Новый мир. № 3, 2004 - Журнал «Новый мир»

Мне случилось наблюдать сползание в глубокую социальную эксклюзию семьи, по российским понятиям отнюдь не бедной, но неожиданно потерявшей прежнюю референтную группу. В семье из трех человек (супружеская пара с сыном-школьником) главой семьи была жена, работавшая в весьма престижном отраслевом институте, хотя и на малозначительной должности. Муж зарабатывал примерно столько же, но трудился он в какой-то конторе с не слишком звучным названием, так что знакомые семьи «вербовались» только из круга жены, ценности которого и культивировались.

К концу 90-х институт полностью реорганизовался, и в новом коллективе для моей знакомой уже не нашлось места. Однако главным ударом для нее оказался не сам факт потери работы, а неготовность примириться с тем, что прежние сослуживцы обзавелись хоть и подержанными, но иномарками и отныне ориентировались не на байдарочные походы, а на поездки в совсем другие места и за другие деньги.

Эта ситуация переживалась как «отверженность», из которой не просматривалось никакого выхода. Мое робкое замечание, что приятельница моя виртуозно вяжет и изобретательно шьет, было воспринято как оскорбление…

Я попыталась поделиться с читателем своими попытками узнать больше о стране, где мы живем и которую не так уж хорошо знаем. Россия по-прежнему необъятна, разнолика, по-разному бедна и по-разному богата. Как известно, Родину, как и времена, не выбирают, но несомненно выбирают способ осуществления так называемых «ценностей отношения». Ценности отношения — это тот ресурс, который свободная личность может использовать в противостоянии всему, что навязано судьбой. Надо лишь помнить, что ничего нельзя сделать «с широко закрытыми глазами».

Политика

амелин как ты смеешь писать стихи после 11 сентября

русский лес шорохи сороса

приходит лектер к медиамагнату

I

что делать похоронить мертвых

II

что делать поднять курск похоронить мертвых

III

что делать поднять курск выиграть /вариант проиграть/ войну похоронить мертвых

IV

что делать поднять курск выиграть/проиграть войну заломать березу забить гуся похоронить мертвых

V

что делать хоть что-нибудь слетать на марс похоронить мертвых

демократ: фашист фашист фашист фашист: ну фашист демократ: фашист фашист фашист: ну фашист демократ: что ты сказал фашист фашист: я фашист демократ:?! фашист: да пауза демократ: можно вас спросить фашист: спрашивайте демократ: а почему вы фашист фашист: потому что фашизм это хорошо уходит демократ остается погруженный в глубокую задумчивость

Публикуемые тексты датированы 2001–2002 годами.

Юрий Сааков

Высочайшая цензура

Сааков Юрий Суренович — режиссер телевидения. Родился в 1937 году в Москве. Окончил ВГИК. Автор многочисленных публикаций по киноведению. Настоящая статья продолжает тему, начатую в № 9 «Нового мира» за 2003 год (Юрий Сааков, «Два упущенных полугодия»); редакция просит извинения у автора за неточное написание его фамилии в публикации 2003 года).

I

Недостаточно отредактированные «трофеи»?

Уж как ни блюла партия строгость по отношению ко всему, что просачивалось после войны на советский экран под видом «трофейных» фильмов, многие из них вызывали неподдельное возмущение некоторых наиболее ортодоксальных зрителей.

Но сначала о партии и ее строгостях.

30 августа 1948 года начальники Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Д. Шепилов и Л. Ильичев докладывают секретарю ЦК Г. Маленкову (РГАСПИ, ф. 17, оп. 132, ед. хр. 88):

«Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) просмотрел 69 заграничных фильмов трофейного фонда, представленных Министерством кинематографии для выпуска на широкий и закрытый экран.

В результате проведенного просмотра Отдел пропаганды и агитации считает возможным выпустить на широкий экран 24 фильма немецкого и итальянского производства.

На закрытый экран предполагается выпустить 26 фильмов американского и французского производства.

Отдел пропаганды и агитации при этом считает, что ни один из названных фильмов не может быть выпущен без специального вступительного текста, правильно ориентирующего зрителя в содержании фильмов, и тщательно отредактированных субтитровых надписей. Кроме того, по отдельным фильмам необходимо произвести монтажные сокращения, технически легко выполнимые.

Из числа просмотренных 69 фильмов 19 вообще не могут быть допущены на советский экран как политически вредные.

Министерство кинематографии представило расчет, по которому каждый из заграничных фильмов, выпущенных на широкий экран, может дать в среднем 45–50 мил. рублей валового сбора, а каждый выпущенный на закрытый экран (то есть в клубах и Домах культуры. — Ю. С.) 30 мил. рублей. Исходя из этого расчета следует обязать Министерство кинематографии собрать в течение 1948 — 49 гг. от проката 24 заграничных фильмов на широком экране валовый сбор в сумме не менее 1 миллиарда руб. и обязать ВЦСПС собрать валовый сбор с проката 26 фильмов на закрытом экране в сумме не менее 600 мил. рублей.

Д. Шепилов

Л. Ильичев».

А ведь могли бы поиметь еще как минимум 800 млн. рублей от тех 19 фильмов, которые признали непригодными для советского зрителя по идейным соображениям. Но последнее посчитали важнее и немалым «валовым сбором» пренебрегли.

В чем же конкретно состояла работа Агитпропа по редактированию кинотрофеев? Об этом говорят аннотации к некоторым из разрешенных им фильмов. Они, кстати, свидетельствуют об относительной терпимости партийных цензоров: из пятидесяти разрешенных ими к открытым и закрытым показам фильмов только в двадцати предлагалось что-то «исключить» и «устранить». Остальные тридцать могли демонстрироваться в своем первозданном «трофейном» виде, с обязательным, конечно, вступительным, объясняющим, что к чему, текстом. Многие из этих «нетронутых» фильмов и подверглись впоследствии резкой критике снизу.

Впрочем, остановимся на двадцати фильмах, из которых, по мнению т.т. Шепилова и Ильичева, в обязательном порядке необходимо что-то изъять. Вот подлинный текст рекомендаций.

«„Песнь одной ночи“. Музыкальная комедия с участием известного певца Яна Кипура. Знаменитый тенор, прибыв на швейцарский курорт, выдает себя за секретаря певца, уговорив случайного знакомого играть его роль. После ряда комических положений фильм заканчивается романом между певцом и дочерью директора курорта, а выдававший себя за известного певца человек оказывается не менее известным жуликом и попадает в тюрьму.

Из фильма следует исключить только один кадр — с фотографиями любовниц жулика.

„Маленькая ночная серенада“. Музыкальный фильм, главным персонажем в котором выведен Моцарт. Сюжет строится на любовных похождениях Моцарта во время его поездки в Прагу. Под впечатлением этого мимолетного романа Моцарт пишет финальную часть своей оперы „Дон Жуан“.

Из фильма следует исключить отдельные пошлые кадры в сцене ночного балетного представления в саду.

„Индийская гробница“. Действие происходит в Европе и в Индии. Жена магараджи Цита бежит со своим возлюбленным в Европу. Магараджа отправляется в погоню и возвращает жену в Индию. Далее происходит заговор против магараджи и восстание, в котором Цита гибнет. В фильме хорошо заснята природа Индии, замечательная индийская архитектура.

Из фильма необходимо устранить упоминание о русском происхождении любовника индийской принцессы. (Это, видимо, бросает тень на моральный облик русского, а следовательно, и советского человека. — Ю. С.)

„Грезы“ („Мечты“). Фильм посвящен жизни Р. Шумана и пианистки К. Вик, ставшей его женой. Известная ценность состоит в музыкальности фильма. В картине исполняются произведения Шумана, Листа.

Необходимо исключить кадры, в которых в разговоре действующих лиц проводятся утверждения о несовместимости искусства с реальным миром. (Как не соответствующие, видимо, принципу социалистического реализма. — Ю. С.)

„Мадам Бовари“. Фильм — инсценировка романа Г. Флобера. Главную роль исполняет известная актриса Пола Негри. По сравнению с романом фильм отличается упрощенным сюжетом, схематизацией образов и лишь благодаря хорошей актерской работе смотрится с интересом.

Необходимо исключить кадр подглядывания старика за раздевающейся Бовари, пошлый кадр примеривания мужчиной дамских панталон, а также значительно сократить религиозную по своему характеру сцену, в которой священник читает молитву над умирающей Бовари.