — я боялась, что мне какой-то дряни в вино подсыпали. Помню, когда я в ресторане пошла в туалет, Болц что-то бросил в мой бокал. Он знал, что я от него никуда не денусь. Знал, что я не пойду в полицию. Что бы я там сказала? Что прокурор штата подсыпает отраву журналисткам в вино? Да мне бы ни одна собака не поверила!

— А вот это правильно, — вставил Марино. — Особенно если учесть, что Болц хорош собой. Парням вроде него незачем подсыпать снотворное дамочкам — те им сами на шею вешаются.

— Да он подонок! — взвизгнула Эбби. — Небось регулярно такое проделывает — и всякий раз сухим из воды выходит! Он мне угрожал, говорил, если я хоть слово скажу, он меня в порошок сотрет, карьеру мою угробит!

— Да-да, — закивал Марино. — А потом, видно, Болца заела совесть, и он стал сливать вам информацию.

— Нет! Я с ним больше даже не разговаривала! Я и не подхожу к нему ближе чем на пять метров, а то, боюсь, башку снесу этому козлу! Никакой информации я от него не получала!

Сплошное вранье.

Рассказ Эбби — сплошное вранье. Этого просто не могло быть. Я возводила преграды, я пыталась не впустить в сознание ее слова, но они все равно просачивались — и разбивали вдребезги аргументы в защиту Билла.

Эбби, наверное, узнала белую «ауди» у моего дома. Поэтому и запаниковала. Еще раньше она обнаружила Билла у себя дома и завизжала, чтобы он уходил, потому что даже вид его был ей отвратителен.

Билл предупреждал меня, что Эбби пойдет на все, что она мстительна, опасна и зла. Зачем он мне это говорил? Какова была его настоящая цель? Неужели он прикрывал тылы на случай, если Эбби все-таки решится предъявить ему обвинение?

Билл мне лгал. Никаких авансов со стороны Эбби не было, и Билл, соответственно, ее не отвергал. Он привез Эбби домой после интервью и уехал только утром…