Дрожь земли - Роман Глушков

– За ним! – прокричал я подбежавшим товарищам, указав на беснующегося дракона. – Он знает, куда идти! Только не отставайте!

Чтобы достичь ведущего за железную стену прохода, нам следовало сначала пробиться к межпалубным коммуникациям, затем подняться по ним на верхний уровень и пересечь его. Задача осложнялась тем, что после шумного вторжения дракона в Ангар мы привлекли к себе внимание всей обитающей здесь нечисти. Которая отнюдь не собиралась стоять в стороне и пассивно наблюдать за бесчинством наглых чужаков. «Шестнадцатый» разделался с работягами не только затем, чтобы сократить популяцию дефективных ботов и поквитаться с ними за убитых собратьев. Не нанеси он по этой шушере превентивный удар, она атаковала бы нас скопом еще быстрее, чем охранники-гарпии.

А тех было уже не так легко вывести из строя. К растревоженным вторжением летающим сторожам второй палубы начали дружно подтягиваться летуны с других ярусов. Гарпии ныряли в широкие коммуникационные проемы и с ходу бросались в бой, а следом за ними следовало ожидать и новой волны возмущенного «пролетариата». Не считая гостей, готовых пожаловать в Ангар с минуты на минуту – вряд ли они захотят пропустить назревающую вечеринку. Короче говоря, шоу намечалось феерическое, тем паче ни мы, ни хозяева не испытывали пока недостатка в боеприпасах.

Вышло так, что я со своим допотопным шестизарядным револьвером оказался сейчас самым бесполезным членом нашей команды. Поэтому и был вынужден отстранить Жорика и Ипата от Динары, поручив им добивать врагов, до каких не дотянулся дракон. Арабеска также ухватила одной рукой «карташ» и приготовилась расстреливать тех ботов, что окажутся досягаемыми для неприцельного огня. Ну а я перепоручил себе не слишком героическую роль «костыля», опираясь на который питерке предстояло взойти на верхнюю палубу.

Мой скрытный образ жизни в Пятизонье ограждал меня от участия в масштабных побоищах. И потому, когда я порой встревал в подобные передряги, непривычка к ним тут же давала о себе знать. Я проклинал все на свете и начинал мысленно молиться о том, что если мне предстоит сейчас умереть, то пускай это случится быстро и без мучений.

В эти мгновения вокруг нас творилось такое, к чему нельзя было привыкнуть в принципе. Огромный Ангар тем не менее представлял собой замкнутое пространство, в котором разразившаяся канонада терроризировала наш слух с утроенной яростью. Мне – лишенному возможности уничтожать врагов, – оставалось лишь изо всех сил спешить вперед, не позволяя Динаре отстать от дракона. И попутно фиксировать все, что я замечал, когда не смотрел себе под ноги. А делал я это часто, ибо не имел права споткнуться и уронить на пол свою подопечную.

При прорыве к коммуникациям главными нашими противниками были гарпии, которые барражировали над этим уровнем. Не дав им опомниться, дракон сшиб большинство из них орудийным огнем сразу, как только разметал хвостом ботов-рабочих. Оставшиеся полдесятка летунов бросились врассыпную и принялись стрелять по нам сверху.

Мы намеренно держались пока в стороне от дракона. В той части палубы, куда мы направлялись, еще остались потенциальные жертвы для драконьего «кистеня», способного сэкономить нам немало боеприпасов. Наша четверка прорывалась к коммуникациям вдоль гранитной стены, ведя непрерывную стрельбу по кружащим над нами гарпиям. Такая тактика прорыва позволяла уменьшить сектор их атак и во столько же раз увеличить плотность нашего огневого заслона. Хорошо, что эти биомехи руководствовались нормальной «машинной» логикой и сосредоточили основной огонь на самом опасном противнике – драконе. Нас же летуны обстреливали лишь от случая к случаю. Как правило, во время разворота перед новой атакой на «шестнадцатого».

Держась и маневрируя в воздухе посредством двух мини-турбин, эти легкие авиаботы чувствовали себя здесь не в своей среде. Их двигатели не отличались грузоподъемностью, и, как следствие этого, броня гарпий была облегченной. Ее уязвимость предписывала им держаться высоко от земли и обстреливать цели с безопасной дистанции. Мутация превратила эти беспилотники в более грозные машины, но воевать на малой высоте, какая разделяла ангарные палубы, было для гарпий все равно неудобно. Сейчас они уподобились соколам, которых загнали в подвал и заставили ловить себе там на прокорм мышей. Чтобы не умереть с голодухи, соколы, конечно, охотились, но в закрытом помещении это получалось у них крайне неумело.

Чего нельзя сказать о драконе и о нас, быстро и без подсказок вычисливших победный алгоритм этой схватки. Укусы авиаботов раздражали «шестнадцатого», но с этими противниками, в отличие от боевых вертолетов, он мог воевать, не прибегая к особым ухищрениям. Он продолжал беречь ракеты, обстреливая кружащих над ним гарпий из орудия, гораздо более мощного, нежели их импульсные пулеметы. Авиаботы спасались от 30-миллиметровых снарядов, прячась в мертвой зоне драконьей пушки. То есть аккурат над ним – там, куда носовая турель уже не могла нацелить орудийный ствол. И тогда в дело вступали Ипат с Жориком, чьи армган и «душегуб» выгоняли летунов из безопасного пространства снова под огонь Марги. А она точно так же помогала нам, когда тот или иной противник бросался в нашу сторону.

Наша слаженная работа принесла свои плоды еще до того, как мы добрались до коммуникаций и на подмогу местным стражам пришло подкрепление. В течение последующих двух минут все летающие противники один за другим очутились на палубе с разбитыми турбинами. А там лапы «шестнадцатого» безжалостно добивали тех из них, кто еще подавал признаки жизни. Мне и соратникам посчастливилось избежать их суматошных выстрелов и отделаться лишь ушибами. Каменное крошево, выбитое из стены пулями, все время осыпало нас, причиняя дополнительные трудности, но мы стоически вытерпели и их.

Сметя своим сокрушительным «вальсом» скопившихся на подступах к коммуникациям работяг, дракон велел нам пошевеливаться. Перед грядущим подъемом нашей компании вновь следовало воссоединиться и преодолеть его под прикрытием брони биомеха. Размахивать хвостом на эстакаде ему было тесно, так что там мы могли не опасаться подлезть под драконий «кистень». Да и с его ракетами следовало быть поосторожнее. Не хватало ненароком взорвать и обрушить наш единственный путь, ведущий к спасительной – или, наоборот, губительной – двери в железной стене.

Медлить при восхождении было и вовсе смерти подобно. Дабы оно пошло быстрее, Марга позволила осмелевшей Арабеске взобраться на свою поврежденную ракетную установку – ту, что была теперь нацелена в пол, и это сразу же ускорило наш рывок. Дракон и бегущие у него в арьергарде я, Жорик и Ипат ступили на эстакаду и, стараясь двигаться в одном темпе, ринулись в атаку.

Морда ползущего по наклонной плоскости «шестнадцатого» смотрела вверх, и здесь ему было гораздо проще палить из орудия по гарпиям. Мы, люди, взяли на себя обязанность защищать тыл, отбиваясь от нечисти, что устремилась к нам и по воздуху, и по полу с нижней палубы. Хорошо, что попасть оттуда на ярус, который мы только что покинули, можно было всего одним путем. И мы постоянно держали его под обстрелом, ведя огонь на ходу. А дракон в одиночку контролировал такой же открытый палубный участок у нас над головами.

Получалось опять-таки недурно. Тварей слетелось много, но проскочить через проем они могли не больше трех зараз. Гранаты «душегуба», лучи армгана, а также пули моего револьвера и «карташа» сидящей на броне Динары били по наименее защищенным местам гарпий – турбинам – с самого уязвимого для них ракурса – сверху. В то время как теснящиеся в проеме гарпии не могли взять нас, прячущихся за драконьим хвостом, на прицел и палили наобум. Да и то недолго. Наши выстрелы разносили их двигатели, после чего врагам становилось уже не до стрельбы. Подбитые биомехи падали на напирающих снизу собратьев, сталкивались с ними, сбивали с курса и роняли свои обломки в их турбины. Чем несказанно радовали нас и придавали нашей компании необходимый боевой настрой.

Несколько секунд заградительного огня, и под нами разразился такой хаос, что стало даже страшно, как бы падающие на эстакаду биомехи ее не развалили. Особенно когда они вдобавок посыпались на нее с верхней палубы. Реакция дракона позволяла ему стрелять реже, но метче. К тому же, поднявшись повыше, он не отказал себе в удовольствии выпустить парочку ракет, от чего прежде воздерживался.

Он стрелял из ракетной установки не по конкретной цели, ибо это было бы равносильно пальбе из пушки по воробью, а в ангарный потолок. Тот нависал над верхним уровнем высоким сводом, и именно на упавшие с него камни, а не на ракеты «шестнадцатый» делал ставку. Реактивные снаряды обрушили множество гранитных глыб, чей обвал накрыл ту часть яруса, где скопились встречающие нас противники. Марга действовала с таким расчетом, чтобы камнепад не задел эстакаду, что в целом и удалось. Лишь два увесистых обломка, громыхая, скатились под ноги дракону. Он тут же ловко подхватил их передними лапами и метнул обратно, в гущу образовавшейся наверху свалки.